Приглашение маршала к себе домой настораживало полковника Свинцова и раньше. Не могло не насторожить. Ибо к чему бы это старому маршалу, имевшему обширные и высокие связи, приглашать заштатного, хотя и действующего полковника государственной безопасности, к себе в гости? И Свинцов нашел бы способ уйти от приглашения, если бы не упоминание его покойного шефа Андропова, которого он весьма ценил. Он решил принять приглашение. Он назвал свободное время, когда будет иметь возможность посетить маршала: следующая среда, в пятнадцать часов.

– В четверг ждите гостя, я с ним побеседую, – сказал маршал внучке.

– Что ж он теперь тебе скажет? – засмеялась Лена. – Что хотел убить меня? Дедушка, ты такой смешной!

– Зачем же ты настаивала, чтобы я пригласил его? – спросил удивленно маршал.

– Чтоб из него выжать! Вот зачем.

– Но как? Но что?

– Ой! Дедушка, дедушка! Ой, стал ты сдавать, старый солдат! – посокрушалась внучка.

– Делаю, как могу, – пробормотал старый человек и отправился кормить своих собак.

Лена позвонила Волгину, и рассказала о предстоящем визите полковника Свинцова к ним в гости и предложила свой план действий. Свинцов обещал появиться у них через неделю. Ровно за день она позвонит ему от имени дедушки и попросит перенести встречу с трех часов на двенадцать часов дня, то есть на время, когда у дедушки запланирован прием в Министерстве обороны. Это даст им, Лене и Волгину, возможность прежде маршала побеседовать лично с полковником и кое-что узнать.

– Мы его тут расколем, – сказала она со злорадством. – Уж я знаю, как раскусить эту старую крысу! Этот монстр у меня попляшет!

– Что же ты сделаешь? – поинтересовался Волгин. В последнее время он был занят не только своей новой книгой, но и разводом Бориса Горянского с Аллочкой, в котором он принимал самое деятельное участие. Аллочка-таки отомстила своему мужу тем, что в отсутствие Бориса привела домой того самого Дюнзе. Она пыталась вызвать у мужа ревность, но возбудила ненависть. Борис не мог о ней спокойно говорить, клял последними словами, называя ее проституткой, шлюхой, готов был, казалось, убить ее.

В среду Лена позвонила Свинцову от имени маршала и сообщила, что в связи с совещанием в Минобороны Илларион Михайлович настоял перенести встречу с трех часов на двенадцать или тринадцать часов этого же дня. Предложение было принято.

В четверг рано утром маршал отбыл в Минобороны. Лена попросила Волгина помочь ей перебраться в большую гостиную. Достала из сейфа пистолет. Положив пистолет под подушку, Лена уговорила домработницу Полину съездить на Филевский парк и убрать квартиру, закупить продукты и возвратиться вечером. После она попросила Волгина передвинуть в гостиной мебель. Она взволнованно следила за передвижением мебели в гостиной. Огромную тахту передвинули к самой дальней от двери стенке и поставили рядом два тяжелых, старомодных кресла напротив огромного ковра на стене. Ковер на полу был свернут в рулон и отнесен в соседнюю комнату, стол с восемью стульями отодвинули к окну, высвобождая пространство на середине комнаты, цветной телевизор на тумбе, шкафчики, тумбочки переставили тоже, зажглась большая хрустальная люстра, высвечивая все потайные уголки гостиной.

Передвинув мебель, Волгин вымел мусор. Лена последовательно продумывала каждый свой шаг. Ее лицо взволнованно порозовело, нервно подрагивали руки. Главное, чтобы никто не помешал осуществить их замысел. Она понимала серьезность задуманного; ее не беспокоило, что скажет на этот счет дедушка, ибо он ей простит все. Он поймет. Она крепко сжала кулаки, глядя на приготовления Волгина.

– Будешь сидеть в комнате, – говорила она. План заключался в том, чтобы, угрожая оружием, силой заставить полковника Свинцова признаться в совершении покушений на нее и Волгина. – Как только он зайдет в коридор, выпускай черного Рота. Диктофон у меня в коляске. Не забыть включить. Пусть этот самый наш преданный и самый неустрашимый дог постережет коридор.

– Для пугала ты не подходишь, милый мой мальчишка, больно ты красив и бледен, как герой Тургенева. Он может только мне сознаться. В твоем присутствии – нет. Он у нас в квартире, как в капкане. Посмотри, Мизинчик сидит на цоколе памятника Долгорукому? Дедушкин кабинет окнами туда выходит. Посмотри, наверное, сидит!

