— Мне не нужны твои советы, Кон, – Церея отвернулась от собеседника, начала рыться в чертежах и формулах.

— Как пожелаете. Может, принести вам чаю?

Но она не ответила, лишь еще глубже зарылась в бумаги, хаотично вырисовывая символы, круги, буквы на всём до чего могла дотянуться. Кон учтиво поклонился и покинул кабинет.

— Когда она закончит, позовите меня, – приглушенно раздалось из-за двери.

Состояние Цереи с каждым годом волновало меня и даже пугало.

В нашу первую встречу она была прекрасна. Стройная, статная, со взглядом оленёнка. Я был ещё несмышлёным мальчишкой, бегающим по дворцу от слуг, но образ молодой и красивой Цереи уже отзывался в юношеском сердце. Открытая каждому, она привлекала много внимания на балах: смеялась, шутила, травила байки из жизни простолюдин, рассказывала о других странах и как много всего можно сделать для народа, используя чужой опыт. Всегда интересовалась наукой, сама являлась талантливым человеком. В столь юном возрасте она взошла на престол и была открыта этой стране, людям и всему миру. А потом всё изменилось… Дворец убил в ней ту жизнерадостность, на смену смеху пришли крики и истерики, и наша юная Императрица замкнулась в себе, посвятив себя полностью бездушным машинам. Её заслуги поистине неоспоримы, но, кажется, цена у них оказалась слишком высокой.

Сквозь приоткрытую дверь кладовки я наблюдал за ней. Хаос, истинному хаосу были подвержены её мысли. Она рвала бумагу и сжигала в камине, доставала новую, рисовала на полях книг, на руках. В уголках глаз собирались морщины от напряжения, на столе рядом лежали треснувшие пенсне. Сколько времени она проводит так, сидя одна?

Сердце пропустило удар. Церея смотрела прямо на меня чернотой ночи. Небесный оттенок её глаз был покрыт пеленой, а волосы, будто наэлектризованные, шевелились, поднимаясь и опускаясь. Я замер, не дышал. Что это за наваждение?

Прошла всего минута, и императрица отвела свой взгляд, продолжив заниматься своими делами, бормотала себе под нос несвязные вещи. Не знаю, какая картина была страшнее - эта или та, в подземельях.

Я активировал дверь в стене и покинул укрытие. Нельзя упустить советника.

Кон де Валь шагал по коридору стуча каблуками по натертому до блеска мрамору. По очень длинному коридору, обрамленному резными колоннами с золотым тиснением. Звук его шагов отскакивал от стен громким эхом. Полы его серого сюртука развевались в такт шагов. Он достал из нагрудного кармана жилета часы на золотой цепочке и с хитрой улыбкой посмотрел на циферблат.

Пройдя еще дальше по коридору, советник остановился на мгновение у висящего на стене портрета девушки.

– Какая все-таки прекрасная картина… – произнес он шёпотом, стараясь не нарушать царящую вокруг тишину. – Такая прекрасная…

Он коснулся кончиками пальцев нарисованного подола платья, прошелся пальцами, словно перебирал клавиши рояля, выше, еще выше, пока не дошел до лица девушки: золотые волосы, голубые глаза, аккуратные и правильные черты лица, легкая улыбка. Платье на ней было голубое, под цвет глаз, пышное, ключицы оголены, а шею закрывал кружевной чокер. Советник сглотнул. Он тут же убрал руку от портрета, стоило услышать звук приближающихся шагов. К нему приближался еще один один гвардеец.

– Разрешите доложить? – аквестинец в стальной броне отдал честь мужчине.

– Докладывай.

– Пленник очнулся.

Советник расплылся в лисьей улыбке, сощурив глаза.

– Это просто прекрасная новость. Не будем заставлять его ждать.

Артур

Вода стекала по моей спине, омывая каждую часть тела: голову, спину, ноги. Я пытался смыть запекшуюся кровь: каждая капля приносила неимоверную боль, соприкасаясь со свежими ранами. Стиснув зубы, параллельно вытаскивал из спины осколки то ли стекла, то ли камней вперемешку с тканью и сходящей кожей. Вот по этому я точно не скучал. И почему мне не сиделось в моей прекрасной и уютной каморке в столице? Чинил бы дальше кастрюльки, утюги и прочую мелочь, точил бы ножи, может, даже стал бы ковать на заказ. Идиот, не иначе. Надо было слать в пекло этого Себастьяна.

