— Что? — Алла Алексеевна захлопала на меня своими голубыми глазами.

— Иначе все будут думать, что это китайская подделка!

— Я тебе говорил! — вставил отец, — А ты — «дорого», «дорого»!

— Папа прав. Вы по магазинам-то пройдите, гляньте, что продают. Или говнище китайское или хорошее, но стоит как сбитый боинг. Идеальная середина нужна, иначе увязнете.

Как в той жизни, блин. Сперва стеснялись адекватные ценники ставить, а потом — извините. Цену поднять после — это считай, практически всю клиентскую базу потерять и новую собирать. Так и рвали жилы, пока отца инфаркт не шарахнул от жизни такой.

И бумажку распечатали из газеты, что типа секонд хенд — это не только старьё, это ещё и вот, и даже новое. Ни фига! Люди, увидев вывеску, ставили внутреннее клеймо, и их не убеждали ни статьи, ни документы, ни собственные глаза. Сказано — секонд. Чего это вы вещи как новые продаёте⁈

Папа потыкал в центр схемы:

— Это опять стойки для обуви покупать.

— А не надо покупать, — пожала плечами я, — Павильон на «Труде» закройте. Проходимость там — хуже некуда. Вы хоть в плюс-то выходите?

Они переглянулись.

— Вам всё лапшу на уши вешают, что вот-вот, вот сейчас, и он выстрелит. Не выстрелит. Неа. Место там плохое.

— Оля, откуда ты знаешь? — несколько сконфуженно спросила Алла Алексеевна.

Как объяснить, что я знаю, чем дело кончится?

— Девочка со мной учится, мать её дружит с женой хозяина. Она слышала, как та жаловалась, что совсем всё плохо, арендаторы бегут, покупатели не идут.

И место там оказалось на удивление не торговое, несмотря на центр, скопление учебных заведений и прочих учреждений вокруг. Может быть, это небо тюкало людей по голове, намекая, что не надо превращать огромный спортивный комплекс в пошлый ларёчник?

— А я тебе говорил! — воскликнул отец, — «Подождём», «подождём»! За июнь в минуса ушли!

— Июль проплатили уже, — подавленно возразила Алла Алексеевна.

— Да и похер! На зарплату девки даже не нарабатывают! За сколько там надо, за две недели предупредить о расторжении? Как раз! И стойки сюда переместим.

— Ну, надо тогда в эту рекламную контору сходить, заказать, чтоб они нам сделали по Олиному рисунку… — оживилась Алла Алексеевна, ой, любит она всякую движуху…

— Стоп-стоп-стоп! Не надо в контору. Они вам сразу начнут: то, да сё, да помощь дизайнера, да за цифровой макет охулиард. Я сейчас за компьютером собралась, макет сама сделаю, мне только точные размеры нужны. А лучше размеры стены, я прикину, сколько по краям отступить. И мы с вами закажем баннер. Простой, на китайском полотне, максимально недорогой. Никакие не объёмные буквы, не плоттер — простую заливную печать. И если что-то захотим поменять — будет не так жалко. И на берегу в хозяйстве использовать можно, как плотную плёнку. Да хоть на крышу этой вашей летней кухни.

По-моему мне удалось их некоторым образом загрузить.

— Так, я поехал на «Труд»! — объявил папа.

Я поднялась за ним:

— Я тоже пойду, мне ещё в компьютерный магазин надо.

Мы вышли на улицу.

— Ну всё, пап, пока, — я чмокнула его в щёку, но папа что-то не спешил садиться в свой паджерик.

— А где, говоришь, магазин твой?

— В Глазково, где налоговая, знаешь? Не на Второй Железнодорожной, а внизу, на Шмидта. Там рядом.

— А-га… Поехали! Подождёшь меня пятнадцать минут на «Труде», свожу тебя.

— Да ты что? А я даже не откажусь!

Я ПОКУПАЮ КОМП

Будущее прошлое. Четверг 13 июля 1995 продолжается.

Я даже успела заглянуть в типографию (рядом там совсем), выяснила, что и какого качества они делают, требуемые форматы файлов и ты ды.

Потом пронеслись к компьютерщикам. Эти меня поразили сильнее всех остальных. Мало того, что сидели они с торца невзрачного дома, вверх по лестнице и чуть ли не за решёткой, так ещё и вывеска у них была крошечная, на обычной, формата А4 бумажке напечатанная. Как они так вообще???

