Звук разъезжающихся дверей, шаги…

– Света, у нас тут цветы на пороге…

Это голос отчима, не обманула интуиция.

– Ой, какие красивые, – восхищается мама. – Наверное, Илюша приходил, а дома никого не было.

Эх, мама, не вовремя ты вспомнила Красовского.

– Соседи? – спрашивает Макс после хлопка входной двери.

Его губы на моей шее, руки сжимают поясницу.

– Мама с отчимом вернулись, – вздыхаю, зарываясь пальцами в его мокрые волосы. Они гораздо жестче, чем у Ильи, мне приятно их трогать.

Макс смотрит мне в глаза. Взгляд бешенный. Обхватывает пальцами мое лицо, ведет ладонью вниз по шее. Он то нежный, то чуточку грубый, но мне нравится все, что он делает. До одурения нравится!

– Едем ко мне, – решает он и достает телефон.

Я поднимаю ногу, обвиваю его ей. Движение неосознанное, внизу живота так сильно пульсирует, что терпеть не могу.

– Что ты творишь... – стонет Макс, впиваясь в мои губы.

Тянет меня в угол, где темнее. Вжимает в стену, одним рывком задирает платье.

Он крупно дрожит, я тоже. Никогда настолько сильно не возбуждалась. Его ладонь поднимается по бедру и накрывает треугольник трусиков. Они белые и хлопковые, самые обыкновенные. Я ведь не готовилась, ничего такого не предполагала.

Макс захватывает мои губы, грубо врывается в рот языком. Внизу тоже не нежничает, вжимает руку и трет. Мне нравится до звездочек в глазах. Я зажмуриваюсь сильно-сильно, а они все равно сыплют. Всхлипнув, приподнимаюсь на носочки и отставляю ногу, чтобы было удобнее.

– Лиза, девочка моя… – выдыхает Макс и сдвигает край белья.

Я там горячая и мокрая, но мне почему-то не стыдно и совсем не страшно. Боюсь я только того, что по какой-то причине все это закончится. Я тогда умру, кажется.

– О боже, Максим…

Прошу нелепо, но он понимает. Пальцем внутрь меня проникает и ритмично им двигает, большим на клитор давит. Меня дугой выгибает. Я не раз сама себе так делала, но у него это лучше получается. Примерно раз в сто! Чувствительность в том месте просто аномальная, с каждым касанием усиливается. Я насаживаюсь на его руку и жалобно скулю.

Ничего не вижу и не слышу, концентрируюсь на ощущениях. В какой-то момент их становится невыносимо много. Настолько, что из меня стоны рвутся. Я вся в оголенный нерв прекращаюсь, вибрирую, извиваюсь… Не контролирую себя. А потом будто взрываюсь и падаю в бездну с миллиардами звезд. Лечу…

Ох, как я ошибалась, думая, что до этого у меня были оргазмы. То, что это первый, понимаю только, когда мозг включается. Его на время закоротило.

– Умничка моя, сладкая, красивая, – приговаривает Макс, зацеловывая.

Руку не убирает, прижал и держит меня там, а у самого взгляд ненормальный, он им по мне блуждает. Я понимаю: хочет меня безумно, даже сильнее, чем я его.

Восторг от этой мысли! Он будет любить меня, будет! Откуда-то я точно это знаю.

Опускаю руку, расстегиваю пуговицу на поясе его брюк. Макс их приспускает и дергает вниз резинку боксеров. Глянув туда, я нервно сглатываю. Если моему первому разу суждено случится в подъезде, то так тому и быть. Лишь бы с ним.

– Наверное, нужен презерватив? – произношу дрожащим голосом.

– Обхвати его рукой, – просит Макс.

Я слушаюсь. Мамочки, какой у него большой. Как же он в меня поместится?

Даю себе установку не думать об этом. Прижимаюсь и трусь щекой о колючий подбородок, пальцы слегка сжимаю. Тело током пробивает от того, что чувствую.

– Так?

– Сильнее, не бойся, – хрипит Макс, обхватывая мою руку своей. – Вот так…

Он довольно сильно жмет и двигает резко, с каждым разом жестче, быстрее. Губами мои губы ловит, прикусывает их и рычит. Теперь и он вибрирует изнутри, глаза прикрывает от удовольствия. Чувственный и красивый такой, что у меня ком в горле.

Я его люблю. Люблю так, как никого и никогда не любила и полюбить не смогу. Это я тоже откуда-то знаю.

«Доброе утро, крошка Элли? Как тебе спалось?»