Волгин отправился в кабинет маршала и, отвернув штору, долго всматривался в фигуру человека, пристроившегося на цоколе каменного князя. Время от времени Мизинчик взглядывал на проходивших людей, выполняя по инструкции положенную ему работу.

– Сидит, – сказал уверенно вернувшийся в гостиную Волгин.

Только теперь Лена поняла, что совершила ужасную ошибку. Она предусмотрела все детали предстоящего допроса, все мельчайшие психологические нюансы, а вот самое простое забыла. Волгину открывать дверь нельзя было, ибо моментально обнаружится заговор. И Свинцов, опытнейший и прожженный тип, сразу все поймет и может дать от ворот поворот. Что делать? Она даже не забыла шкуру медведя с оскаленной пастью постелить перед креслом, на котором должен сидеть полковник, чтобы всякий раз он видел оскал зверя, как только опустит глаза, что по ее замыслу должно рождать в его трусливой душонке позывы – страх. А вот о двери совсем забыла. Но выход все же нашли. Дверь будет закрыта только на нижнюю задвижку, которую откроет сама Лена, подъехав на коляске к двери и главное – чтобы он не повернул обратно. Они прорепетировали операцию. Как только Свинцов войдет в гостиную и она переберется из коляски на тахту, дело закрутится. Перебравшись, она стукнет громко в стенку костылем, так, чтобы Волгин услышал, крикнет дога Рота, чтобы он появился у двери.

– Ты лучше не перебирайся, веди допрос с коляски, – предложил он.

– А ты думаешь, что будет лучше? Смотри, я вкатываюсь, он входит за мной, а можно, наоборот, когда он войдет, я вкатываюсь и лезу под подушку за пистолетом? Смешно!

– Зачем тебе шарить под подушкой, когда ты можешь заранее пистолет положить в коляску под плед, – сказал он, усмехаясь своей догадке. Она согласилась и подумала, что наиболее сложные обдуманные решения ей чаще приходят в голову, чем такие простые решения, которые предлагает Волгин.

– Ой, Вова, ты прав, – проговорила она.

– Главное, пусть признается, скотина, зачем пытался людей сгубить, пусть напишет признание и подпишется. И полковник государственной безопасности окажется за решеткой.

Без пяти двенадцать Волгин отворил обе половинки двери, чтобы можно было, распахнув их, выехать из гостиной в коридор на коляске, еще раз сбегал посмотреть, сидит ли Мизинчик на своем месте, и увидел, тот сидит, напротив него стоит человек в штатском и что-то говорит.

– Где бинокль? – спросил он, вбежав в гостиную. – Кажется, идет.

Полковник Свинцов при полной форме, с иголочки, при орденах, в надраенных до блеска сапогах, медленной, солидной походкой, приготавливая изящные короткие фразы для разговора с маршалом, шагал к подъезду дома. Он придал своему лицу выражение, свойственное, как он думал, государственно мыслящему человеку. Упоминание маршала об Андропове вселяло уверенность, что маршал пригласил не случайно. Он знал о маршале много и, как говорят, в деталях. Тот был вхож ко многим видным государственным деятелям, в свое время выступил открыто против замашек новоявленного советского Наполеона Жукова, не стесняясь, резал правду-матку в глаза. Свинцов решил предложить ему некий план, привлекательный для военных, нарисовав предварительно безрадостную грядущую перспективу. Маршал должен был клюнуть на приманку. Только военный порядок может взбодрить страну. Так же считал и Андропов. Жаль, что рано ушел на тот свет. Никаких людей – днем на улицах, все должны работать, каждый должен трудиться, с мала и до велика, днем и ночью приумножать богатство страны. Даже пенсионеры. Работать и учиться, учиться, работая, и «жить, чтобы работать, работать, чтобы жить».

В недрах души у Свинцова созрел план коренной перестройки всех человеческих отношений на земле. Он желал, чтобы его предложение нашло поддержку у маршала, и хотел разъяснить маршалу позицию покойного Ю.В. Андропова. Он только скажет, что, мол, так и так, Юрий Владимирович Андропов имел вот такой план. Потом, если найдет понимание, добавит, что идею «всеобщая работа» Андропову подбросил он, полковник Свинцов.