— Представляешь! Родители сегодня были в мэрии, и им выдали приглашение на Королевский Бал в столицу! За организацию благотворительных вечеров, аукционов и чего-то ещё, связанного с благополучием жителей Престина. Не помню дословно. Ехать надо сегодня, а присмотреть за младшими некому. На прислугу оставлять их не хотят, сама знаешь, мелкие — жутко капризные, итолько я с ними справляюсь.

Приглашение из мэрии?

Именно сейчас?

Странно всё это…

— Так вот, я дня три-четыре поживу дома, а потом вернусь в общежитие. Мы с мамой пятнадцать минут назад вышли от Роута, он разрешил. Бедный мужик, мне кажется, он даже особо не слушал её, весь в работе. Ему при нас принесли стопку конвертов из дворца и министерства образования, и у него аж глаз задёргался.

Да плевать.

Пускай делает что хочет.

Хоть ночует в кабинете.

Его присутствие в академии не помешает мне пробраться в нужную аудиторию.

Проводив подругу и обещав рассказывать ей обо всех событиях, что могут произойти за время её отсутствия, я завела будильник на одиннадцать часов. Надеюсь, немного выспаться перед очередной бессонной ночью.Но если бы я знала, чем закончится моя вылазка, осталась бы под одеялом и носа не высунула наружу.

Волнение и нервозность сделали своё дело. Я вскочила с кровати, окружённая густой темнотой и будучи уверенной, что проспала будильник. Бросив взгляд на часы, едва не рассмеялась от облегчения: без пяти минут одиннадцать.

Переодевшись в спортивный костюм, сунула под кофту чистую тетрадь, карандаш и уже направилась было к двери, но в голову пришла дельная мысль.

Надо подстраховаться и сделать так, чтобы ни сторож, ни Роут, если он всё ещё пыхтит над письмами в своём кабинете, меня не обнаружили.

Несколько минут мне хватило на то, чтобы найти нужный параграф в учебнике и переписать схему заклинания, скрывающую моё присутствие. Достаточно начертить её на полу и активировать линии. Тогда я могу хоть в барабан бить и танцевать, никто меня не увидит и не услышит.

Правда, заклинание длинное и сложное, поэтому студенты не решаются использовать его в личных целях, но у меня-то нет выбора! Да и прерывать его категорически запрещается: незаконченный чертёж может шибануть нехилой отдачей.

Добиралась до аудитории как и вчера — короткими перебежками, посматривая в окно ректорского кабинета, где, как назло, всё ещё горел свет.

«И чего ж тебе не спится? Все приличные люди давно уже ложатся в кровать,» — мысленно проворчала, не забывая поглядывать по сторонам.

Если меня заметят — тут же отведут к Роуту, а он в его паршивом настроении, даже слушать не будет. Схватит за шкирку и лично выведет за ворота, бросив меня на растерзание Корнелии с Пинчем.

Сжав зубы, я потянула на себя тяжёлую входную дверь, стараясь не издавать лишнего шума. Прежде чем зайти в холл, просунула голову и тщательно осмотрелась по сторонам, хоть в темноте особо ничего не было видно.

Прислушалась: тихо, слышен лишь мерный ход секундной стрелки больших часов, висящих под потолком. Ни шагов, ни разговоров.

Путь чист.

На цыпочках подкралась к лестнице под гулкое биение сердца. Через каждые две ступеньки останавливалась, вслушивалась в окружающие звуки и шла дальше.

Остановившись перед дверью в аудиторию по начерталке сперва внимательно осмотрела ручку, выискивая следы охранного заклинания, но ничего не обнаружила.

То ли Роут запугал меня почём зря, то ли самонадеянно решил, что я проникнусь его злобным тоном и не сунусь куда не следует, послушно сидя в общежитии.

С мягким щелчком дверь открылась, и я смогла перевести дух, оставшись в пустом помещении. Книга по-прежнему лежала на столе, только уже в другом месте, но меня это не насторожило. Мэтр Гвинн славился забывчивостью в мелочах и мог подолгу искать мел, хотя сам переложил коробочку со стола на подоконник.

Кстати, мел!

Он-то мне и нужен, чтобы начертить на полу схему заклинания. Карандаш для этого не подходит: линии будут тонкие, тёмные, едва заметные в темноте. Вероятность ошибки многократно увеличится.

Скрип мелка прозвучал громче, чем я рассчитывала, а в тишине показалось, будто его слышно в каждом уголке пустующего здания. Проведя одну линию, я замерла без движения, не отрывая его от пола, и задержала дыхание, в любой момент ожидая услышать шаги ректора или сторожа, спешащих проверить, кто здесь шастает после отбоя.

Тишина. Пока что мне везёт.

Колени от напряжения свело судорогой, сидеть неудобно и постоянно хочется сменить позу, но пока не окончена схема — нельзя. Второй рукой достаю из кармана бумажку с текстом и помогаю себе зубами, разворачивая тетрадный лист.

Каждая стрелка сопровождается необходимым словом-активатором, которое нужно произнести ровно в тот момент, когда линии соприкасаются с соседними. Нестерпимо хочется ускориться и закончить быстрее сложный рисунок, состоящий из нескольких десятков линий.

А главное — взять, наконец-то в руки заветный учебник!

И громом среди ясного неба в коридоре звучат размеренные шаги! Вот влипла!

Капля пота скатилась по лбу и замерла на кончике носа. Мотнула головой, чтобы стряхнуть её в сторону. Пальцы предательски задрожали, и две линии вышли слегка кривыми. Поясница ныла так, что нестерпимо хотелось выпрямиться и размять спину.

Позже, Амелия.

Сейчас не время расслабляться. Что бы ни случилось, ты должна закончить заклинание, если не хочешь оплачивать ремонт разгромленной аудитории. Это в учебное время мэтры ставят заградительные щиты. Сейчас я целиком и полностью беззащитна.

Шаги приближаются, но идущий не торопится. Будто знает, что откроется его глазам, и даёт мне прочувствовать весь ужас безвыходной ситуации.

Я ускоряюсь изо всех сил. Линия за линией, слово за словом. Схема всё больше напоминает округлую паутину, в центре которой сижу я, поджав гудящие от напряжения ступни.

Осталось последнее движение, но едва мелок коснулся нужной точки, я услышала громкий щелчок, и дверь издевательски медленно пришла в движение.

Теперь я понимаю, как чувствуют загнанные в угол звери.

— Амелия Орланд! Устав академии запрещает студентам покидать общежитие после отбоя! Полагаю, вам известны последствия? — холодно чеканит ректор Аррэн Роут, застав меня на месте преступления.

— Ректор? — поражённо шепчу я.

И именно сейчас последняя линия начерчена.

Но, кажется, я ошиблась её с направлением.

— Господин Роут, простите… — оправдываюсь, глядя на законченный чертёж, вспыхнувший алым светом. Разве он должен быть не серебристым?

Не помню, подумаю позже.

— Вон отсюда, — приказывает глава Академии Крэйвен, указывая пальцем в сторону коридора. — Немедленно.

В груди будто лопнула натянутая струна. Слёзы набежали на глаза, размывая окружающее пространство, но я кое-как смогла подняться на ноги, сгорая от обиды и стыда под его немигающим взглядом.

— Можешь сразу собирать вещи. С этой минуты к занятиям ты не допущена.

— Понимаю, — горько усмехнулась я. — Но и вы должны понять, что мне было нечего терять. Я вас услышала, господин Роут. Спокойной ночи.

Не буду стирать чертёж. Какая разница, кто этим займётся — уборщик или сам Роут. Пускай берёт ведро, тряпку и стирает линии, стоя на коленях в своём дорогущем костюме.

Скомкав лист с заклинаниями так, что он порвался на мелкие части, я прошла мимо стоящего в дверях ректора, случайно задев его плечом.

И взвизгнула от резкой боли, что прошибла меня насквозь. Кажется, Аррэна тоже задело, вон как зашипел и поморщился.

— Амелия Орланд… — его рука обхватила моё запястье и сжала. Не больно, но я вздрогнула, когда большой палец соскользнул, проведя по тонкой коже. Будто погладил. — Уйдите с глаз моих. И никогда не появляйтесь.

Аррэн Роут

Три часа спустя Просыпаюсь посреди ночи, проклиная красочные сновидения. Яркие, короткие, они сменяют друг друга, но в каждом из них обязательно появляется чёртова Амелия Орланд.