Вылезла из-под кровати и быстро завернулась в тонкую шелковую накидку. Слабенькая защита, но зажигать свет и одеваться мне было ещё страшнее. Вдруг заметят отблески в окне или под дверью. Кусая губы, я жалела, что не отправилась к Эйдану сразу. Тогда я не знала, что меня ищут. Не знала, каким чудом не встретила никого на пути сюда.

До восхода. Мне только нужно было спрятаться до восхода.

Я выскользнула в коридор и побежала, то и дело останавливаясь за колоннами и перед поворотами. Переводила дух, набиралась смелости, прислушивалась к отдалённым голосам.

Дверь покоев Эйдана со щелчком закрылась за мной, а я прижалась к ней и осмотрела спальню. Здесь не горело свечей, и лишь лунный свет падал на просторную кровать, словно небесный ночник, указывающий мне путь к тому, за чем я вообще пришла сюда.

Эйдан повернулся и смотрел на меня. Бежать незамеченной было поздно.

А мне хотелось бежать. Вот только я никак не могла решить: к нему или от него. Потому что в ту секунду, когда я встретилась своим взглядом с его, у меня в голове снова всплыло то воспоминание. Одна маленькая деталь, всё время ускользавшая от моего внимания, потому что казалась такой обыденной, такой привычной…

Тогда в трактире Эйдан видел меня настоящую. Рыжую, бледную, с ярко-алыми от поцелуев губами. Булавка никогда не действовала на него.

— Зачем ты вышла? — спросил он, а я вздрогнула всем телом.

— Боялась.

— Прости, я думал, что ты не проснёшься так рано, — ответил Эйдан, поднимаясь с кровати.

Я в оцепенении рассматривала его, пока он медленно приближался. Голос его звучал спокойно и ровно, но от меня не укрылись нотки беспокойства и неодобрения. Он волновался за меня.

Эйдан остановился рядом, совсем близко, как любил делать только он. Чтобы я снова почувствовала себя в ловушке. Он обо всём догадался и сам, потому что протянул руку вдоль моего бока и запер дверь, а потом наложил на замок какое-то заклятие.

— Всё в порядке?

— Да я, — пересохшие губы с трудом шевелились. — Я хотела задать тебе один вопрос.

Словно в омут провалилась, но говорить стало легче. Наверное, именно так и ходить учатся… по маленьким шагам.

Эйдан подхватил меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Какой?

— Это… воспоминание…

Он внимательно смотрел на меня. Так, что я казалась себе обнажённой, и не только телом, но и всей душой. С трудом подбирала вопрос, за мгновение отбросив множество вариантов. Как я выгляжу? Почему не сказал, что видел? Знает ли, кто я? Почему ни разу не дал понять, что я нравлюсь ему? Почему прийти должна именно я? Почему мы привязаны к этому месту? Почему мне кажется, что общее воспоминание меняет всё? Что теперь я смогу получить от него ответы?

Я открыла рот, чтобы задать их все разом, а получился у меня лишь один:

— Эйдан, ты ведь меня любишь?

Подумала, что он не мог не ответить. Не мог, потому что я знала сама…

— Да, — так легко отозвался он.

— Ты мог бы сказать, — прошептала я.

Лишний, почти неуместный упрёк. Таким он мне показался.

— Не мог.

— Почему?

Эйдан вновь привычно усмехнулся. Только в этот раз ужимка показалась мне почти болезненной.

— Я не могу заставить тебя полюбить меня. Ты должна сделать выбор сама.

— Намекнуть?

— Только сама. Я бы подал тебе идею.

— Как с тобой сложно.

— С тобой тоже, — впервые улыбнулся он.

Отодвинул мои волосы, провёл горячими пальцами по моему уху, слегка задел булавку, из которой вышло слишком нелепое украшение.

— Хочешь снять?

— Оставь, мне не мешает.

Я чуть виновато опустила голову. Зря, потому что взгляд упёрся в его рельефную грудь, которую ничуть не скрывала тонкая рубашка.

— Тогда, — помедлила я, — будем считать, что я пришла сама.

Как он и сказал.

Знала ли я, что это было плохой идеей? О да, ещё какой. Хотела ли отступить? Нет. Ни за что.

