— А помощникам форму выдадут? Круто было бы, да? Я бы хотела!

Они все уставились на меня выжидающе.

— Слушайте, ну, давайте я схожу спрошу?

— Да давайте все сходим, — предложил кто-то.

И мы пошли. Охранник чуть в обморок не упал — опять топтать пришли. Снова!

Беловестных в момент нашего пришествия куда-то звонил. И тоже страшно удивился. А когда из общего гвалта понял, чего хотят эти странные люди, даже крякнул.

— В самом деле, Александр Фёдорович, позвоните в ближайшие части, — предложила я, — Вдруг у них на складах форма старого образца завалялась, может же такое быть?

Подозреваю, он немного не рад был, что с нами связался. Конкретно со мной. А у меня, кажется, начал разгоняться авральный режим. Если на кого-то когда-то сваливалось участие в организации массового мероприятия — тот поймёт.

— Я выясню и вечером вам, Ольга, перезвоню.

На этот раз мы распрощались окончательно.

А СУЕТУ НИКТО НЕ ОТМЕНЯЛ…

Вышли мы из серого дома — мои стоят, мама с Василичем.

— Ань, поехали со мной линолеум покупать?

— А потом домой?

— В клуб закинем — и домой.

Поехали мы в магазин, где выбор более-менее приличный был. Купили сразу и линолеум, и ковролин.

Не успела домой зайти — Беловестных звонит. Будет нам форма! Есть склад в ракетной части, там этого добра — горы, никому не надо, хоть завтра приезжайте. Она, конечно, не такая прям раритетная, как в Великую Отечественную, но всё ж таки как бы более старого образца, видно, что ещё советская.

— Ой, завтра — никак. Мы просто обзвонить всех не успеем. Давайте первая партия в четверг, а вторая — в следующий понедельник, можно так устроить?

— Пусть так. Начало шествия девятого мая в одиннадцать ноль-ноль. Запомните?

— Да.

— Оборудование когда подъедете забрать?

— Это которое?

— Для фотографий.

— Давайте, завтра? Могу прямо с утра.

— К восьми подъезжайте.

Ваще супер!

До Вовиного прихода я успела позвонить маме и папе, объяснить суть дела и выдать задания переговорить с роднёй и друзьями. Со своих начинать надо! Потом обзвонила кого смогла из клуба и пригласила на завтрашний вечер, к семи, поговорить. И чтоб они тоже кого смогли предупредили — такая, знаете, веерная сетка оповещения, нда. Когда хоть до СМСок доживём, блин, не говоря о соцсетях…

Вовка застал меня в совершенно ошалелом состоянии. Бывает у меня такое, когда все мозги уходят на решение глобальной задачи. Накормил, напоил, спать уложил, что называется.

Ночью мне снова снились линии реальности. И были они… ближе, чем в прошлый раз, что ли? Крупнее. И чётче. Прозрачные, подсвеченные потоки, со сплетающимися ручейками вероятностей внутри.

Сегодня они показались мне похожими на… дороги, наверное?

И в этот раз я заметила, что были они неодинаковыми по длине. Как будто каждая дорожка-ниточка росла со своей скоростью. Тут девяносто шестой, тут двухтысячный, а тут и вовсе как будто две тыщи двадцать пятый. А заглянуть-то, оказывается, можно было именно вот в эту «точку роста».

И некоторые, почему-то, как будто сделались тусклее остальных.

И от этого было тревожно.

Памятуя о недавней ситуации, когда я едва не запуталась в этих вероятностях, я чётко выделяла для себя две «своих» реальности и заглядывать в другие опасалась.

АВРАЛ

30 апреля 1996, вторник.

С утра я припрягла Василича забрать принтер и что там к нему полагается. А перед этим пришлось же мой компьютер разбирать — к чему эти принтеры-сканеры цепляться будут? Попёрли его в клуб. Ну, в самом деле, не буду же я людей домой приглашать с фотографиями. Значит, буду в клубе сидеть с девяти по пяти, как пришитая. Или до шести. До семи? Вот вопрос.

