Его вопрос застает меня врасплох. Мысли бестолково мечутся, а все молчат и ждут, как я отвечу.

– Даже не знаю…– начинаю растеряно. – Я привыкла жить мечтой, ставить цели идостигать их. Смыслом всегда были танцы. Как жить без них, еще не поняла.

Мой голос звучит обреченно. В салоне повисает гнетущая тишина.

– Ты больше не мечтаешь танцевать? – разворачивается ко мне Макс.

– У нее нога собрана из кусков, – напоминает Нечаева.

– Люди и без ноги танцуют, – резонно замечает Макс. – Можно поменять цели в рамках мечты и смысл вернется, – произносит спокойно и отворачивается.

Костик делает музыку громче и разговоры прекращаются. Я погружаюсь в осмысливание услышанного, Лерка вскоре засыпает, а Маша включает на телефоне игрушку. Примерно на полдороги она просит Макса поменяться с ней местами. Приобняв, шепчет на ушко, что от Леры сильно пахнет спиртным, из-за чего ей подташнивает. Наблюдая, как она трогает его плечи и почти касается губами смуглой шеи, я брезгливо кривлюсь. Надо же, какая избирательная невинность: встречаться со взрослым мужиком ей нормально, а от запаха алкоголя воротит бедненькую.

Оставшуюся часть пути мы с Максом сидим рядом. Спящая Лера развалилась, это вынуждает нас тесниться. Мы одеты, но мне все равно некомфортно. Кожа в местах контакта становится сверхчувствительной, восприятие обостряется. Я отчетливо слышу дыхание Макса и пропитываюсь древесным ароматом его туалетной воды. Внутренне напрягаюсь. Этого парня слишком много. И физически, и ментально.

Уже на подъезде к моему дому напряжение прорывается, и по телу прокатывается волна мелкой и колючей дрожи. Кожа покрывается мурашками, волоски приподнимаются.

Макс замечает.

– Ты дрожишь, – накрывает мою ладонь своей.

Я впиваюсь глазами в небольшой самолетик, набитый у него между большим и указательным пальцем. Он милый, а рука у Макса теплая и большая. И это все, о чем я могу думать. В голове вакуум.

– Немного морозит, – вздыхаю. – Отходняк после стресса, наверное.

– Дышишь тяжело, – продолжает вгонять меня в краску.

– Тоже стресс…

– Надо сделать рентген. Костян, ты можешь отвезти нас в приличную клинику? Есть у вас такая? – обращается к другу.

– Конечно! – тут же отзывается Костя. – В прошлом году супербольничку открыли. Маме там операцию делали. Оборудование самое современное и работает круглосуточно. Это тут, рядом.

– Не нужно в больницу, – лепечу затравленно. – Мне надо домой.

– Нет, Лиза, – отрезает Макс, сжимая мои пальцы. – Тебе нужно показаться врачу. Это не займет много времени и так всем будет спокойнее.

– У меня с собой нет документов, – придумываю на ходу.

– Это неважно – встревает Костик. – Со слов запишут. Клиника частная.

– И денег нет, – продолжаю упираться.

– У меня есть, – спокойно говорит Макс.

В ответ я громко выдыхаю, раздувая щеки.

– Это недорого, Лиз. Фамилию Баринов назовете – сделают скидку, – уговаривает Костик.

– Но я не хочу! – возмущаюсь.

– Поздно, мы уже приехали, – усмехается мажор Баринов и тормозит у новенького стеклянного здания.

Из машины выходим только мы с Максом.

– Спасибо, дружище! Машу отвези к тетке. Лады? – просит Максим друга.

– Без проблем. Удачи! – салютует Костик.

БМВ уезжает. Моя сумка остается в багажнике.

Макс берет меня за локоть.

– Не волнуйся, Лиза, я буду рядом...

Если он думает, что этой фразой успокоил меня, то напрасно.

________

[1] Намек на песню «18 мне уже» группы «Руки вверх»

Из клиники я вылетаю пулей. Пять минут назад от мамы пришло сообщение с тремя знаками вопроса. Без слов. На часах половина двенадцатого, возвращаться с пляжа в такое время действительно странно.

Макс размеренной походкой выходит следом, задумчиво хмурится в телефон.

– Как вернуть тебе деньги? На карту устроит? Номер пришлешь? – сыплю вопросами.

