Дангер наконец пришла в себя, взяла в охапку Аарона.

— Ты нас догонишь?

— Как только смогу.

***

Тащить на себе другого человека, даже такого лёгкого, как бедняга Аарон, было довольно трудно и девушка быстро выдохлась. Поэтому, решив, что они ушли на достаточно безопасное расстояние, она аккуратно положила друга на траву и стала осматривать его раны. За время, проведённое в своём добровольном изгнании, ей пришлось повидать достаточное количество ранений, чтобы сейчас уверенно сказать, что парня потрепали совершенно не смертельно. В общем и целом, даже терять от подобного сознание было как-то даже немного стыдно. Она бы так, конечно, поступать не стала. Но некоторые люди были слабее, чем она, и с этим приходилось мириться. Сейчас нужно было остановить кровь, а когда выпадет возможность, промыть порезы, зашить и забинтовать. Заживать будет, скорее всего, долго, но в итоге Аарон будет как новенький.

От сердца немного отлегло. Девушка, уже совершенно взяв себя в руки, сняла с себя платок и перевязала им одно плечо. Для второго она оторвала от собственного плаща кусок ткани. Закончив, Дангер села на землю, положила голову парня к себе на колени и принялась ждать.

— Пора бы тебе уже было очнуться, — вздохнула она спустя несколько минут, — знал бы ты, как мне порой доставалось в схватках, тебе бы было стыдно лежать тут дальше.

Из глубины леса раздался звук сломанной ветки. Дангер напряжённо стала всматриваться с ту сторону, готовая в случае чего мгновенно вскочить и броситься наутёк. Она увидела Дариэля. По крайней мере, он не бежал на четвереньках и не пытался прыгнуть и напасть, завидев их.

— Мне стоит тебя сейчас бояться? — Рука девушки нащупала рукоять маленького ножа, прицепленного к ремню.

— Нет… Как он?

Дариэль, бесконечно уставший и выпачканный в какой-то чёрной и вязкой, как смола, жидкости, склонился над братом. Он до сих пор не был человеком, однако, кажется, пришёл в себя.

— Жить будет.

Повисло неловкое гнетущее молчание. Они оба думали о том, что хотели бы встретиться после долгой разлуки при других обстоятельствах.

— Я не знаю, как это вышло, но мне так жаль… После того, как я увидел тебя, а позади этих теней, меня словно камнем по голове ударило. Прости.

— Мне ты ничего не сделал. Извинишься перед Арри.

— Я почему-то так зол на него, и даже не знаю, за что. Меня так взбесило, что он просто взял и ушёл, оставив меня.

— Ага, только это обычно не повод пытаться кого-то разодрать на куски.

— У людей не повод. Посмотри на меня, кем я стал? Что со мной сделали?

Дангер с сомнением смотрела на два торчащих из головы друга рога.

— По-моему, так ты даже симпатичнее. Всегда бесили твои черты лица.

— Почему?

— Слишком правильные. Зато сейчас с тобой хотя бы что-то не так. Выглядишь… Внушительнее. И крылья явно полезнее, чем твои жалкие попытки в фехтование.

Дариэль вдруг грустно усмехнулся. Он сидел рядом на земле, сложив крылья и с болью смотрел на Аарона.

Который, к слову, начал приходить в себя. И, едва раскрыв глаза и сфокусировавшись на спокойно сидевшем рядом демоне, он заорал так, что и Дариэль, и Дангер испуганно отшатнулись от парня в разные стороны.

— Ты зачем меня чуть не убил?!

— Значит, люди-тени… Я слышал о них когда-то. Мать-настоятельница рассказывала. Не знаю, почему они выбрались из мира снов в реальный, но то, что они появились в момент высвобождения магии из сердца Исаи не может быть обычным совпадением. Скорее всего, древняя магия, которая хранилась в этом артефакте каким-то образом разорвала ткань реальности, либо сделала её настолько тонкой, что тени смогли пробраться в этот мир. Если я прав, то новости у нас плохие. Ничто не помешает ещё кому-то пробраться через разрыв и напасть на мир живых. Кажется, в попытке предотвратить нечто плохое мы сделали ещё хуже.

Аарон, только недавно прекративший слишком уж наигранно стонать от боли и жаловаться на свою нелёгкую судьбу в то время, когда Дангер сосредоточенно обрабатывала его раны, спокойно размышлял, уставившись по своему в обыкновению в одну точку. Он сидел, обняв свои колени и тихо разговаривал будто с самим собой, но оба его спутника слушали внимательно: Дангер, потому что давно соскучилась по этим тихим монологам и Дариэль, до сих пор бросавший полные вины взгляды в сторону брата, потому что весь вечер страдал от угрызений совести не смотря на великодушное «Ладно, прощаю. Больше так не делай.»

