Затем я прочитала сообщения, которые отправили мне одногруппницы-подписчицы Адель. Всем я написала «спасибо» и натыкала смайликов. Интересно, догадаются ли они когда-нибудь, что ошиблись на двадцать четыре часа.

Я отложила телефон и уставилась в стену. Ну, наверное, то, что Адель перепутала дни — лучше, чем если бы она просто забыла. Хотя судя по фотографиям, все-таки лучше, чтобы она реально забыла.

Телефон пискнул и я разблокировала его с полной уверенностью, что прочитаю еще одно запоздалое поздравление. Но сообщение было от Адель.

А: Привет! Ты дома?

Интересно, если я не поздороваюсь, она поймет, что я расстроена?

К: Да.

Я перечитала свое «Да» несколько раз и решила, что нужно все-таки поздороваться. Но тут возле имени Адель запрыгали три точки. Поздно, она уже прочитала. Наверное, пишет, какая я грубиянка. Это было вероятно, если учесть, что на истории с поздравлениями я не отреагировала.

А: Никуда не уходи! Скоро буду!

Нет. Адель не посчитала меня грубиянкой. Я облегченно выдохнула, но, осознав, смысл ее слов, снова напряглась. «Скоро буду?» Она что же, решила, что мы сейчас пойдем праздновать? Ну уж нет. За сегодня и завтра мне для диплома нужно опросить еще хотя бы десять человек и сделать анализ всех-всех результатов. Я не успею, если куда-то с ней пойду. Но если она уже едет… Я нехотя поднялась и стала приводить себя в порядок.

На самом деле мне сразу показалось, что Адель едет ко мне не для того, чтобы отпраздновать день рождения. Я снова открыла нашу переписку. Вчерашние сообщения я удалила, чтобы не позориться. Она даже не знает, во сколько я хотела, чтобы мы вчера встретились. На всякий случай я еще раз скинула Адель адрес. Она почти сразу ответила: «Спасибочки!!!». Поджав губы, я отложила телефон и пошла завтракать.

На кухне уже были мама с папой. Вероятно, они думали, что я не проснусь раньше полудня, но сегодня я решила встать не поздно, хотя был выходной. Следует поторопиться с дипломом, а то времени почти не осталось, если учесть, что я делаю его с нуля.

— Доброе утро! — сказала мама. — Будешь есть?

Я кивнула.

Папа сидел за столом и уже доедал завтрак. Он смотрел в телефон сквозь очки и хмурился. Вообще мама ему запрещала сидеть за едой в телефоне, но пока она отвлеклась, готовя мне завтрак, он нарушил запрет.

Когда я села за стол напротив него, он оторвался от телефона и посмотрел на меня.

— Куда-то идешь? — спросил он.

— Да. Адель скоро заедет.

Папа нахмурился еще сильнее, а мама улыбнулась.

— Вы что же вчера не нагулялись?

Я не говорила, что планы сменились. Узнав, что вечер прошел с Тимуром и его Диком (так, Ксюша, хватит, это уже не смешно), то папа хмурился бы еще сильнее, а мама улыбалась бы так, что кончики губ скрылись бы за волосами, хоть они у нее даже уши не закрывают.

— Та мы решили, что раз выходные, чего дома сидеть.

— Это правильно! — сказала мама, ставя передо мной тарелку с омлетом.

Папа лишь покачал головой и вернулся к телефону. Правда, не на долго. Мама выхватила телефон из его рук и легонько хлопнула кухонной лопаткой по голове. Тогда папа сложил руки на столе и, наверное, хотел что-то спросить у меня, но тут раздался звонок в дверь.

— Я открою! — сказала я, поднимаясь.

Но мама хлопнула лопаткой и меня, и я села обратно.

— Сиди, ешь, я сама открою… Хоть посмотрю на твою Адель.

Я кивнула, не сильно радуясь такому повороту событий. Но, как и папа, я уже давно поняла, что маме лучше не перечить.

Вскоре я услышала, как щелкнул замок, и вслед раздалось почти что оглушающее:

— Здравствуйте! Здравствуйте, Елена Георгиевна! С именинницей вас! Где ов… Где Ксюшка? У меня подарок для нее!

Капец, Адель знает отчество моей мамы. Это не нормально. Даже я иногда его забываю.

