— Где ты был? — спросила я и вгляделась в его лицо. Он казался очень усталым. А может, выглядел таким из-за мерцающего красного огня. — Давай, я включу свет.

Попыталась щелкнуть пальцами для активации заклинания, но Саар перехватил мои руки и сказал:

— Не нужно, я ненадолго. Зачем ты сняла кулон?

— Я не снимала, — ответила на автомате, пытаясь переварить слова о том, что он ненадолго. — Он сам снялся, пока я спала. Вон лежит.

И я показала на пол. Металл тускло блестел в полутьме. Саар подошел и взял его в руки, внимательно осмотрел.

— Он не может сняться сам, — покачал он головой. — Его кто-то снял, и это был маг.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась я.

— Обычный человек его даже не увидит, — ответил Саар, подошел ко мне и снова застегнул у меня на шее цепочку. — Ты показывала его кому-то?

— Ну… — смутилась я. — Наисс видел его. Но это произошло случайно. И он не стал бы мне вредить, не переживай.

— Пожалуйста, спрячь хорошо и не показывай никому, — сказал Саар. А потом развернулся и пошел обратно к окну.

— Стой, — удержала я его за руку. — Ты пришел только из-за этого? Даже не скажешь, где был и почему пропал?

Я нахмурилась. Казалось, что он снова стал тем демоном из первых дней нашего знакомства: молчаливым, скрытным и холодным.

— Ты в порядке. Этого достаточно, — сказал он и снова попытался уйти.

Ну уж нет. Я обхватила его сзади за талию и сказала зло:

— Не отпущу. Уйдешь только вместе со мной. Так что придется тебе объяснить все.

— Ты же слышала Лааса.

— А что Лаас? Нес какую-то чепуху. Ты что, веришь ему?

Он замолчал, а я переместилась вперед, вглядываясь в его лицо. Оно помрачнело, а между бровями залегла складка.

— Да быть не может, — сказала я. — Просто забудь все, что он говорил.

— Я бы забыл, — сказал он, и его лицо исказилось, как от боли. — Но есть то, что их подтверждает.

— Что? Наверняка что-то незначительное.

— В документах родителей еще до твоего появления я нашел неотправленное письмо матери. В нем она говорила, что виновата в смерти своих друзей. Понимаешь?

— Чепуха какая-то, — прошептала я. — Я знала твоих родителей и не верю, что они способны на убийство.

— Знала? Откуда? — спросил он, и я только тогда поняла, что проговорилась.

— Почему ты не рассказала мне об этом раньше? — спросил Саар, когда я поведала историю своих взаимоотношений с его родителями.

Пока мы разговаривали, я залезла на кровать и села, уткнувшись подбородком в колени. Саар сел на другой стороне, облокотившись на спинку кровати. Он выглядел измученным.

— Когда я узнала, кто они на самом деле и что именно я, возможно, видела их в последний раз, почувствовала вину. Было боязно рассказывать тебе об этом, тем более что помочь в их поиске я не могла.

— Ты была ребенком. В чем твоя вина?

— А твоя? Смотреть жалко, до чего себя довел. Ты вообще спал?

— Не спалось, — покачал он головой, прикрыв глаза. — Пытался найти Лааса, но он хорошо спрятался.

— Я уверена, что вина твоих родителей если и есть, то она крайне мала. Иначе зачем бы они навещали меня и помогали мне? Знать бы только, для чего они переместили меня в другой мир.

— Да, это интересный вопрос, — задумчиво сказал Саар. — Возможно, ответ на него важен.

— А ты не знаешь, где жили мои родители? — вспомнила я то, что давно хотела выяснить. — Точно не здесь, но дедушка каждый раз увиливает от ответа, а тетя вообще сказала, что не знает. Я ей не верю, но она упрямая, как тысяча ослов, и из нее и слова больше не вытянуть.

— Нет, но могу узнать. Ты хочешь что-то найти там? — Саар повернул голову и внимательно посмотрел на меня.

— Если дом не тронули, там могли остаться документы, письма.

— Можно еще поднять архивы Академии. Наши родители что-то разрабатывали вместе. Но вроде ничего грандиозного. Какой-то лекарский артефакт.

— Хорошая идея! — воскликнула я, радуясь не плану действий, а тому, что взгляд Саара стал осмысленнее, ярче.

