В этом рассказе МакКаммон вновь разыграл свою козырную карту — мрачный особняк на отшибе, скрывающий свои тайны. Меня очень радует, когда он это делает, потому что сюжеты в таком сеттинге у него получаются невероятно сочными! После этого рассказа мне даже захотелось перечитать «Путь Эшеров», который до сих пор является одним из моих любимых романов МакКаммона.

Пусть в «Глазе скорпиона» нет мощного антагониста, есть в этом рассказе одна вещица, которая под конец даже умудряется нагнать легкую тревогу. Это тот самый глаз из лунного камня. Какое будущее видели в нем «Элиза Роудс» и Ксавьер Дредсон, раз это привело их к такому состоянию? О каком конце мира они говорили? Как это видит автор? Он оставил это загадкой для нас, потому что глазами Минкс мы не можем досмотреть судьбу мира до конца. Может, оно и хорошо. Я не хотела бы знать будущее. А вы?

«Костяная банда»

На мой взгляд, это самая скучная история из всего сборника. Здесь нет ни как таковой интриги, ни сильного антагониста, ни особого саспенса. Дело вкуса, конечно. Не удивлюсь, если кому-то именно этот рассказ понравится больше всего.

Самой большой сложностью в нем стала игра «Джинго», в которую играли чуть не в каждой главе. Я несколько раз излазала весь интернет в поисках правил этой игры и ее описания. Если мне что-то и попадалось, то оно было куцым и невероятно кратким, поэтому было очень сложно переводить напряженные моменты, связанные с правилами игры, ведь я в них так и не разобралась. Также сказалась моя личная неприязнь к азартным играм как таковым, поэтому через этот рассказ мне пришлось буквально продираться.

Я пожалела, что в этой истории было так мало флешбэков в прошлое Кэтрин Герральд, ведь ее история вызывает у меня любопытство с самого первого ее появления в романах серии. Да, МакКаммон, конечно, рассказывает о ее жизни крупными мазками, но хотелось бы узнать эту героиню получше. Может, в будущем это нас еще ждет?

«Бледный курильщик»

Первое, на что я обратила внимание в этом рассказе, это возраст Кэтрин Герральд. Я прежде уже переводила этот рассказ и очень удивилась, когда увидела в первой главе авторский текст, говорящий, что ей 51 год. При этом в предыдущем рассказе («Костяная банда») МакКаммон указал, что ей 53. Я специально нашла оригинал текста, который переводила несколько лет назад и сверилась: да, в предыдущей версии действительно было указано 51. Видимо, в нынешнем издании автор слегка подкорректировал возраст своей героини.

В остальном текст этого рассказа я довольно сильно перекроила и отредактировала. Пусть мне и кажется, что я переводила его позже «Ночной поездки», многие моменты в нем показались мне стилистически грубыми, нагроможденными и сильно выбивающимися из общей ткани сборника. Поэтому «Бледный курильщик» был перекроен с бесстрастностью полевого хирурга. Разумеется, я не меняла ни его сюжета, ни даже существенных деталей, которые могли повлиять на авторский замысел. Лишь старалась сделать текст более удобочитаемым. Кажется, в этот раз у меня получилось намного лучше, чем в предыдущий.

«Случай на судне «Леди Барбара»

Эта история перевелась у меня быстрее всех остальных. Я потратила на нее буквально пару дней и вычитала за один вечер.

Столкнувшись с запиской, переданной Реджинальду Гулби, я побоялась, что в ней будет содержаться какая-нибудь непереводимая игра слов или загадка, которую придется обыгрывать. Примерно с такой загадкой я столкнулась, переводя «Свободу Маски» и послания Альбиона. Но, как выяснилось, здесь все оказалось намного проще. Самыми сложными моментами в рассказе, как ни странно, оказались диалоги Берри с Реджинальдом Гулби. Последний то фамильярничает с ней, то резко переходит на уважительное обращение, то снова забывается. Но с такой сложностью я столкнулась почти везде, о ней расскажу чуть дальше.