У родителей не вызвало вопросов то, что Адель поздравляет меня сегодня. Вчера они спросили, что она мне подарила, но, так как мне было нечего им показать, я сказала, что она оплатила нам ужин. Розу пришлось выкинуть, потому что она вызвала бы кучу вопросы. А ватман я пронесла, спрятав под футболку, и теперь он хранился под кроватью.

Мама заглянула в кухню. Она улыбалась так, будто меня пришли сватать. Затем она махнула рукой, так что я встала и поплелась в коридор.

Адель стояла на коврике у входа. Ее волосы, как и всегда, светлыми, аккуратно уложенными локонами обрамляли лицо и рассыпались по плечам. На ней было нарядное платье с длинными рукавами.

— Привет, Ксюша! С днем рождения! Поздравляю! Вот, это тебе.

Даже несмотря на мой хмурый вид, уголки губ Адель ни на миллиметр не опустились. Она протягивала мне небольшую коробку розового цвета.

— Что там? — спросила я, принимая коробку.

— Откроешь — узнаешь! — радостно воскликнула Адель. — Только осторожно, не переворачивай.

Я глянула на нее, а затем вернулась к коробке. Кажется, Адель реально не догадывается, как оплошала. Хотя с чего бы. Я же молчу.

Коробка была не тяжелой, но я опустилась на пол, чтобы открыть ее максимально аккуратно.

— Давай же! — подначила меня Адель, хотя я уже снимала крышку.

Сперва я не поняла, что передо мной. Мягкая игрушка? Но почему она такая тяжелая и почему… Она что, дышит?

Пару секунд я соображала, а потом вскрикнула. Даже не знаю, что это был за звук. Удивление? Испуг? Но радость в нем тоже была. Даже, пожалуй, ее было больше, чем всего остального.

Собака. Адель подарила мне собаку!

Услышав мой вскрик, песик проснулся. Он поднял мордочку и медленно заморгал огромными глазами, которые, казалось, были сделаны из черного стекла.

— Нравится? — услышала я довольный голос Адель.

— Шутишь⁈ — воскликнула я. — Конечно! Ты же знаешь, как я хотела собаку!

Тут же моя радость поугасла, и я глянула на маму. Она не разрешала заводить питомцев, собственно, поэтому собаки у меня до сих пор не было. Но сейчас она улыбалась и смотрела то на песика, то на Адель.

— Да, я запомнила, что ты ее хочешь, — сказала Адель. — Теперь ты будешь гулять два раза в день!

Ох, точно. Мы же заговорили тогда о собаках, потому что обсуждали мое похудение. Какой бы печальной не была эта тема, вспомнив про нее сейчас, я не расстроилась. У меня же теперь есть собака!

Я посмотрела на нее. Песик снова попытался заснуть. Ну уж нет! Сегодня у него будет день обнимашек и целовашек. Я стала доставать собачку из коробки. Было страшно ей навредить, будто она вся реально была из стекла. Я все пыталась примостить к ней свои руки и, когда достала ее, коснулась одеялка, которым была устелена коробка.

— Фу, оно… мокрое? — скривилась я.

Была всего одна причина, по которой одеяло могло быть мокрым и Адель озвучила мои опасения.

— Да, она, наверное, описалась! Испугалась поездки на машине и описалась. — Адель хихикнула. — Ты же знаешь, я не самый аккуратный водитель.

Теперь я хихикнула, и мама тоже хихикнула за компанию.

Песик был таким маленьким, и таким теплым, что я чуть не расплакалась от умиления.

— Она такая кроха! — сказала я. — Сколько ей?

— Полгода, — не размышляя, ответила Адель. — Я специально решила не брать совсем маленькую, чтобы ты не напортачила с ее воспитанием и это сделал кто-то поопытнее.

Я нахмурилась. Полгода? Разве она не должна быть больше раз в пять?

— Адель, — сказала я, поднимая на нее взгляд. — Что это за порода?

— Чихуахуа! — гордо сказала Адель. — Ты теперь как блондинка в законе! Только брюнетка… И в психологии.

Я продолжала улыбаться и гладить песика пальцем по голове, но внутри стала копошиться досада. Чихуахуа. Это же самые маленькие собаки. А я всегда хотела большую собаку. Как Дик. Только желательно какой-нибудь определенной породы, а не смеси бульдога с носорогом. И Адель об этом знала.

— Чихуахуа? — переспросила мама. — Это же маленькие собачки?

— Да, я специально такую выбирала! У вас же квартира. Чтобы ей было не тесно. Они классные! Я бы себе такую завела, но папа с Владом против.