– Как долетел? Я принесла булочки, нашла в холодильнике сыр. Ты же голодный?

– Еще какой! – Макс проводит по мне взглядом, тоже улыбается. – От такой сладкой первокурсницы ни за что не откажусь.

Он на меня надвигается, я хихикаю и пячусь.

– Не знала, что в Австралии питаются людьми. Или это только миллионерам позволено?

– Им много что позволено, но я такой себе миллионер, из бедных, – отшучивается Макс.

Он не из тех, кто кичится богатством. Свой первый миллион считает жалким, у него грандиозные цели, деньги в которых – лишь инструмент.

– Такой себе, согласна. Даже на штаны не хватает, – прыскаю, оглядывая его с ног до головы.

Прикид у него чумовой: снизу кеды и трикотажные шорты, сверху идеально отутюженная белая сорочка для важного онлайн-собеседника. Или все же собеседницы?

Макс подходит почти вплотную. Руками не трогает, глазами пожирает. Я себя очень сексуальной чувствую под этим его взглядом.

– Ты с кем сейчас разговаривал? – прищуриваюсь. – Хорохорился прям, шуточки шутил…

– С главным инвестором новой фермы. Классный мужик. Простой, несмотря на свои даже не миллионы, а миллиарды.

– То есть ему на штаны хватает? Познакомишь нас?

– Ни за что! Вдруг ты меркантильная и сбежишь к нему от меня.

– Он высокий синеглазый шатен с улыбкой бога, у него крутая татуха и в тех самых штанах восемнадцать сантиметров?

Макс улыбается и качает головой:

– Что у него в штанах – я не в курсе. Но ему за пятьдесят, он не высок и слегка лысоват.

– Тогда у него нет шансов, – развожу руками.

Доронин смеется и сгребает меня.

– Соскучился, – выдыхает в шею. – Капец, как по тебе соскучился. Сожрать готов! Где ты взяла эту развратную юбку?

– Купила вчера. Специально для тебя. Ее можно не снимать.

– Ты сейчас договоришься, Лиза, – предупреждает грозно, прикусывая щеку.

– И что ты мне сделаешь?

– Трахну прямо на столе, – отвечает абсолютно серьезно.

Между ног от его слов горячо становится. Я превращаюсь в извращенку, это побочный эффект Максомании.

– Ты мне снился сегодня, – шепчу, сминая пальцами гладкую ткань его рубашки.

– Сон был эротическим? – его голос понижается, руки спускаются и задирают юбку. Я мотаю головой. – Порнографический? – он резко сжимает мои ягодицы.

– Мы просто целовались! – смеюсь.

– Как это – просто?

Макс отстраняется и резковато обхватывает рукой шею. Смотрит в глаза ровно секунду, но мне ее хватает, чтобы вспыхнуть.

Его губы впиваются жадно, язык вторгается нагло и глубоко. Неожиданно очень. Я бы вскрикнула, но не могу. Отвечаю. Губами, руками, телом… Каждой клеточкой своей отвечаю Максу.

Безумно соскучилась! Безумно его люблю!

– Примерно так целовались?

Он отпускает мои губы, но не шею. Ее держит и поглаживает.

То ли от счастья, то ли от нехватки кислорода в глазах узоры, как в детском калейдоскопе. Радостные и цветные, а по телу тепло волнами. Я тянусь губами:

– Не успела сравнить.

Макс сжимает меня в объятиях и снова целует, еще жарче. Я дурею от его напора. Хаотично трогаю спину, плечи, шею... Возбуждаюсь так быстро, что дрожу.

Его руки снова под юбкой, пальцы ласкают. Нежно, в то же время настойчиво. Калейдоскоп быстрее крутится, узоры мелькают. Страсть бывает разной, сегодня она яркая. Накрывает сумасшествием, уже знакомым, не пугающим.

– Сладкая, красивая... девочка моя, – хрипит Максим, влажно зацеловывая шею. – Хочу тебя, сильно.

Нас трясет синхронно, мы на грани. До дивана не дойдем, до спальни – и подавно.

– Трахни меня. Прямо здесь, – прошу дерзко.

Не смущаюсь нисколечко. Это во мне похоть говорит, концентрированная до острой нужды, до адской жажды. Утолить ее ­– способ один.

Макс меня разворачивает, нажимает рукой ниже лопаток. Я упираюсь в стол животом, прогибаюсь. Чувствую, как кружево сползает по бедрам и остается в области коленей.