К сканеру и принтеру прилагались штук двадцать не очень толстых пачек фотобумаги и хмурый тощий парень в толстых очках — настроить всё это богатство. Отказываться не стала ни от того, ни от другого. Техника — она, знаете ли… Кхм… Не всегда меня слушается, в общем.

— Ольга Александровна, — обрадовал меня Беловестных, — Завтра в два у нас организационное собрание по Бессмертному полку. Вы же придёте? Мне кажется, у вас максимально чёткое ви́дение результата, поможете озвучить?

Нда, при такой плотности ораторства страх публичных выступлений мне точно грозить не будет.

Я на всякий случай уточнила:

— В два часа дня?

— Естественно!

— Конечно, приду. И может даже не одна.

Весь, тысызыть, фоточный стратегический комплекс установили в большой общей кухне, чтоб к выходу поближе. Проводов получился целый моток — бандур типа «три в одном» для домашнего пользования ещё не изобрели, так что всё же по отдельности: сканер, принтер такой, принтер сякой…

Чудесный компьютерщик собрал и настроил всё так, что оно заработало с полпинка. Надо же, даже танец с бубном танцевать не пришлось! Заинтересовался: а чё это вы тут делаете? Рассказала в общих чертах, пригласила заходить, хотя бы, например, в ближайшую субботу.

Пока никого не было, сделала скрин и распечатку с фотографии бабушки с дедом с маминой стороны. Нормально вышло! И довольно бодро — чёрно-белые же фотки! С цветоподбором мучиться не надо.

Потом пришёл телефонный мастер. Блин! А я и забыла, что договорилась два номера подключить. Ну или как бы восстановить, я в тонкости не полезла.

Потом приехал папа, привёз фотки деда и бабушки Шамановых. Дедова фотка в форме была мелкая и слегка надломленная, пришлось по-быстрому обработать перед печатью.

И тут явилась делегация. Делегация состояла из трёх бодрых бабулек, представившихся старшими по дому. Выглядели они забавно, словно у них была норма веса. И чем выше рост, тем больше по фигуре он размазывался.

— Вот, пришли познакомиться, — представительно начала первая, маленькая и пухленькая, — Такая у вас тут бурная деятельность.

— А то смотрим, — вставила вторая, чуть повыше ростом и не такая полная, — То трубы таскают, то провода. Думали, магазин будет. Потом смотрим — молодёжи, молодёжи набежало! Давай тут мыть, белить… Это когда было?

— Двадцатого, — сурово ответила третья, высокая и сухая старуха.

Ну, бабульки, чисто разведка.

— Ну так! — громко включился в беседу папа, — Как же, ко дню рождения Владимира Ильича окна-то не помыть?

— Вот! Я вам говорила — коммунисты партийную ячейку открывают! — торжествующе воззрилась на подруг суровая, — А вы «Пасха», «Пасха»! Пасха когда прошла! Четырнадцатого!

— Погодите, дорогие соседи, — еле вставила слово я, — Папа, ты тоже людей не путай. Мы — не партийные работники. Городская администрация приняла решение разместить здесь исторический клуб.

Бабуси уставились друг на друга, потом на меня:

— Это вроде… историю изучать, что ли?

— И историю, и литературу, — ну, «Властелин колец» — чем не литература, например? — И культуру. И в городских мероприятиях мы тоже будем принимать участие. Вот, например, девятое мая скоро… У вас участники войны в доме есть?

Участников войны не оказалось. Да, тогда уж многие ушли… Тем, кто встретил войну в семнадцать, было уже за семьдесят. Что уж говорить о более возрастных.

— Вот у Маши из четвёртой квартиры Коля только год как умер, да? — пригорюнилась средняя.

— А мы нынче со своими собираемся, — торжественно заявил папа.

— Это как? — хором удивились бабушки.

— А вот, с портретами! — Александр Иваныч гордо продемонстрировал фотографии бабушки и деда, — Вы разве не слышали? Одобрено правительством.

Бабушки явно заволновались.

— Новая инициатива, — для солидности добавила я, — И институты идут, и школы.

— Что-то Светка моя ничего не говорила, — усомнилась пухленькая.

Внучка, должно быть.

— Телефонограммы вчера только прошли, — прикинула я, — Может, завтра скажут, а может, и сегодня. С какой она смены-то?