Дяденька-продаван посмотрел на меня сквозь толстые очки. Я в ответ сказала, что агитировать за советскую власть меня не надо, просто вот это вот по списку и чем оно между собой соединяется. И если он выдаст мне некачественный товар я буду являться ему в снах с красными глазами.

Чё понесло меня, я хрен знает.

Тем не менее, собрали всё. Коробки получились преизрядные (монитор-то, мать моя, ещё огромный, с гигантским квадратным афедроном!) Да системник, да принтер. Колоночки ещё и прочая мелочь. За всё про всё каких-то жалких восемь миллионов, вот так от. Это мне ещё слегка скинули. Округлили копейки, тысызыть.

Ещё договорилась с подавцом, что он узнает, какие сканеры можно заказать и позвонит мне. Сканер как бытовой предмет пока совсем популярностью не пользовался, а мне как н-н-нада, м-м-м…

Села в машину и внезапно поняла, что со всеми своими буржуйскими покупками в кошельке у меня, смешно сказать, осталось шестьдесят тысяч. Чем с компьютерным специалистом расплачиваться? Пришлось у папы обратно сотню занять.

Он усмехнулся, открыл барсетку:

— Ну ты бизнесменша, тоже мне.

— Да ладно ты. Мне в понедельник вернут, отдам.

— Может ещё?

— Да не надо. Продукты у меня есть. До понедельника хватит мне.

— Ну, смотри. Если что — звони, завезу. Мы, кстати, в магазин телефон поставили. Тебе меня там гораздо проще поймать будет.

— А номер?

— Номер простой и прекрасный: двести сорок — двести сорок.

— Прикольно! Я запомню.

Папа домчал меня до дома, затащил коробки и унёсся по делам. А я села шить. С чем мы в бизнес-то вляпываться будем? Так что пулемётчик строчил.

В шесть, как штык, явился мой бывший. Ну, по тому, другому временно́му потоку бывший, так что я совсем даже не рефлексирую, нет-нет. Я поздоровалась предельно официально, отвела его в комнату, где рядом с вычищенным до полной пустоты столом стояли коробки. Вскрытые, но не распакованные.

— Мнэ-э-э… Так… это компьютер, да? Ага, монитор вижу, м-гм… А где розетки?

— А вот… — без задней мысли махнула я рукой на стену и замерла.

Ёпа мать! А розетка-то одна! В смысле — одинарная! И даже не евро, а старого советского стандарта, ни одна компьютерная вилка не влезет!

Георгий Владимирович понял, что имеется явная перспектива накрытия подработки медным тазом, и предложил:

— Я могу пока начать собирать, а вы… мнэ-э-э… пройдите до магазина. Нужен переходник и удлинитель евростандарта. Или хотя бы розетка. Я могу поставить, это несложно.

С-с-сахар, как неудобно-то!

— Извините, я быстро.

Я выскочила из подъезда, и чуть не налетела на Вовку!

— От кого бежим?

— Ой, привет! Ты розетки ставить умеешь?

— Конечно! — почти оскорбился он.

— Побежали в магазин! Там компьютерщик пришёл, а розетка, блин, одна!

— Пошли!

Мы домчали до магазина. Слава Богу, он сейчас такой — всякая всячина вперемешку. Купили розетку самую большую, какая была — тройную. Спросила про «подлиннее». Продавщица посмотрела на меня подозрительно, сказала, что никогда таких не видела. Тогда купили ещё удлинитель. Почти ушли — и тут я вспомнила, что даже не знаю: где у нас дома лежат отвёртки, и есть ли они вообще в принципе? Вернулись, купили простецкую отвёртку, в которую Вовка пальцем ткнул.

Все эти телодвижения с установкой розеток и подключением описывать не буду. Очень долго. Очень муторно. Как я инструкцию по пунктам записывала — тоже. Но она была очень подробная, как в том кино про пересечение Атлантики на древних самолётах, где немецкому лётчику подсыпали слабительное, чтобы вывести из гонки, а его начальник занял его место под девизом: «Я немец, у меня есть инструкция!» Там ещё был «пункт первый: сесть в самолёт».

Вот моя была примерно такая же. Подробнейше пошаговая.

Большую часть времени, пока компьютер приобретал законченные формы, мы с Вовкой просидели на кухне, обменивались новостями, чаи гоняли с мамиными пирогами (Василич мне нынче опять привёз) и с Вовиными пирожками (бабушка с собой насобирала).