Плавный толчок, следом еще один, неглубокий. Макс церемонится со мной, а я умираю, как хочу большего. Прогнувшись в пояснице, делаю движение навстречу. Он понимает, резко входит глубже. Я приглушено вскрикиваю, хватаюсь руками за стол. Булочки подпрыгивают на тарелке, крышечка заварника стучит... Калейдоскоп как центрифуга крутится, сбивая узоры в яркое месиво...

Мы друг друга любим.

О том, что мы опять не предохранялись, я вспоминаю только в ванной.

Когда выхожу после душа, Макс лежит на диване и тянет ко мне руки. Обнимашки после секса – это обязательный ритуал. Затянув полотенце покрепче, я подхожу и ложусь рядом.

– Мы разбили чашку, – вздыхаю.

– Да и хрен с ней, – весело усмехается Доронин. – За такой секс весь сервиз перебить не жалко.

– Мне очень хорошо с тобой, – прижимаюсь и целую его в плечо.

Постоянно повторяю эту фразу, никогда не устану.

– Ты моя девочка, моя любимая, – он играет моими волосами, перебирает их пальцами. – У нас должно получится.

Я лежу, затаив дыхание. Нереально хорошо рядом с ним, невозможно прекрасно. Никто и ничто не помешает нам любить друг друга.

– Когда ты улетаешь? – спрашиваю и зажмуриваюсь. Я видела билеты на комоде, но не смотрела на число. Страшно узнать эту дату.

Макс выдерживает долгую паузу.

– В следующую пятницу.

Жмурюсь сильнее, но уже поздно. В голове запускается таймер обратного отчета.

– Всего неделя осталась, – вздыхаю.

– Я и так задержался, Лиз. Там много дел накопилось.

Макс обнимает крепко, целует в висок. Я вбираю в себя тепло его тела, тону в его запахе. Растворяюсь в его руках и молю время хоть немножечко притормозить, пока мы еще вместе.

– Твою мать! ­­– смачно выдает Нечаева, с грохотом ставя чашку на блюдце. – Женат таки козлина!

Оглядевшись по сторонам, я виновато улыбаюсь женщине за соседнем столиком. Лера в своем репертуаре – на всех вокруг плевать.

– Фиктивно женат, – напоминаю шепотом, добавляя ложечку меда в чай. ­

– Ага! Это ты маме своей расскажи, из меня делать дуру не надо. Он хоть миллионер или это тоже брехня?

– Он не врет, Лера. Я брачный договор читала.

– Заверенный нотариально?

– Нет, конечно. Он же нелегальный, – поясняю спокойно, помешивая чай. – У них и настоящий есть, но там больше про имущественные вопросы, а в этом прописана суть фиктивного брака. Это секретный договор.

– Ты реально такая наивная или придуриваешься? Он же эту бумажку специально для тебя нарисовал.

– Чушь какая! Зачем?

Лерка пожимает плечами и задумывается. Я достаю ложечку из чая и кручу ее в руках. Уже жалею, что рассказала. Мы давно не виделись, мне захотелось поделиться, а она так странно реагирует.

– Может, он с Костей на тебя поспорил, а может, из принципа решил трахнуть. Получить награду за твое спасение. Ты ж его не знаешь. Вдруг он псих? Манипулятор или абьюзер…

Я напрягаюсь. Сжимаю пальцами чайную ложку так, что она гнется. Мое доверие Максу основано на чувствах. Никогда не думала, что у него может быть какой-то скрытый мотив. Но Лера выдала несколько, и я уже кручу их в голове.

Нет, я не буду думать плохо о своем парне. Нечаева судит о людях в меру собственной испорченности, у меня есть собственное мнение.

– Макс нормальный, я достаточно его знаю и люблю! – признаюсь на эмоциях. – Зачем ты говоришь о нем гадости? Он ведь нравился тебе? Что изменилось?

– Ничего он мне не нравился! – возмущается подруга, встрепенувшись. – Всегда казался ненормальным, а оказался еще и женатым. Не раскусила я его, подвело чутье, – разводит руками. – Кстати, кто его жена? Блогерка, говоришь?

Я бросаю ложку и хватаюсь за телефон. Открываю профиль Карины в самой пафосной из соцсетей и поворачиваю экран.

– Зачем ты мне Рину показываешь? – не понимает Нечаева.

– А это и есть фиктивная жена Максима. Карина Фаросян.

У Лерки лицо вытягивается, в глазах бешеный блеск появляется.