Мне был выдан металлический тазик и деревянный самодельный ковш. Отметил искусность мастера, подобных вещей из дерева я раньше не держал, все стыки были идеально сцеплены, как будто дерево долго пролежало под прессом, настолько, что волокна проникли друг в друга и сцепились намертво.

— Может, мне всё-таки тебе помочь? – из-за ширмы, которая представляла собой обычные доски, сбитые между собой гвоздями, послышался звонкий девичий голос.

— Кхм… Не надо. Не стоит на такое смотреть.

— Что я там не видела? Это же я тебя сюда притащила. Да и пострашнее вещи наблюдала…

С такой грустью были произнесены последние слова, что меня окатило тревогой. Толком не понял, где нахожусь, какой-то заброшенный завод или что-то вроде: повсюду разруха, мусор, торчащая арматура, брошенная техника, даже стены и те были не везде, отчего с улицы налетал песок вперемешку с камнями.

Я отключился после взрыва и очнулся, когда девушка из переулка пыталась сделать хоть что-то с тем кровавым месивом, каким оказалась моя спина. Я даже не смог толком её рассмотреть, только какие-то общие черты: рыжие волосы, хотя до этого я помнил их черными, синяя роба, кажется, на шее висели необычные очки.

Помимо воды в тазу плавали какие-то травы. Не знаю, что это, но определенно становилось легче после каждого омывания.

— Ты здесь живешь? – решил отвлечь себя хоть как-то разговором.

Она промолчала.

— Ты здесь одна?

— Теперь уже да.

— Почему теперь? А… — я замолчал на мгновение, а затем продолжил: — Ты о том пареньке? Жаль его.

— Он – жив. Я верю, что он жив, – девушка сглотнула, явно сдерживая слезы.

— Взрыв был слишком мощный, не хотел бы тебя расстраивать…

— Я же сказала, он – жив!

Ширма с грохотом упала, и я предстал перед молоденькой девчонкой в самом неприглядном виде: нагишом и в луже крови.

— Гектор не мог просто раствориться в воздухе, осталось бы… хоть что-то! А там… Ничего! Вообще ничего, даже пятен крови не осталось!

Девушка активно жестикулировала, как будто пытаясь доказать мне свою правоту, однако… Если меня так ранило, то что говорить о пареньке, тем более он был ближе к эпицентру взрыва.

— Если ты вернулась туда чуть позже, то место могли просто зачистить.

— Всё! Замолчи!

Ей на вид было не больше двадцати. Лицо в форме сердца, большие зеленые глаза, так бесстыже нагло и зло смотрящие на меня. Сердце учащенно билось в её груди, так громко, что даже не надо было прислушиваться.

— Замолчи и покажи мне спину! - она развернула меня резким рывком, подтащила свой стул, заставила сесть, больно впившись пальцами в рану, отчего я взвизгнул.

— Что ты…

Девчонка достала из поясной сумки небольшой белый Кристалл, поместила его в систему из ремней, которую надела себе на голову так, что получился налобный фонарь. Следом она надела очки, в кожаной оправе, круглые, состоящие из нескольких уровней линз, похожие на те, что используют часовщики, но выглядящие более внушительно. Девушка направила свет Кристалла на мою спину, настроила линзы, достала из сумки еще пинцет и принялась доставать из меня осколки, до которых я не мог дотянуться.

Её руки были ловкими и быстрыми. Я почти не ощущал дискомфорта, разве что в моменты, когда она прикладывала на обработанные участки смоченную в водке тряпку.

— Это был твой парень? — я решился прервать гнетущую тишину, разбавляемую только шелестом рукавов и звоном металла в женских руках.

– А ну-ка цыц. Я сказала тебе помолчать.

Не самое приятное знакомство, но выбора не было. Девчонка была себе на уме, но латала отменно.

— Я – Артур.

— Угу, – она не отвлекаясь от тела промямлила слова.

— Даже не представишься?

— Нет.

Диалог не выходил. А я был действительно рад, что не был оставлен истекать кровью на той улице. Дворцовые лекари латали нас только тогда, когда мы уже доползали до столицы. Простые врачи и медсестры не спешили оказать помощь Ястребу. Офелия же кропотливо и уверенно ковырялась в моей спине, будто в механизме.