Забыв про холод, я притаилась за углом, надеясь, что услышу хотя бы часть их разговора в дверях кондитерской.

И не ошиблась!

— Очень рада, что мы поняли друг друга, — источала мёд Корнелия под мелодичную трель колокольчика над входом.

— Да перестаньте! — журчала в ответ госпожа Мур. — Моя Иви крайне щепетильно относится к своим обязанностям. Знали бы вы, как лестно о ней отзывался предыдущий ректор. Какой хороший был человек, не то, что этот столичный сноб. Как вижу на улице, так и хочется плюнуть ему вслед!

«Вот же лицемерка! — охнула я про себя, вспомнив, как утром она крутилась перед Аррэном. — Яблочко от яблони недалеко падает!»

— Буду надеяться, что она сделает всё в точности, как мы условились, — голос мачехи посуровел. — Если Иви добудет то, в чём я нуждаюсь — обязательно замолвлю за неё словечко перед Фергусом. Мы же с ним почти одна семья!

— Вы невероятно добры, госпожа Орланд, — чуть высунувшись из-за угла, я увидела, как госпожа Мур сгибается в поклоне до земли, а Корнелия смотрит на неё с презрением. Но стоило Элиде выпрямиться, и мачеха обворожительно улыбнулась.

— Всё ради наших дочерей. Мелли мне как родная!

Они ворковали ещё с минуту, а потом разошлись в разные стороны. А я пыталась осознать свалившуюся на меня важную информацию.

Это что, получается, Иви по просьбе мачехи должна выполнить какую-то услугу? И та в качестве награды попросит что-то у мэра?

Не знаю, что это может быть, но надо бы присмотреть за старостой. Прямо завтра начну следить! А потом прижму к стенке и…

Глаз выхватил приближающийся экипаж, неторопливо катящийся по противоположной стороне дороги. Он остановился у швейного салона, и в окне за тёмной занавеской мелькнуло лицо Роута.

— Ой, это же за мной!

Я перебежала дорогу, едва не попав под колёса встречной кареты. Извинилась, не оборачиваясь, перед возмущённым возницей и юрко забралась в прогретый салон.

— И с-снов-ва зд-равств-вуйте, — зубы выбивали чечётку и было сложно формировать звуки в слова.

— Почему замёрзла? — нахмурил брови Роут, придерживая лежащий рядом на сидении портфель. — Деньги побоялась тратить?

— Н-ник-как н-нет! — выдохнула я и собралась уже рассказать ему обо всём, что увидела, но Аррэн снова меня удивил.

— Садись, — он переложил портфель на другую сторону, а потом похлопал ладонью по сидению рядом. — Согрею.

— А можно я останусь здесь? — с опаской спросила я, не решая сокращать и без того небольшую дистанцию с главной Академии Крэйвен. — Вдруг привязка снова подействует как-то не так, и вы начнёте…

— Не начну, — поморщился Роут.

Помедлив, он всё же вернул портфель на старое место, а сам уверенным движением снял с себя зачарованный камзол и протянул мне:

— Накинь сверху, а затем вытяни вперёд ладони.

— Право, не стоит, — поначалу я принялась вяло отнекиваться, но всё же взяла тёплый, будто только что снятый с батареи камзол, и набросила его поверх шубы.

«Ух ты!» — молча восхитилась я, чувствуя, что магия прогревает меня, проникает сквозь плотно набитый мех, тонкий слой одежды, разливается по коже и впитывается в тело, прогоняя прочь колючий холод.

— Спасибо большое, — я несмело улыбнулась Аррэну и тут же с тревогой спросила. — А вы сами-то не замёрзнете?

Роут, оставшись в тонкой на вид рубашке из дорогого шёлка и тёмно-сером жилете из мягкой шерсти, уверенно ответил:

— Переживу. Руки давай.

— Для чего?

— Амелия, мужчины не любят, когда женщины задают так много лишних вопросов.

На первый взгляд казалось, что ректор злится, но я уже научилась распознавать скрытые смешинки в его тёмных глазах, поблескивающих при тусклом свете.

Поколебавшись, я всё же послушалась и вытянула ладони вперёд, тыльной стороной вверх. Роут быстрыми, резкими движениями потёр свои руки и плотно обхватил ими мои.

