«Я дам тебе одну вещь, — сказал он и достал медальон, — в этой вещи заключена очень опасная магия, древняя, как само время. Ты должна беречь его, — говорит, — любой ценой. Это самая важная вещь в мире. От него зависят судьбы всех людей. Когда настанет день, тебе нужно будет отдать медальон тому, кто за ним придёт. Ты сразу поймёшь, что этот день настал. Никто во всём мире не сможет прийти за ним случайно. Вряд ли ты сможешь это понять, но прошу, поверь: однажды вселенную поглотит тишина, и только сила, заключенная внутри, может помочь избежать этого. Запомни мои слова, ведь отныне я даю тебе цель, и пока ты её не достигнешь, ты не сможешь быть свободна во веки веков.»

«Но почему вы даёте мне такую важную вещь? Почему вы вообще её отдаёте?»

«Я отдаю её тебе не навсегда, а лишь на хранение. Я видел твою душу и знаю, что ты способна сохранить мой дар до тех пор, пока он не понадобится герою, который за ним придёт. Мир стоит на краю гибели. Никто об этом не знает, кроме меня. Я видел будущее. И скоро я умру, — он вдруг засмеялся, я до сих пор помню тот жуткий, скрипучий смех, пронизанный горечью, мне так страшно стало от него, — меня должен убить человек, которому я доверяю больше, чем самому себе. Но это неизбежно. И мне так жаль, что приходится возлагать ношу, которую я должен нести сам, на кого-то другого, особенно на тебя, столь юное дитя, но, поверь, я столько сознаний повидал… Я вижу всех насквозь, вижу все помыслы, существующие и будущие. Прости меня когда-нибудь, если сможешь.»

«Вы сказали, что здесь находится древняя магия. Это магия духов?»

«Девочка, ты и представить себе не можешь, что это за магия. Даже духи, которым вы поклоняетесь, предпочли бы обойти её стороной. Это магия тьмы, магия первозданного Хаоса. Это моё сердце. И я отдаю его тебе потому что верю в то, что человек способен побороть любое зло.»

Я не знаю, как звали этого человека. Но на медальоне, на крышке, есть гравировка. «Дорогому Исае. В.»

И он отдал Сердце Исаи мне. А через несколько мгновений… Пришли люди-тени. Я никогда не испытывала такого ледяного ужаса, как тогда. Всё так потемнело. И пришли они. Они забрали каждого. Это было больно. Я до последнего надеялась, что магия медальона защитит меня и мою семью, ведь тот человек сказал мне, что именно я должна хранить медальон.

Но человек не солгал. Просто не договорил всей правды. Мама говорила, так действуют многие волшебники: говорят меньше, чем знают на самом деле. Сердце Исаи действительно содержит очень сильную магию. Именно она оберегает деревню поныне от непрошенных гостей. Простой человек проходит мимо, будто бы здесь ничего нет. И эта магия держит здесь до сих пор меня, держит в мире Живых до тех пор, пока я не выполню своё предназначение, которое на меня возложил тот мужчина.

***

Девушка, закончив свой рассказ, уставилась на свои ладони и замерла, словно в ожидании приговора. Дариэль впервые, кажется, в своей жизни забыл, как нужно разговаривать и просто ошарашенно смотрел на Венди.

Аарон недовольно поджал губы.

— Как же мы прошли, если это место скрыто магией этого… Сердца?

— Если вы прошли, значит, день, когда я могу передать медальон, настал. Случайно вы прийти не могли. Только по зову магии.

— Или по зову бродячих торгашей, — почти неслышно пробурчал Аарон.

— И где сейчас эта штуковина находится? — Дариэль же, напротив, казался очень воодушевлённым и заинтересованным. Конечно, не каждый же день выпадает участь стать героем и выполнить какую-то геройскую миссию!

— Сердце до сих пор у меня в руках. Пойдём, я покажу вам.

Она привела их к одному из домов и указала пальцем на маленький скелет, лежащий у стены.

— Это я. Не бойтесь, подойдите ближе. Я не могу взять медальон, я ведь всего лишь дух. А вы можете. Смотрите, вот он, лежит.

— Слушай, Аарон, действительно лежит. Да ещё и выглядит как новый! Как думаешь… Эй, Аарон?

