Перед окончанием школы мы говорили о том, чтобы расстаться или, по крайней мере, сделать перерыв, когда закончится лето и он уедет, но решили этого не делать: мы хотим попробовать сохранить отношения. Я ему об этом не говорю, но сама порой думаю, не глупо ли мы поступаем, думая, что у нас все получится. Мы так молоды. Это так неправильно, нечестно по отношению к нему – думать, что наш конец неизбежен, но…

– Мне этого будет не хватать. – Он рисует на моем голом колене случайные фигуры. – Сидеть на твоей крыше, смотреть на закат, просто… быть с тобой.

– Мне тоже.

И я буду скучать. Несмотря на мои страхи и сомнения в продолжительности нашего союза, я буду очень скучать по Калебу. С ним остается частичка моего сердца, и я знаю, что никогда не смогу ее вернуть.

– Тебе обязательно завтра уезжать?

Он потирает челюсть.

– К сожалению. Но в конце недели я вернусь.

– Значит, у нас остаются считаные дни, – напоминаю я.

Он кивает, его кадык подпрыгивает. Я знаю, что ему тяжело – возможно, даже тяжелее, чем мне. Перемены – это трудно.

– Хотя бы на концерт сходим.

Я оживляюсь.

– Не могу дождаться!

Я хотела побывать на концерте моей любимой группы со времен средней школы, но билеты или раскупаются со скоростью света, или стоят целое состояние. Возможность так и не представилась. Тем ценнее поступок Калеба, поскольку он знал, что это сделает меня счастливой.

Чувство вины гложет меня всего несколько минут, после чего я думаю, что, возможно, нам придется расстаться. Все так сложно.

– Мы выезжаем рано утром. Обещаю писать каждый день.

– Обо мне не беспокойся. – Я хочу, чтобы он насладился отпуском. Он заслужил этот перерыв, этот отдых перед своим большим переездом в Бостон. – Со мной все будет хорошо. У меня есть работа и куча других дел, которые не дадут скучать.

Его взгляд скользит по двери соседнего дома.

– Эй, – я трогаю его подбородок и возвращаю его взгляд на себя, – а о нем даже не думай.

Он хмурится, и я боюсь, что случайно солгала. То, как Тайер смотрит на меня… То, как я смотрю на него… Там скрыто больше, чем следовало бы.

Ничего не случится, мысленно напоминаю я себе. Калеб кивает в знак согласия.

– Естественно.

Его голос звучит неубедительно. Я переплетаю свои ладони с его.

– Я люблю тебя.

И я его люблю. Последние несколько лет Калеб был моей опорой, юношей, исцелившим сердце разбитой девушки. Я всегда буду его любить, куда бы ни завело нас наше будущее. Он касается моей щеки и наклоняется, чтобы запечатлеть на моих губах нежный поцелуй.

– Я тоже тебя люблю.

Он смотрит на меня как на драгоценность, на хрупкое сокровище, которое принадлежит только ему. Я теснее прижимаюсь к нему и закрываю глаза. Я не хочу разбивать тебе сердце.

Звук газонокосилки пробуждает меня от беспокойного сна. Сегодня утром я встала в половине шестого, сразу отправилась на пробежку и бегала до тех пор, пока ноги держали. Я измотала себя так, что вернулась в комнату и рухнула на кровать, не снимая обуви.

– Фу-у. – Из моей груди вырывается стон, и я вытираю с губ слюну. – Как мерзко.

Я скидываю обувь и переворачиваюсь на спину. Мое тело словно опустошено. Я переборщила, я себя загнала, но иногда мне кажется, что это единственный способ сбежать.

Шевелись, Салем, мысленно ругаю я себя и со стоном встаю с кровати. Моя беговая футболка валяется на полу. Хотя бы одну вещь мне удалось с себя стянуть.

Подавляя зевок, я смотрю на часы и вижу, что уже одиннадцатый час. Значит, вернувшись, я проспала около трех часов. Это лучше, чем ничего, и, по крайней мере, это были настоящие несколько часов сна, а не те жалкие метания ночью.

Открыв окно, я выскальзываю на крышу в поисках источника шума и нисколько не удивляюсь, увидев, что Тайер вышел косить. Что удивительно, так это то, что он косит газон Синтии через дорогу от своего участка. Она наблюдает за ним с крыльца, потягивая кофе и наслаждаясь открывающейся ей картиной. Под картиной я подразумеваю Тайера без рубашки, с влажной от пота грудью, похожего на брутальную модель из спортивного журнала, слишком красивую для нашего крошечного городка.

