— Какой размер интересует? — спросила консультантка.

Вместе Адель они посмотрели на меня. Я не знала, какой мне нужен размер, потому что уже лет триста не покупала купальники. Адель хмурилась, вглядываясь в меня, а потом сказала:

— Наверное, 80B.

— Мне кажется 70D, — сказала консультантка.

Адель лишь пожала плечами и продолжила отбирать для меня купальники. На каждую модель она требовала мой размер. Я успела всего пару раз зевнуть, как количество купальников в руках Адель стало таким большим, что они едва не сыпались на пол. Я тут же попросила ее остановиться и Адель сдалась. Она отдала мне весь этот цветастый ворох и я потащилась в примерочную.

Стоя в одних трусах, я разгребала купальники. Все раздельные, ни одного сплошного. Черт. Надо было сразу сказать Адель, что я предпочитаю второй вариант.

Ничего не хотелось мерять, но я решила надеть один купальник, затем сказать, что мне не хватит на него денег, и тогда Адель наверняка отвяжется с этим вопросом. Я выбрала тот, который был самым закрытым. Купальник был черного цвета и между лифом и плавками в области живота соединялся широкой полоской.

— Ну как? — сказала я, выглядывая из примерочной.

Адель зашла внутрь и стала осматривать меня так, будто я была куклой, а она маленькой девочкой, которая любит плюшевых медведей.

— Знаешь, — заговорила я. — Мне этот купальник больше всего нравится, но мне не хватит на него, а на другие я тратиться не хочу…

— По-моему, маловат, разве нет?

Адель будто и не услышала мою тираду. А если и услышала, то теперь пыталась найти отговорку, почему мне действительно не стоит покупать этот купальник.

— Да вроде нет…

Я стала пристально осматривать себя в зеркале. Чем дольше я смотрела, тем хуже мне казался не только купальник, но и мой живот, хотя он наполовину был закрыт.

— Может, побольше размер взять? — спросила Адель.

— Тогда чашка будет великовата.

Адель вздохнула и поджала губы. Ей явно не нравилось то, что она видела, а смотрела она на меня. Я вдруг ощутила острую потребность купить не купальник, а парео.

— Вот вроде нормально сидит, — сказала Адель. — А вроде что-то не то.

Я согласилась. Мы обе стояли и смотрели на мое отражение в зеркале, когда Адель сказала:

— Ксюша, тебе надо похудеть. Тогда даже такой… не очень купальник будет норм смотреться.

Слышать такое было не очень приятно, но в глубине души я была согласна с Адель. У меня никогда не было много лишнего веса, меня никогда не называли толстой. Но и худой тоже. Всю жизнь мне хотелось сбросить килограмма три, но никак не получалось. Три килограмма — немного, но в случае моего не высокого роста, это было бы заметно.

— Может, вместо купальника купим тебе абонемент в спортзал?

Я невесело засмеялась, а потом посмотрела на Адель. Она не улыбалась, значит это была не шутка. Вмиг стало как-то не по себе.

— Не люблю тренажеры.

— Видно.

Теперь Адель усмехнулась, списав свои слова в шутку. Я улыбнулась, но теперь уже мне было не смешно.

— Ладно, давай уйдем отсюда.

Я выпроводила Адель из примерочной и в последний раз посмотрела на свое отражении в купальнике, который никогда не куплю. В целом не плохо, но Адель права. Похудеть мне не мешало бы.

Когда я закончила переодеваться, а Адель расплатилась за свои купальники, мы вышли из магазина и зашагали к выходу. Я думала, что разговор насчет моего внешнего вида исчерпан, но Адель хмурилась и продолжала говорить:

— Нет, Ксюш, с этим надо что-то делать. Тебе же всего двадцать! Это в тридцать метаболизм замедляется и все такое и похудеть будет сложнее. Самое время действовать — это сейчас!

Я никогда не переживала за свой вес, но в эту минуту меня одолела настоящая паника. Похудеть — значит отказаться от всего прекрасного, что есть в этом мире! Не есть сладкое, жирное мучное… И так до конца жизни! Еще и обязательно бегать по утрам…

— Тебе не обязательно даже бегать по утрам, — продолжала Адель. — Просто начни хотя бы ходить!