Первой реакцией было смущение. Я попыталась было отдёрнуть пальцы и отшутиться, но слова намертво застряли в моём горле. Щёки вспыхнули, как два сигнальных фонаря, и мне пришлось опустить глаза, чтобы Аррэн не увидел, как остро я реагирую на каждое его прикосновение.

«Что со мной происходит? — пытала я разум в отчаянной попытке разобраться в своих чувствах. — Привязка действует на него, а не на меня. Так почему стоит ему ко мне прикоснуться, и я места себе не нахожу?»

— Кажется, ты что-то хотела мне рассказать? — из мучительных размышлений меня выдернул голос ректора.

Я прикусила губу, в отчаянной попытке вернуть себе самообладание, но в горле по-прежнему стоял тугой ком.

— Н-неважно, — просипела я и решительно убрала руки, зажав их между коленями. — С-спасибо, я уже согрелась.

— А мы уже приехали, — коротким кивком головы он указал на мелькающий пейзаж в щели между занавесками, чтобы после задёрнуть их поплотнее.

Увидев, что я снимаю с себя наброшенный на плечи камзол, он остановил меня протестующим жестом:

— Прикрой голову, и стрелой дуй за калитку.

— А что такое? — я взволнованно попыталась сунуться к окну, чтобы понять причину, но он в двух словах пояснил.

— Нас уже ждут.

— Да что ж ты будешь делать! — гневно воскликнула я, преисполненная уверенности высказать Иви всё, что думаю о ней и её слежке. Не сейчас, а как только разберёмся с ректором и уничтожим ужасную привязку.

— Я? — хмыкнул Роут, будто его забавляла вся эта ситуация. — Сейчас увидишь. Точнее, услышишь. Иди-иди давай.

Он выбрался из салона, заслоняя меня от набившего оскомину голоса Элиды Мур, протянул руку, помогая мне спуститься с подножки, и ловким движением активировал пластину.

Я ужом скользнула за ворота, прикрыла дверь и несколько раз подёргала её для верности.

Закрыто.

Но вместо того, чтобы ждать Роута на крыльце, спасаясь от пронизывающего ветра, я осталась у калитки и без зазрения совести принялась греть уши.

— Господин Роут, доброго вечера вам и вашей спутнице, — голос Элиды был насквозь пронизан возмущением.

— Спасибо, но боюсь, она вас сейчас не слышит, — уверенно парировал Аррэн.

— Вот и я хотела бы не слышать того, что рассказала моя ягодка, моя кровиночка! Как вы посмели ей нагрубить? Она к вам со всей душой, а вы…

— А я терпеть не могу шпионов и доносчиков! — повысил голос ректор. — Смотрю, у Иви это наследственное?

Обрадовавшись его стойкости, я вытянула вперёд руку с торчащим вверх большим пальцем, и шёпотом пискнула:

— Молодец, господин Роут! Так её!

— Да как вы смеете? Я, между прочим… — негодующий возглас сплетницы потонул в завывании ледяного ветра.

— Всего хорошего, госпожа Мур, — отчеканил Аррэн. Я увидела, как калитка слегка приоткрылась, но затем снова захлопнулась. — И да, если вы продолжите досаждать мне, а ваша дочь портить жизнь своим одногруппникам и прочим студентам, я подниму экзаменационные листы за прежние годы и проверю, на каком основании ей были выставлены оценки. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Госпожа Мур что-то неразборчиво пробурчала, на что ректор требовательно переспросил:

— Мы друг друга поняли, Элида Мур?

— Поняли! — рявкнула мама нашей старосты и судя по учащённому снежному хрусту отправилась восвояси.

Не дожидаясь, пока столкнусь нос к носу с Роутом, я поспешила по заметённой дорожке в сторону крыльца, и мне в спину донеслось ехидное:

— Только не делай вид, будто ты не подслушивала.

Я лишь неопределённо пожала плечами, пряча довольную улыбку, но стоило Аррэну поравняться со мной, не удержалась:

— Красиво вы её.

Ректор лишь усмехнулся в ответ на мои слова. Молча открыл входную дверь, велел мне подниматься к себе и переодеваться в домашнее, а сам обещал добыть ужин.

Оказавшись в комнате, я бросила сумку на ковёр и высыпала из неё всё содержимое. Затем, достав мелок, начертила кривоватую схему на ворсе, активировала и дождалась, пока вещи снова станут прежнего размера.