Было приятно читать историю о приключениях Берри. Пусть ей досталось не самое леденящее душу дело, она все-таки не работает в агентстве «Герральд», и ей совсем не привычно раскрывать преступления. А она прекрасно с этим справилась.

Не менее интересными в этом рассказе оказались туманные намеки на будущее Мэтью, которые Берри видела в своем сне. Что же ожидает Мэтью в следующем томе? Что это за люди с разноцветными волосами? Не терпится об этом узнать!

Тонкости, общие для всех рассказов

«Ты» и «вы»

Почти в каждом рассказе — впрочем, эта особенность мучает переводчиков всех англоязычных книжек, — встречаются диалоги. И самая сложная их часть — это обращения на «ты» или на «вы». Ни для кого не секрет, что в английском языке слова «ты» нет. Я не ошибаюсь, там отсутствует именно слово «ты». То есть, англоговорящие люди ко всем обращаются на «вы», и для них это совершенно нормально. Поэтому и переход с более фамильярных фраз вроде «ну, веди, брат» на «знаете ли, сэр…» происходит легко и непринужденно. А в русскоязычной традиции подчеркнутый переход с «ты» на «вы» и обратно, как правило, сопровождается эмоциональным подтекстом и контекстом ситуации. Потому приходилось местами обыгрывать эти переходы «авторским текстом», который в оригинале отсутствовал, потому что в нем не было необходимости.

Нередко бывало, что диалог велся в непринужденной манере, располагающей к «ты», и я вела его, пока не натыкалась на внезапное «сэр» или «мистер». Приходилось возвращаться, оценивать, не надо ли переделать, либо придумывать, как объяснить этот переход.

Слово «бизнес»

В предыдущих частях книги, каюсь, я не обращала на это внимание. Но в этой заметила, что слово «бизнес» стало встречаться чуть ли не на каждом шагу. И черт дернул меня посмотреть, когда это слово вообще появилось — очень уж по-современному оно звучит, и стало резать мне глаз при переводе. Я оказалась права: слово вошло в обиход только в XIX веке, а МакКаммон очень активно использует его в своих книгах. Мир Мэтью Корбетта, конечно, немного отличается от нашего, поэтому можно предположить, что слово «бизнес» в XVIII веке там уже активно используется. Но я предпочла в этом переводе его заменять. Так что в рассказах можно встретить «семейное дело», «ремесло», просто «дело», «торговлю» и другие более сглаженные вариации «бизнеса» (да простит меня автор за вольности).

Такое же близкое к современности слово «скидка» используется в книге всего единожды, поэтому его я решила оставить.

Нагромождения в описаниях

У МакКаммона я часто встречала конструкции, которые меня удивляли. «Он уставился на то, что могло бы быть вазой», «она взяла то, что могло бы быть фонарем», «он смотрел прямо на того, кто мог бы быть хозяином поместья» и так далее. Причем есть предложения, где это вполне объяснимо и понятно. К примеру, герой действительно не понимает, что за предмет перед ним или что за человек. В этом контексте «Он уставился на того, кто мог бы оказаться хозяином поместья» смотрится органично. Но МакКаммон использует такие нагромождения и в других ситуациях, где вместо того, чтобы окрашивать настроение определенными красками, добавлять загадочности или роднить читателя с героем, они просто утяжеляют предложение. Я часто спотыкалась о такие предложения при переводе и позволяла себе очередную вольность: иногда я сокращала их до смысла.

Многоточия

Их чертовски много! Возможно, читая переводы МакКаммона, вы думали, что это я стараюсь придать репликам загадочности большим количеством многоточий, однако оригинальный текст буквально пестрит ими. Признаюсь, я оставляла в переводе далеко не все из них. При вычитке мне приходилось неоднократно о них спотыкаться, и местами мне казалось, что они совсем не нужны. Для акцента на каком-то слове достаточно было выделить его курсивом, чтобы подчеркнуть интонацию. Вполне допускаю, что в англоязычных текстах многоточия более распространены, но в адаптации я взяла на себя смелость их подсократить.