– Когда?

Она сердито ухмыляется, и я не могу удержаться от смеха.

– В следующие выходные.

– Проклятие. Дьявол работает усердно, но Лорен Роу – еще усерднее.

– Абс-секс-солютно. – Она показывает мне язык. – Я скучаю по своей лучшей подруге и хочу тебя увидеть. Кроме того, учитывая все происходящее, тебе не кажется, что ненадолго уехать – весьма кстати? Всего на пару дней.

Я вздыхаю. Она права.

– Хорошо. – Я медленно улыбаюсь. – По рукам.

Она оглушительно визжит, но проходящие мимо нее люди на улице даже не оборачиваются, как будто это обычное явление. Наверное, для них это так и есть.

– Будет весело, вот увидишь!

Мы прощаемся и отключаемся. И как раз вовремя, так как я получаю сообщение от Тайера, что он в пяти минутах езды от меня. Я встаю с кровати и быстро чешу Бинкса за ушами.

– До скорого, приятель.

Я натягиваю ботинки, зимнее пальто, выглядываю в окно и вижу, как подъезжает Тайер. На улице мороз и много снега. Забравшись в теплый фургон, я улыбаюсь Форресту на заднем сиденье.

– Привет, Форрест. Как дела?

– Хорошо. Только учеба утомила. Мне нужны каникулы подольше.

Тайер изо всех сил старается не рассмеяться.

– А как дела у тебя?  – спрашиваю я. Он окидывает меня горящим взглядом, дает задний ход и выезжает со двора. Дело в том, что сегодня рано утро после того как я пришла на его беговую дорожку, он затащил меня на скамью для силовых упражнений, стянул с меня легинсы и показал, почему столь многие девушки без ума от орального секса. Я до сих пор не отошла от сильнейшего оргазма, который испытала.

– Мне хочется выбрать елку, – говорит он, бросая взгляд на Форреста в зеркало заднего вида. – Мы повесим на нее украшения с изображением супергероев.

– Это будет так круто, Салем! Просто подожди и сама увидишь. Как ты думаешь, ты и Бинкс могли бы прийти и помочь нам украшать елку?

Я смотрю на Тайера, проверяя, согласен ли он. Не хочу мешать ему проводить время с сыном. Он едва заметно кивает, и я говорю:

– Да, звучит здорово. Может, тогда и кексы заодно испечем?

Тайер хихикает, потирая пальцами подбородок.

– Только если из песочного теста.

– Фу, из теста? Не хочу отравиться саломнеллой, пап.

– Сальмонеллой, сынок. Тогда приготовьте песочное тесто без сырых яиц, чтобы не бояться.

– Какие кексы тебе нравятся?

– О-о. – Размышляя, мальчик чешет кончик носа. – Мои любимые – шоколадные!

– Шоколад – отличный выбор.

В динамиках тихо играет рождественская музыка, я слушаю ее, закрываю глаза и улыбаюсь. Несмотря на все события, я изо всех сил стараюсь находить поводы для радости в эти праздничные дни. Когда мой отец заболел, я поклялась, что больше никогда и никому не позволю украсть у меня радость. И даже если моя жизнь превратится в ад, я буду находить в каждом дне что-то хорошее, что поможет мне двигаться дальше.

Сегодня это рождественская музыка, мужчина рядом со мной и мальчик на заднем сиденье.

Мы прибываем на елочную ферму, выпрыгиваем из фургона и слышим, что тут из динамиков звучит еще больше музыки. Сегодня выходной, и здесь довольно многолюдно. В киоск с закусками выстроилась очередь, в другой очереди простаивают те, кто хочет оплатить свои елки.

Форрест подбегает ко мне, хватает за руку и смотрит на меня круглыми глазами.

– Папа сказал, что я должен держать за руку либо его, либо тебя. Я выбрал тебя.

Я улыбаюсь мальчику, глядя на него сверху вниз, мое сердце тает. Я крепко сжимаю его ладошку.

– Надеюсь, ты готов выбрать лучшее дерево и для моего дома.

Тайер улыбается, проходя мимо нас за пилой.

– Тебе нужна моя помощь? – Форрест тычет пальцем в перчатке в свою грудь.

– Конечно, нужна. Ты и правда умный.

– Да, это так, – выпятив грудь, соглашается он. – У меня пятерка за тест по правописанию. И вообще.

