— Долгое время, я спала, проигравшая и плененная в глубинах кошмара. Лишь мои сны и смутные мысли вас достигали, мои верные, мои блюстители. И вы их толковали как могли, пытаясь разбить оковы моего затянувшегося сна… Но, пожалуйста, достаточно! Я не желала этой войны. Ни одной из тех что прогремели в мое имя за эти столетия! — звонко, почти с отчаянием крикнула Любовь и от ее печали на глаза сами собой накатывались слезы.
Хмыкнув, упрямый герцог тихо сказал ошеломленно взирающему на нее Гейвину Арентейлю что сейчас выполнял роль его заместителя:
— Что уши развесил? Лучше прикажи стрелкам на левой башне угол поправить, они целят в небо.
Голос алого ангела Любви показался Лотерингу очень знакомым. Но он прекрасно уже знал уловки эндорим и сейчас был встревожен тем как его солдаты взирают со стен на врага.
— Достаточно боли и крови! Опустите эти… Странные стрелялки и мечи. Нам больше не нужно друг друга убивать. Тем более, что настоящий и древний враг, до сих угрожает всем в этом мире! — распаляясь с каждым словом, продолжила вещать алая ангелиха, но ее перебил схожий, но более уставший и надтреснутый голос что донесся со стен:
— Неа. Отбой тревоги крылатая. Уже не угрожает, мы его полгода назад замочили. Ты все проспала! — прозвенел по площади ответ Ульмы Кроу.
— Как… Замочили? Чем? — удивилась Любовь, чей наряд замедлял своей диковенный и гипнотизирующий танец, оголяя плавные изгибы тела и россыпь алых, словно пламя, волос.
— Просто. Клинок Нездешнего в печень, даже бессмертный в нашем мире не вечен! — ехидно крикнула Лана в ответ, глядя как лицо сидящей у нее на закорках подруги постепенно становится пунцовым, уж очень… Легкие накидки скрывали прелести Любви от взирающих на нее снизу людей.
Айр вздохнул медленно опуская руку, похоже лупануть по богам из баллист в этот раз не удастся.
— Не стрелять. Похоже эти двое сейчас превратят нашу войну в глупый фарс. — буркнул он графу Арентейлю, вопросительно посмотрев в сторону стоявшей на стенах Ланы и Ульмы. Похоже эти двое довольно много от него скрывали. Или по крайней мере одна, самая хитренькая из двоих.
Незаметный и быстрый жест Любви, окутал харгранку потоками света, восстанавливая ослабшее тело и укрепляя ее связь с этим миром. За столетия сна накопила огромное количество силы, от поклонения верных последователей, и теперь не знала даже что с ней делать. Если Астер повержен…
— Ульма, почему именно Любовь? — поинтересовалась Лана, у смутившийся подруги.
— Ну это главное из человеческих чувств что я сохранила когда достигла Башни… Я ведь рассказывала. Уж очень хотела запомнить тебя навсегда. — заметно поздоровевшая и повеселевшая ответила ей ведьмочка.
Ларийцы удивленно молчали и озирались, епископы стоящие на коленях позади их рядов ошеломленно взирали вверх, на свою госпожу, не понимая что им дальше делать. А Любовь этого не знала сама. Она вглядывалась в свою человеческую ипостась, пытаясь понять что упустила. Ведь Астер был здесь и стоял среди них. Изменившийся до неузнаваемости, отринувший свою суть, полный целой бури прекрасных эмоций… Он все еще был здесь, но уже не как Ненависть, а как человек.
Ситуацию спас Айр, смекнувший что ангелиха растерялась и решивший ее додавить, громкий крик герцога прошелся по наполненной тишиной и сомнениями площади:
— Прекрасная леди, коли эта война вам была не нужна, может изволите к нам присоединиться и обсудить условия вашей капитуляции? И ваших епископов захватите, а то вы нам тут стену взорвали и кучу народа убили. А еще пашни не пашены, люди напуганы и голодны, а все это ваша война во спасение… Придется платить. — деловито закончил сотник, помахав ангелу рукой.
— А еще скажи ей чтобы оделась, а то я со стыда сгорю! — прошептала ему на ухо Ульма.