– Какой у тебя адрес? – переводит взгляд с экрана на меня. – Я вызываю такси.

Не услышал, о чем я спросила, или намерено проигнорировал – непонятно.

– Мне пешком быстрее. Я рядом живу, – показываю в сторону дома.

В руке папка с результатами КТ и заключением врача. Никакой воды в моих легких нет. Я абсолютно здорова и мне нужно как можно быстрее попасть домой. Не хочется накануне дня рождения поссориться с мамой еще больше.

– Я тебя провожу.

Макс не спрашивает и не предлагает, ровным голосом озвучивает свое решение. Его уверенность раздражает. Только что она стоила мне приличную сумму, обещанного Костей «недорого» не получилось даже со скидкой.

– Провожать меня не стоит, – выдавливаю улыбку. – Так куда перевести деньги?

Я намерена вернуть ему все до копейки.

До сегодняшнего дня мне выплачивали пенсию по утере кормильца, она накапливалась на сберегательном счете. Уже завтра я могу пользоваться этими деньгами по своему усмотрению, маме можно не отчитываться.

– Не нужно ничего переводить. Идем. Доведу тебя до дома.

Макс берет меня за локоть и ведет вниз по ступеням.

Вот индюк упертый! Но и у меня характер имеется.

– Извини, но так не пойдет, – останавливаюсь и высвобождаю руку. – Я и так в долгу перед тобой за спасение, а теперь еще эти деньги.

– Это не деньги, Лиза, – снисходительно усмехается. – Так, мелочь…

– Много зарабатываешь?

– Достаточно. Скоро буду значительно больше.

В голосе бесячая уверенность, на лице маска важности и значимости.

– А-а, – тяну и киваю, – Ну раз ты богатый и это для тебя не деньги, переведу их приюту для животных. Пока!

Разворачиваюсь и наискосок сбегаю со ступеней. Макс спускается следом. Он не собирается менять решение проводить меня.

– Без проблем, – говорит, поравнявшись. – Могу докинуть от себя, если доверяешь людям, работающим в этом приюте.

– Я одна из них. Волонтерю там. Сейчас идет подготовка к зиме. Мы утепляем старые вольеры и строим несколько новых. Денег, как обычно, не хватает, – рассказываю на ходу.

Мы идем рядом, держим дистанцию в метр, широкий тротуар позволяет. Людей на улице почти нет. День будний, время уже позднее, да и душно очень. В августе раскаленный бетон в центре города не остывает даже по ночам.

– И давно ты этим занимаешься?

– С начала лета. Хожу раз в неделю, помогаю с выгулом и гигиеной. Научилась стричь когти! – хвастаюсь.

– Любишь животных?

– Разве можно их не любить? – пожимаю плечами.

– Мясо поэтому не ешь?

– Нет. Не знаю. Может быть, – путаюсь. – Наверное…

Предчувствуя дальнейшие неудобные вопросы, обманываю. Не к чему этому парню знать о моих психологических проблемах. Их немало. Я и в приют хожу по рекомендации психолога, волонтерство помогает чувствовать себя нужной.

– А ты кем работаешь?

Только задав этот вопрос, я понимаю, что не знаю о Максиме ничего, кроме возраста, к которому прицепилась с самого начала. Мне даже фамилия его неизвестна.

– У меня блокчейн-стартап. Занимаюсь майнингом крипты, – выдает вышагивающий рядом Макс.

– Прости, ты сейчас на каком языке разговаривал? – пытаюсь пошутить. – Я ни слова не поняла.

– Знаешь, что такое криптовалюта?

– Биткоин? – произношу единственное знакомое слово из этой области.

– Это одна из монет. Я добываю несколько, с битком сейчас не работаю, – поясняет.

– Добываешь? Это как?

– Произвожу.

– Ого! Разве это законно?

– Здесь – нет, в Австралии – абсолютно.

Темп мы не сбавляем. Идем быстро, разговариваем громко.

– А ты работаешь в Австралии?

– И работаю, и живу почти полжизни...

Я резко останавливаюсь.

– В Австралии? Не в Австрии? – уточняю, выкатив глаза. – В той, которая за экватором? – рукой рисую в воздухе большой полукруг. – Где живут коалы и утконосы?

Макс тоже останавливается.