Он освещает темный мир,
Иголочкой выкорчевывает кусочки [из] железа[962].
Хотя огонь тоже телесен,
Не от духа ли он, не из духовного ли [мира]?
1880 Плоть не имеет доли в этом величии,
Тело по сравнению с океаном души – словно капля.
Тело от души возрастает с каждым днем,
Посмотри, каким становится тело, когда душа уходит!
Пределы твоего тела – один-два гяза, не больше,
Дух твой кружит по небосводу.
До Багдада от Самарканда, о доблестный,
Для духа – в его представлении – полшага[963].
Два дирхема весят белки твоих глаз,
Свет их духа [достигает] высот небосвода[964].
1885 Свет видит он без этих глаз во сне,
[А] что будет с глазом без этого света кроме разрушения?!
Душа не связана с бородой и усами тела,
А тело без души – всего лишь мертвечина и низость.
Это – прикрасы этого животного духа,
Проходи дальше, увидь дух человеческий.
Минуй также и человека, и [его логические] рассуждения,
[Иди] к берегу моря Джабраилова духа.
После этого дух Ахмада укусит тебя за губу,
Джабраил от страха перед тобой отползет назад[965],
1890 Скажет: «Если я приближусь на расстояние одного лука
К тебе, то мгновенно сгорю»[966].
О том, как тот раб пришел в расстройство оттого, что от царя не пришло ответа
У этой пустыни нет ни начала, ни конца…
Не получив ответа на письмо, юноша очень огорчился:[967]
«Вот удивительно! Как это царь мне не ответил?
Или письмоносец из ревности пошел на вероломство —
Спрятал письмо и не показал его царю,
Потому что был лицемером и водой под соломой?[968]
Напишу другое письмо для проверки,
Поищу другого, подходящего гонца».
1895 И эмира, и повара, и посланного
По своему невежеству обвинил этот несведущий.
Нисколько не покопался он в себе – мол, это я
Шел кривым путем, словно шаман в религии[969].
О том, как ветер дул вкривь над Сулайманом (мир ему!) по причине [Сулайманова] преткновения[970]
Ветер подул вкривь над троном Сулаймана.
Тогда Сулайман сказал: «О ветер, не ползи криво!»
Ветер тоже сказал: «О Сулайман, не ходи криво,
А если ходишь криво, не сердись на меня за мою кривизну[971].
Истинный для того поставил эти весы,
Чтобы впереди нас шла справедливость[972].
1900 Если ты уменьшишь весы, я тоже уменьшу,
Пока ты со мною светел, светел и я [с тобой]».
Так же и венец Сулаймана сполз набок,
Светлый день сделал для него подобным ночи.
Он сказал: «О венец, не искривляйся на моем темени!
О солнце, не удаляйся от моего Востока!»
Поправлял он тот венец рукой, —
Снова тот венец на нем сползал вкривь, о юноша!
Восемь раз поправлял его, [а венец] снова сползал набок.
[Он] сказал: «О венец, да в чем же дело?! Не сползай вкривь!»
1905 [Тот ответил]: «Если ты сто раз меня спрямишь, я
Буду искривляться, потому что ты криво идешь, о тот, кому доверяют!»
Тогда Сулайман выпрямил свою совесть,
Сердце сделал холодным к той похоти, что была у него.
После этого его венец в тот же миг встал прямо,
Так поместился, как он и хотел от венца.
После этого он намеренно сдвигал его [на бок] криво,
Но венец каждый раз непременно вставал на его темя.
Восемь раз сдвигал его криво тот вельможа –
Выпрямлялся тот венец на его темени.
1910 Венец обрел дар речи: «О шах, гордись,
Раз выпростал крылья из глины – взлетай!»
У меня нет дозволения идти дальше,
Раздирать завесы этой тайны[973].
Положи руку на мои уста,
Загради мне уста от недолжных речей.
Так что какая бы беда к тебе ни пришла, в своем горе
Никого облыжно не обвиняй, на себя оборотись.
Другого не подозревай [в дурном], о милый друг,
Не делай того, о чем помышлял тот гулам[974].
1915 То он сражался с посланцем и поваром,
То гневался на благородного шахиншаха.
Словно Фир‘аун, который отпустил Мусу,
[А другим] детям народа отрубил головы[975].
Тот враг – в доме того слепого сердцем,
[А] он взялся отрубать головы детям.
Ты во внешнем мире враждуешь с другими [людьми],
А внутри себя ты ласков со своей мрачной «животной душой».
Она – настоящий враг, но ты даешь ей сахар,
А во внешнем [мире] обвиняешь всех подряд.
1920 Ты, словно Фир‘аун, слеп глазами и сердцем:
С врагом хорош, а неповинных уничижаешь.
Сколько еще, о Фир‘аун, будешь убивать безвинного
[И] ублажать свое огромное тело?!
Его разум превосходил разум царей, —
Веление Истинного сделало его неразумным и слепым.
Если запечатает Истинный глаза и уши разума,
[То любого,] будь то Платон, сделает животным.
Веление Истинного выявляется на Скрижали,
Так же, как тайное веление Байазиду[976].
Как шейх Абу-л-Хасан (да будет доволен им Аллах!) услышал предсказание Байазида о его [будущем] существовании и обо всех его обстоятельствах
1925 Так и вышло, как он изволил сказать,
Вот что услышал Бу-л-Хасан от людей:[977]
«Хасан будет моим учеником и членом моей общины (уммы),
Каждое утро он будет получать уроки от моей могилы»[978].
Он (Абу-л-Хасан) сказал: «Я тоже видел его во сне
И от духа шейха слышал то же самое».
Каждым утром он обращал лицо к гробнице
И до преполудня стоял перед ней.
И либо ему являлся образ шейха,
Либо его трудности разрешались без единого [промолвленного] слова.
1930 И вот однажды пришел он в счастливый день,
Могила была покрыта свежевыпавшим снегом.
Снег – слой над слоем, словно знамена,
Сугроб на сугробе он увидел, и душа его исполнилась печали.
Глас донесся к нему из могильной ограды живого шейха:
«Эй, я зову тебя, чтобы ты устремился ко мне.
Эй, иди сюда, спеши на мой зов,
Пусть [весь] мир в снегу, не отвращай от меня лица».
С того дня его [духовное] состояние стало прекрасным, и увидел
Он [воочию] то чудесное, о чем раньше слышал[979].
Как гулам написал другое письмо царю, поскольку не получил ответа на первое
1935 Другое письмишко написал тот зломысленный,
Полное хулы и воплей, полное жалоб.
Мол, я написал письмецо царю,
О, удивительно! Дошло ли оно, нашло ли дорогу?
Это новое тоже прочел тот прекрасноликий
И тоже не дал на него ответа, хранил молчание.
Сухость проявил к нему владыка,
Он же повторил письмо пять раз.
Сказал хаджиб: «Он, наконец, твой слуга.
