*ну, такие древние компьютерные штуки,

на которых дедушка Байден работал…

Ну, отчего бы и не прокомпостировать? Тем более что в Иркутске все говорят «пробить», «пробейте». И речь у него на слух (мой, во всяком случае) была неправильная, с лёгонькой такой оттяжечкой. Нет, не Питер. Москва, однозначно.

— В командировке? — дружески спросила я.

В конце концов, надо как-то с этим вопросом разбираться. Чё они меня нервируют?

Удивился слегка:

— Да. А как вы догадались?

— Акцент у вас московский.

Парень улыбнулся открытой, совершенно честной улыбкой. Прямо Крапивинский мальчик.

— Неужели так слышно?

У него и рукопожатие должно быть крепкое и дружеское.

— М-гм. Но, знаете, как будто неродной. Прилип, наверное, за несколько лет. Так бывает. А росли где?

Человек подумал. Быстро так подумал, но заминка почувствовалась.

— В Воронеже.

— Учиться, поди, поехали?

— Да. На хирурга.

— М-м-м… Тяжело, наверное?

— Да нет, не сложнее других профессия.

Ага. Я вообще-то имела в виду, что тяжко двумя специальностями сразу овладевать. Врач и разведчик. Хотя, прикрытие, наверное, железобетонное. Или не-е-ет?

Фубля, привязалась эта слепаковская песенка про брожения умов по поводу прививок от ковида. Ну, в будущем. Это, кстати, такая сложная штука — не петь то, что ещё не написано. Особенно привязчивое. Ну ладно.

— Это хорошо, что вы не психиатр.

— Почему?

— Мне с психбольницы идти далеко, — я не стебусь, на другой стороне Юбилейного реально психбольница находится, — Да она ещё и в другую сторону. А так выйдем вместе, пока идём — поговорим. Вы же в Областную едете?

— Да, в перинатальный центр.

Ах, детки! Как трогательно. Или не-е-ет… Фубля.

— Тогда нам сейчас нужно выйти. Тут удобнее всего.

Мы вышли на «Четвёртой школе», и я сразу подцепила парня под руку. И мускулатура вон какая проработанная. Доктор, как же. Акушер-спринтер, бляха муха.

— А какой из видов спорта предпочитаете?

Он глянул искоса, мельком. А я увидела, да, хоть и смотрела прямо. Очень у меня боковое зрение отчётливое. Я даже одно время думала, что из-за вот этой развитой периферии у меня основное зрение село. Бросать надо такие экзерсисы, чтоб не испортить снова, тьфу-тьфу…

— Шахматы, разве что.

И тут я вполне натурально подвернула ногу (да постоянно со мной такое!). Подстраховал прям грамотно.

— Слушайте, хоть соврите что-нибудь правдоподобное. Я ж на борцов и бойцов полжизни смотрю. Скажите, что занимаетесь… ну хотя бы баскетболом. Футболом, я не знаю… Они тоже жилистые и хорошо координированные. Какие шахматы, ну что это вообще…

Мой спутник вежливо улыбался и делал вид, что не понимает. Склифосовский, тоже мне. Спросил для поддержки разговора:

— А вы где учитесь?

— В Краснодарском политехническом. Факультет глубокого бурения, — он слегка нахмурился, — Что, не похоже?

Мы прошли уже больше пол-лестницы, вон уже и аптека горелая, которую так и не восстановили, близко. Я остановилась, упёрла руки в боки и произнесла с интонациями тёти Лины из «спокойной ночи, малыши!»:

— Дорогие ребята! Я, конечно, до посинения благодарна вам и за подъезд, и за зачистку нариков. Но вы меня прям устали, вы понимаете? Я начинаю нервничать и сожалеть о содеянном, — мой собеседник стоял напротив, слегка склонив голову вбок, — У меня есть муж, я очень его люблю и не желаю ни на кого менять. А если с ним — не дай Бог — что-нибудь случится, наше замечательное сотрудничество незамедлительно прекратится. По причине отсутствия здесь меня. Мне неинтересна эта ветка реальности без него, я понятно объясняю?

Полное у меня было ощущение, что с собакой разговариваешь. «Всё понимает, а сказать не может» — вот это вот. Парень слушал и молчал. Хрен бы ты стал стоять вот так, будучи хирургом!

Меня начала разбирать некоторая досада.

