Впрочем, Ульрика и не собиралась спать. Вытянувшись на кровати, она уставилась в потолок с причудливой лепниной и приготовилась ждать.

Не прошло и часа, как раздался стук в дверь. Сунувшийся в проем Лин сообщил:

– Вас зовут на ужин.

Ульрика спустила с кровати ноги и поднялась.

– Разве есть чем угощать? – удивилась она.

Мальчик гордо вытянул шею.

– У нас во дворце всегда есть.

«У нас», – отметила про себя Ульрика. Звучало, словно его сделали придворным.

– А люди на улицах, значит, голодают, – проговорила она хмуро.

Мальчик не нашел что ответить. Шагнув к нему, она наклонилась и ласково потрепала по голове:

– Тебе не место здесь, малыш.

– Почему? – не согласился парень. – Здесь моя мама. Она на кухне. Хотите, я вас познакомлю?

Кивнув, Ульрика поинтересовалась:

– А твой отец?

Лин замялся и, вздохнув, ответил:

– Погиб на фронте.

– Понятно, – не удивилась Ульрика. – Значит, кроме матери у тебя никого нет?

– Брат есть.

– А он где?

Лин пожал плечами.

– Не знаю. Ушел однажды вечером и не вернулся. Хотя Грионт и не самый лучший брат, но, надеюсь, он жив.

– Твоего брата зовут Грионтом?

– Вы его знаете? – оживился мальчик.

– Нет, – не слишком уверенно соврала она.

Стоило ли говорить ребенку, что его брат утонул? А если и не утонул, как думают Джерри, Лаирэ и остальные, то предал их всех. Интересно, что хуже: быть мертвым или подлецом?

– Пойдемте, – Лин потянул ее за рукав.

Ульрика бросила взгляд в овальное напольное зеркало, чудом уцелевшее, и подмигнула сама себе.

Гаюс был отвратителен, как и все его приятели и подельники. Прямо в зале приемов и королевских покоях, во всех этих комнатах, на золоте и бархате кучка немытых разбойников устраивала пиры и оргии. А такие, как Лин и его мать, прислуживали им.

Сначала Ульрике захотелось увидеть эту женщину и поговорить с ней. Но когда она ее, наконец, увидела, та вдруг стала ей так же отвратительна, как и все остальные. Потому что нет ничего ужаснее, чем рабская покорность жестоким людям.

Лидия, так звали мать Лина, появились в зале всего один раз, когда вносили ужин. Она вряд ли была сильно старше нее, но лицом и пустыми, словно ненавидящими весь мир глазами, напоминала старуху. Ульрика подошла к ней и спросила, не ее ли сын бегает вокруг. Женщина кивнула и глянула исподлобья так, словно ее в чем-то заранее уличали.

«Что ж ты так смотришь и ничего не делаешь?», – хотелось спросить Ульрике, но ее окликнул бывший властелин и любовник, а ныне правитель Толлгарда. Она пришла сюда ради него и не могла отвлекаться.

«Ты даже вспомнил мое имя, старый козел, – отметила про себя она. – Удивительно».

– Рад, что ты с нами, – Гаюс по-хозяйски обнял ее за талию. – За тебя, красавица из прошлого, – он предложил ей кубок.

– И за тебя, – ответила Ульрика, поддержав тост.

Ужин продолжался до середины ночи. Воры, разбойники и весь сброд, приглашенный на пиршество, за компанию с распутницами напились до скотского состояния. По углам то и дело разносились стоны и визг, звук которых потом еще долго стоял в ушах.

– Не хочешь вспомнить былое? – спросил Гаюс, перемещая руку ниже ее талии.

– Не здесь, – Ульрика качнулась в его сторону, словно хотела опереться, и громко захохотала.

Мужчина зарылся носом в ее волосы.

– Помню, ты была лучшей.

– Я и сейчас ничего, – лукаво улыбнувшись, она чуть отстранилась.

– Лиса-а, – нараспев произнес он, заглядывая ей в глаза. – Хочешь меня провести?

– Нет. Я пришла к тебе, потому что хотела убежать от них.

– Не верю.

– Ты сам говорил, я воровка. И сегодня ночью я хочу украсть тебя, – она протянула ему руку.

– Лиса, – покачал головой правитель, но, взглянув на ее ноги, не смог удержаться от соблазна. – Посмотрим, что ты задумала.

Они вышли из зала, держась за руки, как когда-то в юности. Поднявшись по лестнице, остановились перед одной из комнат.

– Я хочу, чтобы ты внес меня на руках, – потребовала Ульрика.

