В теплом и безопасном коконе его объятий я тихо оплакиваю девочку, которая перестала загадывать желания на свечах по случаю дня рождения.

Время – страшная штука. Как быстро оно пролетает. В мгновение ока наступает март и день рождения Форреста. То есть фактически мы отмечаем его на несколько дней позже, когда Тайер устраивает для сына вечеринку.

Тайер уезжает, чтобы забрать Форреста, а мы с мамой украшаем его кухню. Он знает, что мы здесь. На днях он спросил, согласимся ли мы прийти к ним и отпраздновать с ними, раз уж Форрест нас так сильно любит. Он сблизился с моей мамой после того дня, когда мы вырезали тыквы. Ей было приятно общаться с ребенком. Наверное, его жизнерадостность заставила ее на время забыть о химиотерапии. Ее последний курс закончится через неделю, и тогда посмотрим, каков будет результат.

– Красиво? – спрашиваю я и поднимаясь по стремянке, чтобы оценить голубые ленты, которые я развесила поперек арки в кухню.

У мамы перерыв, и она садится за стол. Мы уже украсили его скатертью, маминым тортом, воздушными шарами и кое-какими подарками. Тайер велел нам ничего не приносить, сказал, что в этом нет необходимости, но он сумасшедший, если полагает, что мы заявимся с пустыми руками.

Возможно, я и переборщила с подарками, но он мой любимый ребенок, так что мне позволено его баловать.

– Просто великолепно, милая, – говорит мама и потягивает воду из стоящего перед ней стакана.

Она выглядит усталой. Обеспокоенной. Я хотела бы сделать для нее все, что в моих силах, но ничего не могу. Джорджия всеми способами старается запланировать свадьбу на июнь. Да, она с самого начала хотела сыграть свадьбу летом, но всем понятно, что она старается все устроить как можно быстрее, чтобы мама успела повести ее к алтарю.

Я стараюсь не думать о том, что у меня такого, возможно, вообще не будет.

– Они вернутся с минуты на минуту. Что еще осталось сделать? – Подбоченившись, я оглядываю кухню в поисках того, что могла пропустить. В магазине товаров для вечеринок у меня отключился мозг, и я переборщила с покупками. Это наказание Тайеру за то, что подсунул мне свою кредитку.

– Все идеально, милая. Сядь и отдохни, пока они не приехали.

Я достаю из холодильника диетическую колу и сажусь рядом с мамой. Я уверена, что Форрест будет счастлив, а это самое главное.

Мама оглядывает свежевыкрашенные стены и отремонтированную кухню:

– Тайер проделал в доме огромную работу. Неужели он справился в одиночку?

– По большей части – да.

Она отпивает воду.

– Ты с ним близка.

– Я время от времени присматриваю за его сыном, вот и все, мам. – Я нервно тереблю прядки волос, и глаза мамы останавливаются на этом жесте. Я опускаю пальцы. – Мы друзья.

– Угу, – напевно произносит она. – Просто друзья?

– Мама! – Я краснею и таращусь на синюю пластиковую скатерть с динозаврами. – Ему за тридцать. Мне девятнадцать. Это… это было бы безумием.

– Ну, да. – Она выглядит озадаченной. – Ладно.

– Что?

Она пренебрежительно машет рукой:

– Просто мамские штучки. Мне показалось, я уловила между вами что-то большее. – Она улыбается и сжимает мою ладонь. – Наверное, это все мое воображение.

Я прочищаю горло. Боже, ненавижу ей лгать.

– Наверное.

Она поправляет ярко-зеленый шарф с цветочным узором, которым обмотала голову. Она выбрала его, потому что он гармонирует с ее сегодняшним фартуком.

– Я хорошо выгляжу?

Мое сердце тает:

– Ты очень красивая. Всегда. – Она похлопывает меня по ладони. В ее глазах слезы, которым она не позволит пролиться. В последние дни такое часто случается. – Пожалуйста, не плачь! – умоляю я, и не потому, что боюсь ее слез, а просто не хочу, чтобы ей было грустно. Я стараюсь этого не показывать, но я ужасно злюсь на то, что это с ней произошло. Если кто-то в этом мире и заслуживает счастья, так это моя мама.

– Прости. – Она вытирает глаза. – Ничего не могу поделать. Тьфу.

Она встает за салфеткой, но я ее опережаю.