Синтия замечает меня и в знак приветствия поднимает чашку. Меня засекли, и я краснею, но и не думаю о том, чтобы заползти обратно в комнату.

Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками. В последнее время Тайер строил оранжерею на своем заднем дворе, поэтому я не так часто его видела, и он не просил меня присмотреть за Форрестом в эти выходные. И это отстой, потому что после отъезда Калеба я была бы рада возможности отвлечься. Вчера мы с Лорен сходили в торговый центр и купили мне футболку для концерта. Хотя шопинг не мой конек, я здорово повеселилась.

Заметив жест Синтии, Тайер поднимает глаза и машет мне рукой. Я машу в ответ. Он сдерживает улыбку, качает головой и продолжает косить.

Я наблюдаю за ним еще немного, после чего мой урчащий желудок требует, чтобы я в него что-нибудь положила. Я лезу в окно, а Бинкс сидит на полу и смотрит на меня, лениво помахивая хвостом.

– Знаешь, – говорю я ему, – ты мог бы протянуть мне лапу и помочь, но нет, ты просто наблюдаешь.

Он моргает и продолжает гипнотизировать меня своими зелеными совиными глазами. О ни о чем не беспокоится. Одно слово – кошки. Я откидываю ногой ботинки в сторону и спускаюсь. Дома пусто: мама в магазине (я сменю ее через несколько часов), Джорджия на работе. Я накладываю себе миску хлопьев и сажусь за кухонный стол.

Телефон жужжит. Новое сообщение.

Калеб: «Скучаю по тебе. Не могу дождаться, когда вернусь и увижу тебя».

Я смотрю на текст и чувствую в груди тяжесть, слезы щиплют глаза. Все уже меняется. Я это чувствую, не так ли?

Я доедаю хлопья и ополаскиваю в раковине миску. Раздается стук в боковую дверь, и я морщу нос, гадая, кто бы это мог быть. Возможно, Лорен, но…

Я открываю дверь, и улыбка, которая появляется на моем лице при виде стоящего там Тайера, поистине преступна. Хорошие восемнадцатилетние девочки не улыбаются так своему тридцатиоднолетнему разведенному соседу.

– Привет, – с придыханием произношу я.

– Я зашел узнать, не хотите ли вы, чтобы я покосил ваш газон, раз уж я здесь. – Он достает из кармана шорт бандану и вытирает ею пот со лба.

– О! – Я обвожу взглядом выросшую траву. Как обычно, мы все были слишком заняты, чтобы косить. – Эм… да, возможно… то есть если тебе не трудно.

У нас большой двор, а он уже поработал для Синтии.

– Мне не трудно. – Он кладет бандану обратно, достает из заднего кармана бейсболку и надевает ее на голову. Теперь его глаза скрыты тенью, но я все равно ощущаю их напряжение.

– Я могу для тебя что-нибудь сделать? – Едва задав этот вопрос, я съеживаюсь. Наверное, мой мозг соскальзывает на опасную территорию, но мне показалось, что это прозвучало грязно. – Я имею в виду – испечь тебе пару кексов или что-то в этом роде?

– Или что-то в этом роде, – повторяет он, облизывает губы и тихо смеется. – Кексы – это было бы потрясающе.

Я неуверенно киваю. Почему я так дергаюсь в его присутствии? Он тычет большим пальцем через плечо.

– Увидимся, когда закончу.

– Ага. – Я закрываю дверь и поворачиваюсь лицом к кухне. Пора готовить эти кексы.

Но сначала я напишу Калебу ответное сообщение.

Я стою у раковины, кексы остывают на решетке, когда Тайер стучит в дверь.

– Заходи! – кричу я по локти в пенистой воде. Он открывает дверь и просовывает голову внутрь. – Твои кексы почти готовы. Осталось покрыть их глазурью, когда они остынут. – Я через плечо наблюдаю, как он садится за стол. Теперь он еще более потный, чем раньше. – Хочешь пить? Возьми что-нибудь из холодильника.

Он благодарно кивает, встает и берет бутылку воды. Но не возвращается к столу, а подходит ко мне сбоку.