— Всё наше общение строится исключительно на том, что я хочу помочь людям и стране. Дорогие россияне — всё! Я больше не желаю смотреть женихов. У меня есть муж. Эта линия партии решительно определена. Ферштеен?

— Безусловно, — ну, наконец-то ответ!

— Всего вам доброго. Перинатальный корпус справа за основным зданием больницы. До свидания.

— До свидания.

Он повернулся и энергично пошёл вверх по лестнице. Если этот парень — действительно просто студент-хирург, решит, наверное, что столкнулся с сумасшедшей. И, не исключено, что если он — казачок засланный (а такой вариант вполне мог быть), вывод останется тем же.

Да и хрен с ним!

Не знаю, угадала я или нет. А может, товарищи наблюдатели наш дивный диалог со стороны послушали? Так или иначе, задушевные подходы с эффектными мальчиками прекратились. И Вовка стал повеселее приходить, а то прям совсем было приуныл. Вот полюбас к нему подкатывали на предмет «так будет лучше для неё и для страны», мда…

СПЛЕТЕНИЕ ВЕРОЯТНОСТЕЙ

В новости я поглядывала, как же иначе. Владимир Владимирович меня не разочаровывал. И вот вроде никаких конкретных признаков смены вектора развития событий не было, но внутренний тревожный зуммер исчез. Я надеюсь, это знак, что я всё правильно сделала?

Вместо новостей типа «группой неизвестных лиц была обстреляна из гранатомётов БМП федеральных сил, погибло четыре человека», стали мелькать «при попытке устроить засаду задержано двое жителей такого-то района, стольки и стольки лет», ну и дальше вся эта песня с припевом, куда их и чего. Я, конечно, подозреваю, что их и выкупали за хорошие деньги, и возможно, они снова пытались чего-нибудь подстроить. Но информация об удачных нападениях практически исчезла из новостей. И даже там, где кто-то в кого-то стрелял, обходилось без смертей. Раненые были. Но не погибшие. Как вот они (те серые мужики с неприметными лицами) это вычисляли? Были они бывшими кагэбистами, нынешними эфэсбэшниками или ещё кем, я не возьмусь судить. Компетенция не та. Однако, было сильно похоже на то, что война в Чечне начинает развиваться по какому-то новому сценарию.

Надо думать, в той команде, которая приезжала на встречу, люди сидели не дурнее меня (это ещё мягко так сказано), и они старались сохранить нашим парням жизни, не сбивая до времени событийные линии. Не всегда, конечно, получалось прям идеально, но получалось же! Вот в марте нападение на Грозный гораздо безболезненнее прошло, чем в прошлой версии событий. Я смотрела новости и думала — специально Масхадова ликвидировать не стали? Чтоб Хаттаба не спугнуть? Значит, вычисляют, рассчитывают… Это безумно радовало, но с другой стороны и пугало. А что если линия Хаттаба из-за всех этих смещений всё-таки сдвинется настолько, что все даты и места окажутся неверными?

К тому же ВВП, как оказалось, ушёл из штаба Собчака на какую-то малозаметную должность консультанта чего-то там в минобороны, и все удивлялись — почему?

Почему-почему… Да потому что на гашение войны все силы брошены были, я так понимаю, не до выборов в Питерские мэры. Тем более, как мы знаем, неудачных.

Всё это добавляло зыбкости в развитие вероятностей. Я снова начала нервничать и мандражить. До часа Ч оставалось полторы недели.

16 апреля 1996.

В институт я не пошла. Сил не было. Тряслась с утра мелкой рябью. Также, как в прошлый раз, включила телевизор. Показывали всякую шнягу.

Никакого экстренного включения не было. Не знают? Не сообщили? Не случилось событие? Господи, неужели сдвинулись даты? А ведь вчера только Ельцин, пьянь пропащая, во время приезда в Краснодар заявил: «Война завершена! Готов обсуждать с Дудаевым, как будем жить с Чечнёй». Многие считают, что из-за его слов военные могли расслабиться… Кто его знает…

Ко времени обеденных новостей меня уже подбрасывало. Я выпила ударную дозу валерьянки и уселась перед телевизором.

Бабушка вышла из комнаты и устроилась рядом со мной. Выпуск был полон забастовок, невыплат зарплат, голодовок, даже пара громких убийств мелькнули, но о том, что я ждала — ничего. Ни слова.