– Спасибо, милая. – Она вытирает глаза и тяжело выдыхает. – Мне нужно взять себя в руки. Это счастливый день. – Она указывает на ожидающие именинника подарки и торт.

– Это так, – соглашаюсь я, опускаюсь перед ней на корточки и беру ее за руки. – Но тебе сейчас грустно, и это нормально.

Она вытирает свежие слезы.

– Я только что вдруг подумала, что однажды будет день рождения твоего ребенка или ребенка Джорджии, в меня на нем может не быть.

– Мама, – умоляю я и крепко сжимаю ее руки, – пожалуйста, не говори так!

– Я должна быть реалисткой.

Я опускаю голову. Я знаю, что она права. Я знаю, что это, возможно, реальность, с которой мне придется столкнуться. Но, черт возьми, как же я этого не хочу! Я хочу, чтобы мама всегда была рядом, и мысли о мире, в котором ее нет, разбивают сердце.

– Ты сильная, – убеждаю ее я. – Ты борец. Если кто-то и может победить болезнь, так это ты.

– Я пытаюсь. – Она нежно гладит меня по щеке. – Я борюсь каждый день, ради тебя и твоей сестры.

– Знаю.

И я действительно знаю. Если она и проиграет эту битву, то только выложившись по полной. Такая уж она. Из-за моего отца некоторые считают ее слабой. Но я вижу перед собой человека, который выжил. Я никогда не буду ее за это осуждать.

К тому времени как Тайер привозит Форреста, нам обеим удается взять свои эмоции под контроль и встретить припозднившегося именинника теплыми улыбками. Он вбегает на кухню и, увидев, как мы все украсили, замирает на месте. От удивления он стоит, широко распахнув глаза и разинув рот.

– Ух ты! Вы… сделали это для меня?

– Для тебя. – Мама улыбается ему, и я вижу, что в этот момент она ни о чем другом не думает. – С днем рождения, Форрест.

– День рождения у меня был несколько дней назад, но все равно спасибо.

Позади него Тайер весело качает головой.

– Я знаю, но теперь вокруг тебя мы, так что твой день рождения как будто наступил снова. – Он щиплет сына за нос и крепко обнимает.

– Вы купили мне все эти подарки? Их так много!

– Это все для тебя, – говорю я. – От меня, твоего папы и моей мамы.

Он радостно смеется и разглядывает особенно большую коробку.

– Похоже, вы меня реально любите.

– Ты даже не представляешь, как. – Он обнимает меня, и я крепко прижимаю его к себе. Не только Тайер забрал частичку моего сердца, когда переехал в соседний дом.

– Можно теперь открыть подарки? – спрашивает он отца.

Тайер хихикает и выдвигает стул.

– Дерзай, малыш. А после этого – как насчет пиццы? Вы согласны? – Он адресует следующий вопрос нам.

– Никогда не откажусь от пиццы. – Серьезно, кто не любит пиццу? Я краснею, вспоминая, что случилось, когда мы в последний раз ее ели.

Тайер с улыбкой смотрит на меня. Скорее всего, ему вспомнилось то же самое.

– Пицца – это было бы чудесно. – Мама берет стакан, и я замечаю, что ей нужно подлить воды. Когда я возвращаюсь, она что-то вполголоса говорит Тайеру, и он смотрит на меня. Его губы растягиваются в улыбке. Никакого беспокойства на его лице нет, так что я предполагаю, что она не спрашивала его, есть ли что-то между нами. Крошечная часть меня задается вопросом, что бы он ответил, если бы она спросила.

Форрест разрывает упаковки с подарками и охает и ахает, обнаружив в одной из них гигантского тираннозавра с дистанционным управлением, которого я подарила ему из-за его одержимости динозаврами.

Тайер тихо выскальзывает из комнаты и спускается в подвал, чтобы забрать последний подарок Форреста. Форрест увлечен так, что даже не замечает отсутствия отца.

Я пытаюсь подавить улыбку, когда Тайер заходит на кухню со щенком – метисом корги. Я нашла эту девочку неделю назад, брошенную через дорогу от маминого магазина, а заметив ее, решила, что это судьба (ведь Бинкса я нашла таким же образом). Я позвонила Тайеру и сообщила ему об этом, намекнув, что Форрест был бы счастлив завести щенка, и он ворчливо согласился взглянуть. Как только он взял щенка у меня из рук, я увидела, что он пропал.