Совсем другое дело. Понимаю, что он привык справляться с трудностями сам. Я такая же. Но не хочу, чтобы он страдал в одиночестве. Кто знает, в какой бездне отчаяния он побывал в эти дни. И с какими сомнениями ему пришлось бороться.

Сначала запутавшись в бестолковых юбках, я все же подползла к нему поближе, легла поперек кровати и уместила голову на его коленях. Так, чтобы видеть его лицо.

— Я так рада, что ты здесь, — призналась тихо. — Невыносимо гадать каждый день, где ты и что с тобой.

— Это клятва, — кивнул он на запястье, — требует, чтобы ты была рядом.

— При чем здесь клятва? — почти обиделась я. — То есть ты не собирался возвращаться, если бы не кулон? Поэтому проник сюда в ночи, как вор?

— Признаюсь честно, собирался посмотреть, все ли с тобой хорошо, и уйти, пока ты не проснулась, — улыбнулся он. — Откуда же я знал, что ты все еще бродишь по ночам.

— Ах так… — не зная, как выразить свое возмущение, запустила в него подушкой. Будет знать, как заставлять меня волноваться.

Саар увернулся, и я потянулась за второй подушкой, но он перехватил мои руки и наклонился ко мне. Его лицо оказалось совсем близко. В полутьме глаза Саара мерцали, а красные отсветы от огня, до сих пор висевшего в воздухе, добавляли таинственности.

— А ты страшна в гневе. Лучше тебя не злить, — сказал он. И несмотря на ироничные слова, голос его прозвучал серьезно. А я не могла отвести взгляд от его лица.

Я не лукавила, когда говорила, что очень рада его видеть. И это точно не обычное притяжение клятвы, требующей защищать того, кому принесена. Мои чувства зародились до нее. Я хотела, чтобы он был рядом. Хотела присвоить его себе, касаться его, целовать эти чувственные губы. Прочесть в его глазах те же желания.

— Думаю, мне лучше уйти сейчас, — сказал он хрипло и при этом наклонился еще ближе.

— Почему? — прошептала я, переведя взгляд на его губы и непроизвольно приоткрыв свои, будто приглашая к поцелую.

— Потому что еще немного, и я не смогу уйти.

— И не нужно, — почти беззвучно выдохнула я и сама подалась ему навстречу, соединяя наши губы.

Я пыталась вложить в поцелуй всю радость встречи, тоску от разлуки. Чувства, копившиеся в сердце, затуманили разум, а еще, кажется, вызвали выплеск силы, но я отметила это краем сознания. Сейчас меня волновал только один человек.

Саар, до этого удерживавший мои ладони, положил их себе на плечи, а меня подхватил на руки и поставил на пол.

Пришлось прервать поцелуй, и я прошептала с тревогой, вглядываясь в его глаза:

— Ты же не передумаешь, правда?

Даже сейчас, зная, что он неравнодушен ко мне, я боялась быть отвергнутой. Вдруг он снова отступит, спрячется от меня, не захочет подпустить ближе. Он тоже чего-то страшится, но я не понимаю чего.

Пауза, наступившая после моего вопроса, показалась мучительно длинной.

Он смотрел на меня так, будто пытался запомнить каждую черточку. Я чувствовала, как его руки судорожно сжались на моей талии. На виске его лихорадочно билась жилка. А потом Саар выдохнул и жадно припал к моим губам. Казалось, что в эту секунду он отпустил все сомнения. Обхватил мое лицо ладонями, как драгоценную чашу, и целовал так, будто пил нектар с моих губ.

Сердце затрепыхалось пойманной птицей, жаркая волна прокатилась по телу. Хотелось оказаться ближе, еще ближе, и я привстала на цыпочки, зарывшись пальцами в волосы Саара.

Этот поцелуй был по-настоящему головокружительным. Саар не давал мне и секунды передышки, жадно сминая губы. Его руки обжигали, блуждали по обнаженной коже рук, плеч, шеи.

Одежды было много, слишком много. Я стянула с Саара сюртук и дрожащими от нетерпения пальцами, на ощупь пыталась расстегнуть рубашку. Видимо, почувствовав мое нетерпение, Саар отстранился и одним быстрым движением стянул рубашку через голову. От резкого движения лента, стягивающая его волосы, слетела, и темные волосы легли на плечи. Как он был красив в этот момент! Чувственной и неистовой, поистине демонической красотой.