Однако парень уже не слушал. Бормоча под нос, что с него хватит всего этого бреда он спешно натягивал ещё не успевшую до конца высохнуть одежду. Его, конечно же, можно было понять: по поверьям их народа встреча с духом не несла человеку ровно ничего хорошего, а только сулила бесконечные беды. Ему совершенно не хотелось участвовать ни в каких приключениях, не хотелось понимать тайны этой загадочной встречи, вникать в историю девушки и, уж тем более, помогать ей с чем-то. Парень был достаточно умён, чтобы понять, в какой момент можно остаться, а в какой лучшим решением будет тактическое отступление. Именно способность вовремя сбегать не раз выручала его на протяжении жизни.

Была только одна проблема.

— Мы не можем бросить девушку в беде! Представь, она и так тут шестьсот лет сидит, ждёт своих спасителей, — громогласно объявил Дариэль, который уже умудрился засунуть древний магический медальон к себе в карман.

— Вот именно. Спасителей пусть ждёт дальше. А мы не герои, Дар, мы моем полы в храме и краденными в чужих садах яблоками торгуем. Ты хотел приключения? Замечательно, будет, что рассказать очередной девке помимо того, что ты эльфийских кровей. А ты вообще подумал, что мы будем делать дальше, нет? Что-то история, кажется, об этом умалчивает. Или ты думаешь, что какая-то таинственная магия нас сюда привела, а потом также таинственно поведёт что-то там предотвращать, какие-то концы света, до которых никому нет дела? Или ещё лучше мысль: а ты вообще уверен, что она привела нас? Карта ведь не наша, а торгаша. Может, это он герой? А мы просто посредники. Марионетки! Я домой возвращаюсь. И ты тоже. Хватит. Угомонись.

— Не переживай, поворчит немного и успокоится, — обращаясь к Венди заявил новоявленный спаситель девиц в беде и самозваный борец со злом.

Брошенный с десяти шагов камешек прилетел ровно между глаз Дариэля.

— О Создатель, до чего же ты меткий… — парень потирал ушибленное место. Боевой настрой, однако, сбить не удалось.

Они могли и дальше спорить, но внезапно на сцене появилась четвёртая фигура:

— Я уже вас потерял из виду. Бродите кругами по местности, как пьяные зайцы, никакой последовательности… О, но всё же моя карта привела вас именно туда, куда нужно. Замечательно! Значит, почти все в сборе.

Три пары глаз уставились на мужчину, что, прислонившись к дереву, грыз грушу и с явным весельем наблюдал за происходящим.

— Так ты же тот бродячий торговец! — С излишним восторгом воскликнул Дариэль.

— Вообще, я музыкант. У меня даже лютня есть, могу как-нибудь спеть одну из своих любимых баллад. Там, где у причала одинокая ло-о-одка… — Последнюю фразу он пропел внезапно заунывно, что не вязалось с бодрым тоном речи в начале.

— Не надо песен, прошу, — взмолился Аарон, — что за балаган тут происходит? Я ничего не понимаю. Что за «почти в сборе»? Каком сборе? Я против любых сборищ, я хочу домой. Я ребром ударился, пока падал в воду!

— Ты упал в воду?

— Нет!

— Ты только что сказал, что упал. Как ты умудрился вообще?

— Он об ногу свою споткнулся, — внезапно подала голос недоумённо молчавшая во время споров Венди.

— Мы решили об этом не говорить, — вставил слово Дариэль.

Шум. Голоса. Движение. Посреди глухого леса, в деревне, о которой забыл и сам Создатель, впервые за много-много лет кипела жизнь. Шли споры, очень долгие. Составлялись планы, потом перечёркивались и составлялись заново.

Кто-то возомнил себя искателем приключений и уже жаждал ринуться в бой, чтобы побеждать всех мыслимых и немыслимых врагов.

Кто-то просто смирился со своей судьбой и просто согласился идти хоть на край света, если сейчас ему дадут несколько минут посидеть в тишине наедине со своими мыслями.

Кто-то стоял и не знал, что делать, потому что отвык от общества других людей и привык больше беседовать с восходящим солнцем, ветром и птицами.

А кто-то всё же начал, вопреки возражениям петь свою балладу про одинокую лодку на причале, что ждала своего хозяина и в итоге так и сгнила, не дождавшись.