Тайер возвращается, и мы втроем идем вдоль рядов деревьев в поисках идеальной елки. Мои ботинки хрустят по снегу, мое дыхание затуманивает морозный воздух. Но несмотря на холодную погоду я хочу быть только здесь, и больше нигде.

– Как тебе эта елка, пап? – Форрест указывает на высоченное дерево.

Тайер тут же качает головой.

– Слишком большая.

– Слишком большая? Да она крошечная, пап.

Тайер хрипит, стараясь не рассмеяться.

– Она только кажется маленькой, потому что мы сейчас на улице. Поверь, для дома она слишком велика. Думаю, вон там мы найдем то что нужно. – Он указывает налево от нас. – Смотрите под ноги. – Он протягивает руку и помогает мне и Форресту перейти через особенно грязную тропинку.

Мы добираемся до деревьев более подходящего размера, когда Форрест вырывается и убегает.

– А как насчет этой, пап?

– Приятель, что я тебе говорил о том, чтобы вот так убегать вперед?

– Нельзя. – Форрест опускает голову

– Вот именно. А дерево-то отличное. Хороший выбор!

Глядя на отца, Форрест сияет, как распускающийся под солнцем цветок.

– Ты думаешь? Это хорошая елка?

– Ага. Это она.

Ель немного кривовата и в некоторых местах лысовата, но он прав: она само очарование.

Тайер со стоном спускается, чтобы срубить дерево, а Форрест, поддерживая его, скачет вокруг и говорит:

– Ты сможешь, папочка! Ты такой сильный! – Форрест поворачивается ко мне и улыбается. – Когда вырасту, я стану таким же сильным, как мой папа.

– Ну, не знаю. Ты и сейчас кажешься мне довольно сильным. – Я сжимаю его крошечный бицепс (на самом деле – пухлый рукав его куртки), но он сияет и, судя по всему, не замечает разницы.

– Ты слышал, папа? Салем говорит, что я уже сейчас сильный.

– Я слышал, малыш.

Срубив елку, Тайер относит ее вперед, чтобы завернуть и отметить, пока мы с Форрестом подыскиваем такую же для нас с мамой.

– Какие елки тебе нравятся?

Я пожимаю плечами и дергаю пару веток, чтобы посмотреть, упадут ли иголки.

– Не знаю. Наверное, мне нравится что-то вычурное.

Услышав незнакомое слово, мальчик корчит гримасу.

– Вычурное?

– Причудливое, уникальное. То, что другие могут не заметить.

– О. – Он несколько раз кивает головой. – Буду искать именно такую елку.

Его ноги проваливаются в снег, и он едва не спотыкается. Я еще крепче сжимаю его руку.

– Я тебя держу.

– Спасибо, Салем.

Я улыбаюсь ему и удивляюсь, как сильно я прикипела душой к этому мальчику всего за несколько месяцев.

– Я всегда буду тебя держать.

– А я всегда буду держать тебя. Если только ты не упадешь, – задумчиво добавляет он. – Ты слишком тяжелая, и я тебя не подниму.

Я смеюсь. О, господи, эти дети. Как же мне нравится то, что слетает с их уст.

– Это не страшно. Ты всегда можешь позвать на помощь.

– Могу. Эй, а как тебе такая? – Он указывает на елку, снизу пышную и объемную, но с изогнутой книзу верхушкой. Это выглядит необычно и определенно причудливо.

– Идеально.

– Что идеально? – Тайер подходит к нам с пилой в руке. Его щеки раскраснелись от холода, шапка съехала набок.

– Вот эта, – хором произносим мы с Форрестом и указываем на елку.

– Вы… выбрали самую странную елку из всех, – бормочет он и с улыбкой качает головой.

– Странные тоже заслуживают любви, – подбоченившись, заявляю я. – Сруби мне мое дерево.

– Мне нравится, когда ты командуешь, – язвит он, тычет палец в мою замерзшую щеку, опускается на землю и срубает ствол.

– Папа, можно мы перед отъездом выпьем горячего шоколада? Я видел, что он здесь продается.

– Нет, – ворчит Тайер. – Я не собираюсь вываливать пять баксов за разбавленную дрянь. Шоколад я приготовлю тебе дома.

– Мама говорит, что дрянь – плохое слово.

– Она права, – соглашается Тайер, – и именно поэтому употреблять его позволено только взрослым. Когда повзрослеешь, тоже начнешь пользоваться такими словами.

Форрест смотрит на меня с волнением.

– Класс! Быть взрослым – это будет весело! – произносит он, широко раскрыв глаза.