– Как скажешь, принцесса, – и хотя Гаюс был пьян, сил в нем было предостаточно.

Наклонившись, мужчина подхватил ее на руки и, пнув ногой дверь, понес к широкой кровати с балдахином. Как тот не сдернули, оставалось только гадать.

«Когда-то я была счастлива, неси ты меня так, – подумала Ульрика и горько усмехнулась. – Теперь уже ничто не смоет этих воспоминаний. Ничто. Хотя я могу попытаться…»

Он кинул ее на кровать и хотел было навалиться сверху, но она перекатилась в сторону. Мужчина усмехнулся и, схватив ее за талию, притянул к себе. От него разило потом и перегаром.

Рука Ульрики скользнула у нее между ног. Она резко взмахнула, словно пыталась отогнать муху, и нечто стальное и твердое вонзилось Гаюсу в основание шеи.

– Ты… – прохрипел тот, хватаясь за горло.

– Я больше не позволю никому умереть из-за тебя, – она поднялась на ноги, глядя, как ее прошлое захлебывается в собственной крови. Маленький кинжальчик, казалось, стал единым целым с ее рукой.

– Ты, – хрипел он. – Дрянь…

Ульрика вытерла оружие о край балдахина и, сунув его обратно под юбку, поспешила к выходу.

Гаюс был отвратителен, как и все его приятели и подельники… Так же, как ей была отвратительна она сама.

Вся ее одежда, руки, ноги и даже лицо были в крови. На нижнем этаже Ульрика нашла кухню. Склонившись над корытом с водой, она судорожно пыталась снова стать чистой.

– Бесполезно, – послышался за спиной голос Лидии. – Кровь так легко не смоешь.

– Вы еще здесь? – удивилась Ульрика.

– Я знаю, что ты сделала в зале. Ты не выберешься из города живой. Скоро пьяные девицы очнутся и всё поймут.

– Кланов без главарей не бывает, – возразила Ульрика.

– На месте одних вырастают другие, неужели не ясно? – удивилась Лидия.

– Не так-то быстро это происходит, – она села на краешек стола и внимательно посмотрела на женщину. – Можно вопрос?

– Тебе теперь, думаю, можно все.

Ульрика улыбнулась уголками рта и, посерьезнев, спросила:

– Почему вы живете в таких скотских условиях? Не жалко сына?

Лидия скрестила на груди руки.

– Потому что я женщина и мать, а не убийца.

– Я серьезно. Расскажите. Пусть и убийце, – Ульрика жестом пригласила ее сесть на один из стульев.

– Не боишься потерять время?

– Мне некуда спешить. Мое время осталось позади.

– Как знаешь, – Лидия села.

Рассказ женщины оказался не таким уж длинным и сводился к одному.

– Значит, вы считаете, что ваша жизнь рухнула из-за Эриал? – переспросила Ульрика. – Из-за девчонки с острыми ушами?

– Ты просто ее не видела. Это не человек и даже не эльф. Это демон, – уверяла Лидия. – Не подбери ее тогда муж, вся наша семья жила бы совсем иначе.

– Думаете? – усомнилась Ульрика. – Вы не стали бы безропотно подчиняться тому, кто сильнее?

– Мы остались бы в Нюэле, а до него бандитам дела нет.

– А вы знаете, что сейчас происходит в южных городах? Аргон расползается как пятно на юбке. И поверьте, творится там то же самое, что здесь. Но даже не это важно…

– Ты будешь со мной спорить? – перебила ее Лидия. – Посмотрела бы я на твою жизнь, пересекись ты с демоном!

– Эри, Эри, – прошептала Ульрика. – Думала, это я учу тебя…

Ее собеседница нахмурились.

– Я знала Эриал Найт, – пояснила разбойница. – Из-за нее на нашу банду вышли Охотники. Девушка действительно провоцирует перемены. Но мне думается, что, будь наши сердца чистыми, это были бы перемены к лучшему.

– Что за глупости! – всплеснула руками Лидия. – Причем тут чистота сердца! Из-за нее моего мужа допрашивали… Ты, вообще, слушала?

– Вы знаете, Лидия, – Ульрика поднялась, – после встречи с Эри у вас был миллион возможностей пойти другой дорогой. Но дело даже не в этом. Знаете, что главное?

– И что же?

– Что внутри вас заставляет делать то, что вы делаете. В своем несчастье удобно винить других вместо того, чтобы брать поводья в собственные руки. Посмотрите на сына. Думаете, он стал таким бесчувственным из-за нее?