— Вы заметили ещё что-нибудь важное? Нам бы, возможно, помогла лучше понять ситуацию любая деталь. Да и нужно будет о чём-то докладывать Фениксу, когда мы его отыщем.

— Мы идём в Кельитас? — После долгого молчания прохрипел Дариэль.

— А у тебя есть другие варианты? — Аарон удивлённо вскинул брови, — не думаю, что есть смысл просить помощи у какого-нибудь священника или вроде того. Этот му… Торговец. Виллем. Он ведь специально подстроил эту ситуацию, поняв, что мы пытаемся избежать его великого плана. Я так и не понял его цели, но смысл поступка вполне ясен: он хочет, чтобы мы во что бы то ни стало донесли в Кельитас эту древнюю магию, пусть даже хранилищем для неё будет не медальон, а ты, Дар. Он понимал, что только так сможет мотивировать нас достаточно хорошо. И нам придётся играть по его правилам в любом случае, потому что других методов, чтобы избавить тебя от нового амплуа я не вижу. Пока. Этот чёрт явно знает больше, чем сказал нам, но нам придётся выстраивать маршрут, основываясь на информации, которой мы располагаем в данный момент, пусть даже она недостаточна. Сейчас я считаю так: происходит нечто непонятное, но явно масштабное. Мы пешки в некой игре, которую ведёт кто-то другой. Однако наши цели на данный момент довольно просты — помочь Дару убрать эти страшные когти, которыми он пытался меня порвать, чтобы мы смогли жить спокойно. Для этого нужно будет заточить магию обратно в медальон. Если Феникс и правда жив, чему я ныне более склонен верить, думаю, он сможет нам хотя бы подсказать, как это сделать. Я читал одну книжку в детстве, сборник повестей, там говорилось, что король Кельитаса был другом этого мага, Исаи, так что… Очевидно, это единственный человек, хотя вряд ли он сейчас человек, конечно, который обладает достаточными знаниями, которые нам нужны. Вторая наша цель более глобальная, но всё же — мы не сможем дальше жить в мире, который в любой момент может быть подвержен нападению каких-то сверхсильных страшных существ из иного мира. Девчонка была права, грядёт нечто. Может, мы действительно стояли на краю гибели. А сейчас ещё и прыгнули с этого края вниз, прямо к ней, как можно стремительнее. Нужно что-то делать, чтобы спасти себя… И всех остальных заодно, возможно. Не думаю, что Виллем был плохим, скорее пытался добиться своей цели, нам неведомой, любой ценой. Это говорит либо о том, что он просто подонок, что сомнительно, либо о том, что есть проблемы поважнее. Ох, пока говорил, сам себя запутал. Надеюсь, мысль вы поняли. Короче говоря, да, идём в Кельитас. Может, по дороге скорректируем планы, если выясним что-то. Хотя с вашей наблюдательностью, дурни, выяснить могу что-то разве только я. Если не отключусь, конечно. И если меня не убьют. А у вас то где глаза были? Столько событий произошло, а вы запомнили лишь самое основное? Неужели больше никаких зацепок о том, что происходит?

— Извини, Арри, была занята тем, что тащила тебя по лесам от теней. В следующий раз, обещаю, буду более внимательна.

— Шутки неуместны. Зрительный анализ окружающей обстановки занимает всего несколько мгновений, которые ничего бы не решили в глобальном смысле.

— Всё, хватит ругаться. Как мы пойдём, если я выгляжу как помесь козла и летучей мыши? — Вздохнул Дариэль.

Ему было сейчас особенно грустно.

Он посмотрел на Дангер. Да уж, как же сильно она изменилась с тех пор, как они были детьми! Из маленькой, несуразной девчонки в милом платье, которое моментально приобретало потрёпанный вид, стоило Дане выйти на улицу, она стала красивой женщиной с пронзительным взглядом и всё такими же растрепанными, но уже как-то по-особенному привлекательно, волосами. У неё не было тех худых и в ссадинах коленок, но был внушительный шрам на подбородке. Она носила чёрное, удобное одеяние и держала на поясе нож. У неё были грубые руки и широкие плечи, а ростом Дана стала почти как сам Дариэль. И всё же, кое-что осталось прежним: когда девушка улыбалась, как всегда широко и словно немного по-хитрому, в её глазах всё ещё плясали весёлые огоньки, а сама она становилась похожа на того маленького бесёнка, с которым они были так неразлучны.