— Я не люблю ходить, — сказала я. — Это скучно.

Да и в целом я не особо любила двигаться. Но просто ходить… Это даже хуже, чем бегать, потому что при ходьбе остаются силы на то, чтобы думать о том, какой это ужасный процесс. А вот когда бегаешь думаешь только о том, как бы не выплюнуть легкие.

К счастью, Адель замолчала. К несчастью, лишь на полминуты.

— Нужна какая-то мотивация, чтобы ты стала больше двигаться…

Я тоже стала думать над этим вопросом. Все-таки вечно закрывать глаза на свои щеки у меня не получится, а то скоро они сами закроют мне глаза. Вот такой каламбур.

— Знаешь, — сказала я. — Когда я была маленькой, то хотела завести собаку.

Адель не поняла к чему я клоню, поэтому замолчала и дала мне высказаться.

— Но маленькие собачки, которые на крыс похожи, мне не нравятся. Я хочу, то есть хотела, большую собаку. Лабрадора там… Или хаски. Но в нашу квартиру таких не потащишь.

— Ты решила сменить тему? — спросила Адель.

— Нет, я к тому, что если бы у меня была собака, то мне пришлось бы гулять с ней два раза в день при любых обстоятельствах…

— И тогда у тебя была бы мотивация больше двигаться! — закончила за меня Адель.

К моему удивлению, к теме моего похудения Адель больше не возвращалась.

Первое мая было солнечным днем. Хотя фактически лето должно было наступить только через месяц, в воздухе чувствовался его запах — запах свежескошенной травы и раскаленного на солнце асфальта.

Ни сегодня, ни завтра мне не надо было ехать на учебу. Это не могло не радовать, но я все-равно чувствовала себя подавленно. Я уже минут десять крутилась перед зеркалом, надев купальник. Он был сплошным, а значит я могла не переживать, что что-нибудь развяжется или что-нибудь вывалиться. Правда, в таком купальнике загар будет отвратительный. Но это не проблема, потому что я не люблю загорать. Возьму кепку, солнцезащитные очки и сяду под дерево в тень, чтобы не заработать рак кожи и оценивающие взгляды.

Ехать решили на машине Адель и на чьей-то еще машине. Адель мне говорила, когда мы созванивались по телефону, но я все прослушала, потому что мечтала умереть от одной только мысли о том, что придется щеголять в купальнике перед сверстниками, а не на даче, подвязывая виноград или собирая вишни.

Кстати, по телефону мы разговаривали каждый день минимум по часу. Это, наверное, признак настоящей крепкой дружбы. Правда, большую часть времени я молчала, но мне было так комфортно. Адель всегда спрашивала как у меня дела, но не воспринимала ответов длиннее одного предложения. Когда я это поняла, то стала отвечать просто «хорошо». Затем шли долгие монологи о том, как дела у Адель. В целом, довольно интересно, если учесть, что другими моими развлечениями, кроме разговоров с Адель, была работа над дипломом.

В общем, утром в понедельник я приехала к дому Адель. Она вышла меня встречать.

— Привет! — сказала я наигранно радостно, чтобы Адель не слышала, как я на самом деле переживаю. Купальник был не очень удобным, и уже натер мне плечи и не только их.

Мы зашли в дом, и в тени помещения я заметила, что настрой Адель не радужный. Отвечая на вопрос, который, наверное, стоял у меня в глазах, Адель сказала:

— Не могу найти солнцезащитный крем. В этом сезоне первый раз загорать буду, поэтому без него нельзя.

— У меня есть! — воскликнула я и потянулась к сумке.

Солнцезащитный крем я взяла на случай, если деревьев с тенью не окажется и придется все-таки подставлять свои клетки под риск развития меланомы.

— О, замечательно! — сказала Адель.

Она даже повеселела, и я почувствовала себя лучшей подругой на всем белом свете.

Пока мы поднимались к Адель в комнату, я оглядывала пустой дом, где, казалось, спали даже растения, хотя было уже начало первого. Ни души вокруг, что становило резкий контраст с тем, что я видела, когда последний раз здесь была.