815 О рабыня [страсти], если мы входим в кумирню,
Кумир, а не мы падает ниц в поклонении.
Ахмад и Бу Джахл ходили в кумирню,
Меж этим хожденьем и тем – большущая разница![460]
Тот входит – кумиры склоняют пред ним головы,
Этот входит – склоняет голову, как [прежние] общины.
Этот мир страстей – кумирня,
Гнездо [и] для пророков, и для язычников.
Но страсть – рабыня чистых [сердцем],
Золото не сгорает, потому что оно чистое, из рудника.
820 Язычники – подделка, а чистые [сердцем] – как золото,
В этом тигле – оба эти [вида] людей[461].
Когда [туда] попала подделка – сразу почернела,
Попало золото – выявилась его золотистость[462].
Золото радостно стало барахтаться в тигле,
Его природа смеется в лицо огню[463].
Наше тело стало нашим покровом в мире,
Мы, как река, спрятаны под этой соломой.
О невежда, не сочти шаха религии глиной,
Так посмотрел проклятый Иблис [на Адама][464].
825 Разве можно замазать это солнце
Пригоршней глины? Скажи-ка мне!
Сыпь землю и сотни [горстей] пепла
На его свет – он все равно поднимется над его головой!
Что такое солома, чтобы она укрыла лик воды?!
Что такое глина, чтобы она скрыла солнце?!
О Билкис, встань величаво, подобно Адхаму,
Обрати в дым это недолговечное царство![465]
Продолжение рассказа об Ибрахиме Адхаме (да благословит Аллах его могилу!)[466]
[Почивая] на троне, тот достойный муж услышал
Ночью топот и крики, [доносившиеся] с крыши,
830 Тяжелые шаги по крыше дворца.
Сказал себе: «Кто осмелился?!»
Закричал из окна дворца, мол, кто там?
То, верно, не человек, а пери?
Странные люди свесили головы [с крыши],
Мол, мы тут ночью бродим в поисках.
«Эй, а что вы ищете?» Они отвечали: «Верблюдов».
Он воскликнул: «Ну кто же ищет верблюда на крыше?!»
Тут они сказали ему, мол, ты – на троне,
Как же ты взыскуешь встреч с Богом?!
835 Вот и все, больше его никто не видел,
Он стал невидим для смертных, словно пери.
Суть его скрыта, а он – перед людьми,
Да что видят люди, кроме бороды и рубища?!
Когда он удалился от взоров своих и чужих,
То обрел в мире славу, как ‘Анка[467].
Душа всякой птицы, улетевшей к горе Каф –
Весь мир похваляется ею, похваляется!
Когда этот свет с востока достиг Сабы,
Волнение поднялось среди Билкис и ее народа[468].
840 Каждый мертвый дух обрел крылья,
Мертвецы подняли головы из могилы тел.
Передавали друг другу благую весть: «Слышите,
То нисходит глас с неба!»
От того гласа упрочается религия каждого,
Начинают зеленеть ветки и листья сердца.
То дыхание Сулаймана, словно трубный глас,
Высвободило мертвых из могил.
После этого пусть и ты обретешь счастье,
Это окончено, а всю правду знает Аллах![469]
Продолжение рассказа о жителях Сабы и о том, как Сулайман (мир ему!) поучал и наставлял на правый путь семейство Билкис, каждого – в свойственных ему религиозных и сердечных затруднениях, и как он ловил птицу сердца каждого вида на свист и приманку, [годную] для этого вида птицы
845 Я расскажу о [земле] Саба в манере влюбленных:
Когда ветер (саба) прилетел на тюльпановый луг[470],
Узрели тела день своей встречи [с ду́хами],
Вернулись сыны в свой дом[471].
Община тайной любви среди [прочих] общин
Подобна щедрости в окружении нападок недуга [скупости][472].
Низость ду́́хов – от их тел,
Благородство тел – от их ду́хов.
О влюбленные, вам [предназначено] питье
Вы – вечны, вам дали вечность!
850 О забывчивые, поднимайтесь и любите!
То – запах Йусуфа, вдыхайте [его]![473]
О Сулайманов язык птиц, явись,
Песню каждой птицы, что прибывает, спой [вместе с ней]![474]
Раз Истинный послал тебя к птицам,
Он обучил тебя напеву каждой птицы.
С птицей принуждения говори на языке принуждения,
С птицей, сломавшей крыло, говори о терпении[475].
Терпеливую птицу обрадуй и приветь,
Птице ‘Анка огласи описания [горы] Каф[476].
855 Голубю вели опасаться сокола,
С соколом говори о кротости и осмотрительности[477].
А ту летучую мышь, что осталась без пищи,
Познакомь и подружи со светом[478].
Заставь воинственную куропатку научиться миру,
Покажи петухам приметы рассвета[479].
Вот так и иди – от удода до орла
[Каждому] указывай путь, а Аллах знает, как лучше!
Как Билкис освободилась от царства и опьянилась страстью к вере, и как в пору переселения ее душевная склонность ко всему царству, кроме трона, оборвалась[480]
Как только Сулайман птицам [страны] Саба
Свистнул один раз – он поймал их всех!
860 Кроме, может быть, птицы, что была лишена души и крыльев,
Или, как рыба, была немой, изначально глухой.
Нет, я ошибся, ибо если глухой склонит голову
Перед внушением Всевышнего, Он дарует ему слух[481].
Когда Билкис со всей душой двинулась в путь,
Она к тому же пожалела о прошлых временах[482].
Она рассталась со своим богатством и царством так,
Как влюбленные со своим добрым именем.
Те прелестные рабы и рабыни
В ее глазах [уподобились] гнилому луку.
865 Сады, дворцы и воды рек
Из-за любви показались банной топкой[483].
Любовь, когда охватывает и покоряет,
Превращает все прекрасное в противное взору.
Выставляет луком-пореем каждый изумруд
Ревность любви, таково значение нет[484].
[Смысл слов] «Нет Бога, кроме Него», о защитник,
В том, что [даже] луна кажется тебе черным [от копоти] котлом.
Ни богатств, ни сокровищ, ни [всякого] добра –
Ничего ей не было жаль, только лишь трона.
870 И вот Сулайман узнал о том, что у нее на сердце,
Ведь от его сердца к ее сердцу был проторен путь.
Тот, кто слышит голос муравьев,
Услышит и потайной стон находящихся вдали[485].
Тот, кто говорит о тайне «муравьиха сказала»,