Это всего лишь сообщение, а я забываю, как делается вдох. От него же!

«Доброе. Прекрасно, а тебе?»

Пальцы дрожат, перед глазами картинки прошлого вечера. Его руки, губы, глаза... Вспышками, вспышками! Дурманящие запахи, касания, стоны… Божечки. Я точно чокнулась. Хотела отдаться ему прямо в подъезде, но у него хватило ума не воспользоваться моим помешательством.

«До рассвета не спал. Мучался, без тебя»

Сердце тук-тук, в животе те самые бабочки. Не могу сидеть на месте. Спрыгиваю с кровати, к окну подышать. На улице снова поливает. Я люблю его, люблю! Не дождь – Максима, конечно же!

Пишу: «Мне жаль, не хотела лишать тебя сна». Перечитав, удаляю вторую часть. Это неправда, я хотела. И ночью, и днем быть в его голове хотела. Мечтала, чтобы он с ума сходил, без меня.

«Мне жаль, что не смогла поехать», – добавляю грустный смайлик.

Он звал к себе, уговаривал, но я не смогла придумать, что сказать маме. Нечаеву подключить не удалось, она опять не взяла трубку.

«Мы бы не спали вместе, я бы тебе не дал», – приходит от Макса.

Следом прилетает подмигивающая рожица.

Я хочу так спать, чтобы «не спать» с ним, но ответить этим каламбуром не решаюсь. И смайлик подходящий не нахожу.

Макс не дожидается ответа и выходит из сети. Я открываю его фото в приложении на весь экран. Он на нем в авиаторах и белой рубашке с закатанными рукавами. Выглядит – отпадно! Я не встречала людей красивее. Ни в жизни, ни в кино. Он самый-самый!

Мама на кухне болтает с кем-то по телефону. Я не вслушиваюсь, падаю на кровать, зарываюсь лицом в подушку. Она Максом пахнет. Мне везде его запах чудится, у меня Максомания.

Надо сходить в душ и надеть чистое белье. Завалилась спать, в чем была, только платье мокрое стянула. Маме сказала, что сильно устала, лишь бы избежать ненужных разговоров. Мысленно все еще с Максом была, и до сих пор с ним. На фотку его пялюсь и вспоминаю, как смотрел, целовал, ласкал…

Ух, как это было! Страстно, откровенно. Провожу пальцами по губам, вспоминая. Трогаю шею, сжимаю грудь. Макс ее тоже сжимал, а я даже не стеснялась. Совсем стыд потеряла.

Телефон пиликает входящим сообщением.

«Пришли мне фото своего завтрака»

Я три раза перечитываю. Пфф! Еще чего выдумал!

Идея рождается быстро, от того и кажется гениальной. Нахожу в бельевом ящике черные кружевные трусики, надеваю. Ложусь и делаю фото. В кадре только бедра и моя рука, зажатая между ними.

Выдыхаю. Отправляю.

Макс просматривает и набирает. Я с перепугу отбиваюсь, следом удаляю фотографию. Он присылает мне скриншот своего экрана с этой фоткой – успел сохранить.

«Знал, что струсишь. Возьми трубку»

Снова набирает. В этот раз я отвечаю.

– Такси за тобой выехало, маленькая провокаторша, – звучит вместо приветствия.

– Какое такси? Я никуда не поеду! – смеюсь.

– Почему? Не хочешь меня видеть?

– Очень хочу!

Выпаливаю и тут же жалею. Ну кто так делает? Это ж неприлично! У нас все только начинается, а я уже на все согласна.

Вчера мы никак не могли распрощаться, долго еще обнимались и шептались на летнице . Макс шутил, что вынужденно стал со мной подростком, признался, что никогда не занимался таким в подъезде. Так и сказал: «Впервые крышу снесло». Я тихонько про себя порадовалась.

– Приезжай. Я капец… соскучился. Думаю о тебе постоянно.

Голос у него низкий, приглушенный. Пробирает от него. Я и хочу его видеть, и волнительно до дрожи.

– У меня не получится, Максим. Мама попросила сходить с ней на УЗИ, а потом у меня процедуры.

– А ко мне Машка от тетки возвращается. Обещал ей вечером шоппинг. Давай с нами?

Блин. Я и забыла о сосуществовании ванильной Маши.

– Считаешь, это нормально? В смысле, твоя сестра не удивится, что я с вами пойду.

– Да хоть бы не оглохнуть, когда она от счастья пищать начнет. Ты же ее кумир, Елизавета Бережная, – напоминает фразу, сказанную Машей во время нашего знакомства.