Эйдан вернулся к кровати, но продолжал смотреть на меня. Он не собирался помогать. Не собирался звать. Но захочет ли он отпустить?

Мысли о нём не давали мне покоя всё то время, что я провела в Лунном замке. Подстёгивали любопытство, интерес, желание. Я гнала их прочь, но они возвращались. Мне хотелось узнать, что будет дальше. Хотелось самой. И я пришла сама.

Да, мне нравилось убеждать себя, что дело только в познании. В чём-то новом, что мне нужно было успеть испытать перед смертью. Но сердце-то знало правду. От волнения и предвкушения у меня подрагивали ноги, но всё же я смогла сделать шаг к кровати, потом ещё один.

Я снова оказалась достаточно близко, чтобы рассмотреть Эйдана. Между его бровей пролегла морщинка, в иное время не особо заметная, но сейчас выделявшаяся на лице благодаря игре лунного света с тенями. У меня чесались руки разгладить её нежным прикосновением пальца. Стоило ли отказывать себе в этом, если я только что заявила, что явилась сюда за вещами куда более опасными и порочными?

Я сделала ещё шаг к Эйдану и уже потянулась к морщинке между его бровями, как внезапно он поймал мою руку.

— Всё-таки не передумаешь?

Казалось, ему просто нравилось пытать меня. Слышать мой ответ снова и снова. А его вопрос как будто специально выбивал меня из колеи. Вот я шла к нему, чтобы гладить, трогать, познавать, а он… Наверное, лучше было уйти, спрятаться где-то ещё, попросить его снова запереть меня в подземелье, но едва я успела подумать, как Эйдан с тяжёлым вздохом откинул одеяло и потянул меня за собой на кровать.

— Последний шанс уйти, — без былой издёвки сказал он. Слишком твёрдо. Слишком серьёзно. — Если ты ляжешь в эту постель, то невинной отсюда не выйдешь. Подумай хорошенько, но недолго. Я не святой.

Сглотнув, я осмотрела всё то искушение, которое Эйдан сейчас открыто мне предлагал. Из-за того, что он приподнял голову, глядя на меня снизу вверх, в лунном свете выделялся его кадык, который дёрнулся под моим взглядом. Но на том я не остановилась и посмотрела ниже. На рельефы мышц, очертания которых выделялись через лёгкую ткань рубашки. И, конечно, я не могла упустить из внимания выпуклость под ширинкой его штанов.

Пусть в любовных утехах я была абсолютной невеждой, но прекрасно знала, что это такое. Хоть Эйдан и дал мне выбор, но очень хотел, чтобы я согласилась. Он мог говорить что угодно, однако тело выдавало его.

И тогда я решилась. Шумно выдохнув так, словно собиралась выйти из тепла на мороз, я буквально сорвала с себя накидку, а следом и ночное платье, а потом, отбросив его на пол, быстро-быстро нырнула в кровать. Тут же я схватилась за одеяло и потянула на себя, но Эйдан не отпустил его.

— Ну нет, так дело не пойдёт, — покачал он головой.

Словно наказывая за излишнюю, по его мнению, скромность, Эйдан схватил меня за талию и легко перевернул, чтобы я оказалась практически лежащей на нём. Мне отчаянно захотелось прикрыться, если не одеялом, так хотя бы руками, но я сдержалась. С чего это я должна была прятаться? А стесняться?

«Кристин, ты так хотела попробовать? Так пробуй, демон тебя раздери!»

В этой постели мы были вдвоём, поэтому вместо того, чтобы потакать своему смущению, я решила уравнять нас с Эйданом. Одну за другой я расстегнула оставшиеся пуговицы на его рубашке. Сняла её. От тонких штанов он избавился уже сам.

Так просто мы оба оказались совершенно голыми. Вместе.

Прежде я никогда не видела обнажённого мужчину так близко, поэтому моё познание началось уже сейчас. Я изучала его руками, водила ладонями по его телу. Он делал то же самое со мной. Даже от лёгких взаимных касаний вся моя скованность ушла, сменившись теплом. И тепло это переросло в жар, когда наши ласки стали бесстыдными.

— Ты такая доверчивая, — Эйдан улыбнулся искренне, без какой-либо иронии. — Не бойся, сегодня ночью я не предам твоё доверие, — с этими словами он дотронулся до того места на моём теле, которого не касалась даже я сама.