Переговоры затянулись до вечера, потерянных людских жизней было уже не вернуть, но королевство пострадавшее от последствий целых двух войн, нужно было поднимать с колен, а потому Айр и присоединившаяся к нему вскоре Сэра, торговались с епископами как старый, проженный моряк зашедший в портовый бордель. С Ларии удалось вытянуть достойную контрибуцию, в основном продовольствиями и припасами, а под давлением Леди Любви заключить нерушимый союз длиной на следующие две сотни лет. Тем более, что почти незаметные за грохотом идущей войны, среди людей в деревнях множились слухи о нападениях оборотней и прочих чудових сошедших с книги сказаний, а еще оставалась угроза драконов и черт знает еще чего пришедшего с изнанки человеческих грез.
Три дня спустя захватчики ушли в сторону Южнобережья молча, окруженные презрением и ненавистью. Следы крови еще не скоро смоются в умах людей потерявших любимых и близких. Но продолжение этой войны, попытка похода воздаяния на далекую восточную страну, что лежала за морем, была невозможной и излишней. Даже чванливые аристократы, по крайней мере те кому удалось пережить эту кровавую весну, были согласны с заключением мира. Ее Величество была спасена, но все еще слишком слаба, так что правление страной возглавил Айр Лотеринг, как единственный оставшийся лояльным и живым герцог, а так же Сэра, которая была правой рукой, признанной Ее Величеством.
Но Айру этого было мало. Он знал что другого шанса изменить страну может уже и не быть. А потому после долгих бессонных ночей проведенных в обсуждении планов с Сэрой, Ульмой, Гофардом, Хардебальдом, (и разумеется Ланой, но от нее толку было немного), герцог решил действовать. Две недели спустя завершения войны, все рыцари, бароны и графы королевства, получили приглашение на торжество посвященное победе. Алый праздник начинался.
Собравшуюся аристократию встретил главный пиршественный зал дворца украшенный алыми знаменами с оскаленным золотым львом. Многие графы и бароны вынужденные присягнуть Лейнарду пришли с опасениями в своем будущем. Те же кто отважно сражались на севере и при защите столицы, ожидали почестей и наград.
Герцог вошел в зал под сопровождение фанфар, облаченный в парадные латы сияющие вычурной гравировкой. Оглядев собравшихся, он кивнул назад и лишь затем, в комнату вошла Ее Величество Королева. Элеанор нелегко далось пережитое, в прежде пышной шевелюре прибавилось седых волос, а цепкий и властный взгляд изрядно потух. Но все это компенсировала блистательная фрейлина, которая излучала достоинство и гордость.
Пройдя по пиршественному залу и заняв место на троне, Ее Величество с достоинством кивнула собравшимся и веско начала заранее заготовленную речь, а замерший подле трона герцог Лотеринг внимательно разглядывал собравшихся.
— Этой весной мы пережили самое тяжелое испытание за всю историю нашего королевства. Немыслимой ценой и тяжелейшими усилиями всех здесь собравшихся, нам удалось сохранить нашу родину. Сохранить нашу гордость и честь. Уверена, многих из вас терзают сомнения в нашем будущем. Если член самой королевской семьи, возвышенный над остальными, способен предать, то во что же нам верить? Лейнард восточный дал нам ответ, на что способно коварство лживого человека заполучившего власть… — Элеанор тяжело закашлилась, смахнув с губ пару капелек крови. Ее тело еще не восстановилось до конца после пережитого и столь долгая речь ей далась нелегко.
Айр галантным жестом прижал ладонь к груди и поклонившись Королеве спросил:
— Ваше Величество, позвольте мне продолжить за вас?
— Так даже будет лучше, герцог. Мне бы нелегко дались эти слова, благодарю. — кивнула ему королева и сделав шаг вперед Айр заговорил:
— Я Айр Лотеринг-Дюбуа, наследный правитель земель Юга и сюзерен всех областей крепости Вайрн, а также земель Дикой Чащи, заявляю. Отныне столь огромная власть и ответственность не должна находиться на плечах одного человека. А потому отрекаюсь от всех земель и титулов в пользу Короны и всех ее подданных. — это заявление вызвало недоуменное молчание воцарившееся в зале полном властных господ. Только что, высочайший из них, самолично опустился до простолюдина. И под удивленно-насмешливые взгляды собравшихся, Айр тихо и очень веско добавил: