Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Третий довод можно сделать на основании предыдущего. Всеми людьми движут страсть, неудовлетворенность, похоть, жажда удовольствий и прочее[452]; добродетели, которые должно любить, как правило, им ненавистны, им по душе пороки, которые должно ненавидеть. А посему, утверждает Хризостом{367}, считать их просто меланхоликами недостаточно, ибо они совершенно безумны; это грубые животные, начисто лишенные разумения; или скорее, как убежденно заключает Филон Иудей[453]{368}, мертвецы и заживо погребенные, имея в виду всех тех, кто увлекаем страстями или страдает от любой душевной болезни. «Там, где господствуют страх и печаль, — решительно утверждает Лактанций, — нет места для мудрости»[454].

Qui cupiet, metuet quoque porro,
Qui metuens vivit, libe mihi non erit unquam{369}.
[…страхом исполнен всегда, кто желаний полон,
Кто же под страхом живет, не может, по мне, быть свободным.]

Сенека, как и остальные стоики{370}, держится мнения, что тщетно искать мудрость там, где присутствует хотя бы малейшее душевное смятение. «Что может быть смехотворнее, настаивает Лактанций, нежели слышать, как Ксеркс бичевал Геллеспонт, грозился горе Атос и т. п.»?{371} Говоря ad rem [без обиняков], кто свободен от страстей?[455] Mortalis nemo est quem non attingat dolor, morbusque, как заключает Туллий[456] на основании древней поэмы [ни один смертный не в силах избежать печали и недугов, а печаль — неотъемлемая спутница меланхолии]. Хризостом заходит еще дальше, утверждая, что такие люди более чем безумны, они — сущие животные, отупевшие и лишенные здравого смысла. «Ибо, — говорит он, — как мне распознать в тебе человека, когда ты брыкаешься, как осел, а после женщины, ржешь, как жеребец, от похоти неистовствуешь, словно бык, жалишь, как скорпион, хищничаешь, как волк, хитришь, как лиса, и бесстыден, как пес? Назову ли я тебя человеком, когда у тебя все признаки животного? Как мне разглядеть в тебе человека? По внешнему виду? Но для меня нет ничего ужаснее животного в облике человека»[457].

Сенека[458] называет приводимые мной далее слова Эпикура magnificam vocem, прекрасным изречением: «Беда глупости еще и в том, что она все время начинает жизнь сначала», — и считает отвратительным человеческим легкомыслием — ежедневно закладывать основания своей жизни, но кто поступает иначе? Один путешествует, другой — строит, этот предпочитает один промысел, а тот — другой, и старики так же глубоко заблуждаются, как и все остальные. O dementem senectutem! [О, безумная старость!] — восклицает Туллий. Поэтому люди молодые, старые и средних лет — все одинаково бестолковы и сумасбродны.

Энеа Сильвио[459] в числе многих прочих установил три особых способа, как обнаружить дурака. Дурак тот, кто ищет то, что он не в силах отыскать; дурак ищет то, что, в случае если ему даже и удастся это отыскать, принесет ему больше вреда, чем пользы; и, наконец, дурак тот, кто обладая самыми разнообразными способами найти то, что он ищет, выбирает наихудший. Но в таком случае, сдается мне, большинство людей — дурачье. Присмотритесь внимательней к их образу жизни, и вы вскоре убедитесь, что подавляющее их большинство — глупцы и безумцы.

По мнению Бероальдо{372}, пьяницы, любители застолий и те, кто находят особое удовольствие в вине, — безумцы. Первая кружка, считает афинский поэт Паниасис{373}, — утоляет жажду; secunda Gratiis, Horis et Dionyso [вторая, в честь Граций, часов и Вакха], — веселит, третья — доставляет удовольствие, quarta ad insaniam, четвертая — доводит до безумия. Если это суждение справедливо, сколько же мы тогда насчитаем безумцев! и кто же тогда те, кто пьет четырежды по четыре? Nonne supra omnem furorem, supra omnem insaniam reddunt insanissimos? [Не впадают ли пьющие в неистовство, оставляющее далеко позади всякого рода ярость и безумие?] Я разделяю это мнение — они более чем безумны, куда хуже чем безумны.

Абдеритяне считали Демокрита безумным, потому что он бывал подчас печален, а иногда опять-таки чересчур весел[460]. Hac patria, свидетельствует Гиппократ, ob risum furere et insanire et insanire dicunt, его соотечественники принимали его за безумца, потому что он смеялся, а посему Демокрит изъявил желание посоветовать всем его друзьям на Родосе, чтобы они не смеялись и не печалились сверх меры[461]. Так вот, если бы эти абдеритяне познакомились с нами и увидели, как мы любим насмехаться и зубоскалить, то наверняка бы умозаключили, что все мы спятили[462].

Аристотель в своей «Этике» придерживается мнения, что Foelix idemque sapiens, мудрость и счастье — взаимосвязаны; bonus idemque sapiens honestus [благородный человек — всегда и добр, и мудр]; Туллию принадлежит парадокс: «мудрые люди — свободны, а глупые — рабы»[463], свобода — это способность жить согласно своим собственным законам, соответственно нашим желаниям. Кто же обладает такой свободой? кто из нас свободен?

Sapiens sibique imperiosus,
Quem neque pauperies, neque mors, neque vinqula terrent,
Responsare cupidinibus, contemnere honores
Fortis, et in seipso totus teres atque rotundus[464].
Мудрец, который владеет собою:
Тот, кого не страшат ни бедность, ни смерть, ни оковы;
Кто неподвластен страстям, кто на почести смотрит с презреньем,
Тот, кто довлеет себе.

Но где возможно отыскать такого человека? Если нигде, тогда e diametro, наоборот, все мы рабы, безрассудные рабы, или еще того хуже. Nemo malus felix[465] [ни один порочный человек не бывает счастлив]. Но в этой жизни никто не бывает счастлив и никого не сочтешь безупречным, следовательно, нет и ни одного мудреца. Rari quippe boni [хороших людей немного, и они между нами редкость]. В одном собрании на одного добродетельного придется десять порочных; pauci Promethei, multi Epimethei [мало Прометеев, но много Эпиметеев]{374}. Мы можем, разумеется, присвоить себе лестное прозвище или в знак расположения приписать его другим, как, к примеру, называли Карла — Мудрым, Филиппа — Добрым, Людовика — Святым{375} и пр., и описать качества, присущие мудрому человеку, как это сделал Туллий в отношении оратора{376}, Ксенофонт, характеризуя Кира, Кастильоне — придворного, а Гален — различные темпераменты{377}, как аристократия описана политиками{378}. Но где возможно отыскать такого человека?

вернуться

452

Sapiens sibi qui imperiosus, etc. — Hor. Sat. 2, 7. [Тот мудрец, кто владеет собою… — Гораций. Сатиры, II, 7 <83, пер. М. Дмитриева>.]

вернуться

453

Conclus. Lib. de vic. offer. Certum est animi morbis laborantes pro mortuis censendos. [Заключение. Кн. о жертвоприношениях. Страдающих болезнями души следует поистине считать за мертвецов.]

вернуться

454

Lib. de sap. Ubi timor adest, sapientia adesse nequit. [Кн. о мудрости. <Э. Бенсли установил, что автор этого сочинения — Кардано; именно оттуда цитирует Бертон нижеследующую мысль Лактанция. — КБ.>]

вернуться

455

Еккл. 21, 12. «Там, где горечь, там нет никакой мудрости»; Притч. 12, 16. «У глупого тотчас выкажется гнев его».

вернуться

456

3 Tusc. Injuria in sapientem non cadit. [<Цицерон.> Тускуланские беседы, III <Об утешении в горе>. Горе не выпадает на долю мудрого. <Сенека. О постоянстве. — КБ. Древняя поэма — «Илиада», к которой Цицерон не раз обращается в этой беседе.>]

вернуться

457

Hom. 6, in 2 Epist. ad Cor. [Проповедь 6, относительно 2-го Послания к коринфянам.] Hominem te agnoscere nequeo, cum tanquam asinus recalcitres, lascivias ut taurus, hinnias ut equus post mulieres, ut ursus ventri indulgeas, quum rapias ut lupus, etc. At, inquis, formam hominis habeo. Id magis terret, quum feram humana specie videre me putem.

вернуться

458

Epist. lib. 2, ep. 13. [<Сенека Младший.> Письма, кн. II, послание 13.] Stultus semper incipit vivere. Faeda hominum levitas, nova quotidie fundamenta vitae ponere, novas spes, etc. <Не только прямая цитата, но и следующие за ней слова — из писем Сенеки Младшего, II, 13 (16), 25.>

вернуться

459

De curial. miser. [По поводу ничтожных в курии.] Stultus, qui quaerit quod nequit invenire, stultus qui quaerit quod nocet inventum, stultus qui cum plures habet calles, deteriorem deligit. mihi videntur omnes deliri, amentes, etc.

вернуться

460

Ep. Damageto. [Послание <Гиппократа> к Дамагету.]

вернуться

461

Amicis nostris Rhodi dicito, ne nimium rideant, aut nimium tristes sint.

вернуться

462

Per multum risum poteris cognoscere stultum. — Offic. 3, cap. 9. [Узнать глупца ты мог бы по излишнему смеху. — <Цицерон.> Об обязанностях, III, гл. 9.]

вернуться

463

Sapientes liberi, stulti servi, libertas est potestas, etc. […а свобода — это власть. <Эпиграф к сочинению Цицерона «Парадоксы стоиков». — КБ.>]

вернуться

464

Hor. 2, ser. 7. [Гораций. <Сатиры> II, 7 <83–86, пер. М. Дмитриева>.]

вернуться

465

Juven. [Ювенал. <Сатиры, IV, 8.>]

43
{"b":"869066","o":1}