Офелия сейчас с императрицей. И Артур. Если это всё правда и Церея действительно не просто выглядит сумасшедшей, а такой является, то я не должен быть тут.
— Мне нужно задать вопрос, и прошу ответить на него. Это решит твою судьбу, – я поднял советника на ноги и приставил меч к горлу. — Императрица знает, что её дочь жива? Только ты понял, что это она тогда?
Кон молчал.
— Говори! — мое самообладание снова оказалось на волоске. Ноздри раздулись от глубокого вдоха.
— У меня нет ответа на твой вопрос.
Я резко убрал меч от шеи советника и закричал от негодования, бросая клинок на пол. Галерея наполнилась неравномерным звоном железа о камень. Запустил руки в волосы, которые хотелось вырвать с корнями, так сильно я не понимал, что вообще происходит. Советник воспользовался моментом, из последних сил схватил меч и нанес удар. Я по инерции закрылся рукой, совершенно забыв, что на мне были наручи с заряженным Кристаллом. Камень треснул выпуская из себя скопившуюся энергию. Советника отбросило к самому краю, волна была настолько сильной, что сломала ограждение. Кон де Валь полетел вниз.
Я подбежал к краю, ни на что уже не надеясь. Где-то далеко внизу советник встретил смерть, проткнутый насквозь флюгелем нижестоящей постройки.Небо затянуло облаками, поднялся ветер. Вдали послышались раскаты грома. Капли дождя барабанили по крыше. Не так я себе представлял этот момент. Я не испытал никакого облегчения. Смерть Кон де Валя не подарила спокойствия, он оставил мне столько вопросов, что голова готова была взорваться. Но не было времени искать ответы, мне нужно было вернуться к Офелии.
Артур
Разговоры вокруг доходили дома какими-то отголосками. Я не мог открыть глаза, по всему телу волнами пробивала боль, исходящая от руки, которую как будто залили расплавленным железом. Я слышал Себастьяна, Офелию, кажется, слышал ребят из стражи, Императрицу. Голоса то стихали, то усиливались. Я помнил, что убил Дарнелла, затем вышел на улицу через балкон, увидел Себастьяна, прижатого к полу каким-то неведомым существом, больше похожим на машину, чем на человека. А дальше как в тумане. Вот я держу его за горло, Офелия плачет, Себастьян подбежал к ней. Потом я уже понял, что это был тот самый Гектор. Его глаза горели убийством, он шел напролом атакуя меня снова и снова. Я всадил нож ему в горло, а тот даже не шелохнулся. А затем из его разбитой механической руки появился еще один меч и он…
Я всё-таки заставил себя приоткрыть глаза, веки будто свинцовые. Повернул голову и как я и боялся, этот поганец отрубил мне руку.
“Почему я не умер?”.
Огляделся, насколько мог. Офелия шла по левую руку и сжимала мою ладонь. Четверо гвардейцев держали носилки, антураж сменялся на более темный. Когда меня понесли по лестнице, все мои внутренности переворачивались, словно я лечу в пропасть.
— Кладите на стол! — властный голос раздавал указания.
Меня переложили с носилок на стол, Офелия отошла в сторону. Руку и ногу опустили в какую-то жидкость, подключили какие-то провода, уши заболели от последующего дальше писка. Меня же пробирал озноб.
— Надо ввести ему сыворотку.
Надо мной склонилась Императрица. Она отличалась от той, что смотрела на нас с открыток и газет, растрепанная, уставшая, постаревшая. Волосы она собрала в пучок на затылке, надела маску, закрывая лицо, помощники надели на неё белый халат и брезентовые перчатки. Рядом что-то звенело и скрипело.
— Держите его, будет больно.
Несколько крепких парней прижали меня к столу. Плеча коснулась игла. В месте укола стало очень горячо. Боль с новой силой разлилась по телу, мне казалось я горю изнутри. Из груди вырвался протяжный рык или вой, на что хватило сил. Оставшиеся конечности содрогались в агонии, сердце и легкие сжало в тиски. Кажется, я что-то уронил. Яркий свет с потолка резал глаза, картинка размывалась и троилась. Я захлебывался собственной слюной.
— Что вы делаете?! — закричала Офелия. — Вы же говорили поможете ему, а ему только еще хуже!
— Уберите её!! – приказала императрица.
Я бился в конвульсиях, кто-то обтирал пот с моего лба. я почти потерял сознание, но потом пришло облегчение. Чувство, будто я парю в невесомости, как если бы я лежал на спине в воде, звуки также приглушились, стало сложно различить отдельные слова и фразы. Такое состояние продлилось недолго, а затем я снова стал все видеть и слышать, но я как будто бы был не самим собой, смотрел на себя со стороны, будто мое сознание покинуло тело.
Вот я лежу на столе, вокруг много людей. Офелию крепко держат в дальнем углу, больно сжимая за запястья. Один крепкий мужчина несет императрице протез, она ловко принимает его из чужих рук. На вид хрупкая, но с такой легкостью держала в руках тяжелое железо. Она подсоединяет к плечу механизм, намечает, где будут крепиться болты. Подзывает к себе кого-то еще, какую-то женщину. Та достает из своего халата такую же палочку, как у Фелицио, чертит на протезе какие-то символы, затем комнату наполняет яркий свет. Изнутри протеза в моему плечу тянется металл тонкими прутьями, врезается прямо в мое тело, срастается с мышцами, связками, кровеносными сосудами. Я чувствую, как кровь смешивается с чем-то мне неизвестным, как отравляется мой организм, как невыносимо больно всё то, что происходит, но не могу ничего сделать, только смотреть со стороны. Мои глаза закрыты, пульс слегка учащенный. Это не протез, это самая что ни на есть механическая рука. Часть моего тела теперь была совсем не человеческой. Это пугало, но это обещало спасти мою жизнь.
Когда рука окончательно слилась с плечом, императрица дополнительно прикрутила металл к коже титановыми спицами и болтами, попросила дернуть со всей силы крепкого мужчину, рука не поддалась и осталась на своем месте. Это удовлетворило всех, кто был в лаборатории и участвовал в процессе.
— Нам надо проверить, как она реагирует.
Кто-то взял со стола металлический прут, поднес к огню, нагревая его до красноты, а затем приложил где-то в районе правого бока. Всё тело содрогнулось, вместе с механической рукой.
— Да что же вы делаете?! — кричала Офелия.
— Сделайте так, чтобы она заткнулась уже, — абсолютно отстраненно приказала императрица.
Мне хотелось кричать, что это её дочь, что она не ведает, что творит. Мне хотелось вмешаться, своим бестелесным сознанием я рвался на помощь. Мое тело на столе незамедлительно отреагировало, начало отрываться от стола. Я хотел вернуть себе ощущение реальности, хотел разнести тут все, чтобы этого больше ни с кем не повторилось. Один из тех, кто держал Офелию, замахнулся, чтобы ударить ту по затылку, но ему помешали.
Как гром среди ясного неба в лаборатории возникла Анна. Она ловко обезоружила мужчин и вспорола им глотки, заливая стены их кровью. Офелия упала на колени, свернулась калачиком, закрыла голову руками. Анна действовала быстро, четко, ни о чем не думая. Никогда так не был рад её видеть.
Началась паника, люди бежали, кто куда в надежде, что их не настигнет та же участь. Церея разозлилась, испуг сменился гневом, вокруг неё начали сгущаться тени.
— Ты кто такая, и кто позволил тебе здесь быть и мешать мне?!
Анна не ответила. Лишь продолжала рубить и резать всех в помещении, уворачиваясь от нападавшей охраны. Женщина-алхимик начертила на полу несколько кругов, вызывая из ниоткуда преграды между Анной и Императрицей, но она была слишком медленной. Анна перепрыгнула через преграду, повалив на пол Церею. Императрица зубами взгрызлась той в руку, а тени, что становились всё гуще и всё более осязаемыми нападали на блондинку, разрушаясь от прикосновения с её плащом. Но одна из теней все-таки пробила защиту, скидывая капюшон и маску с её лица.
— Надо же, Анна Блэк. Ты была изгнана из Империи, но решила вернуться?!
— Я никогда не покидала Империю.
Глаза императрицы светились от безумия. Увидев лицо нападавшей в ней как будто стало еще больше сил, тени ударили по Анне, откидывая ту в стену. Императрица, немного шатаясь, встала на ноги и осмотрела блондинку.
