— Будет лучше, если разговор состоится в моём кабинете, — сразу предупредил я, игнорируя молчаливые приветствия солдат-магов. Императору я указал на лестницу и с поклоном запахнул полы кафтана. — Прошу наверх, Повелитель.

Приказ, как и приглашение не обсуждались. Вслед за винтовой лестницей, каменной не в пример залу, я провёл гостя через вовсе скромную переднюю прямо в кабинет, на ходу обыскал ближайшую полку на подходе к столу. Трубка отыскалась среди книг сразу, кисет — вскоре после трубки, в ящике стола. И то и другое я положил на круглый столик у глубокого гостевого кресла, после чего занял жёсткий стул со спинкой и подлокотниками, хозяйский.

— Мой князь, пожалуйста, выслушайте, — Шебкаро, перешагивая порог, нервничал сильнее остальных, настолько, что нельзя было сказать, что он преподаёт свирепую боевую магию. — Вам стоит знать ещё кое-что. Амулеты не ощущают… магию.

Последнее слово колдун произнёс шепотом. Может, нас и так не пытались подслушивать, а стало неприятно. Я до отъезда, задолго до отъезда, дал приказ обследовать несколько деревень и их ключи. Не мы одни умеем пользоваться магией. Чтобы так вот просто, по всей округе творилось одно и то же — не совпадение, слишком очевидно, слишком!.. Как колдун, производные создателя работают подобно ему в обоих направлениях — подавляют слабую магию и сопротивляются сильной. Чем сильнее создатель амулета, тем точнее можно определить присутствие чуждой магии, особенно если та слабее амулетов. А те заряжал я сам. Если магия и есть, то она, что, сильнее меня?..

— Невозможно, — положив руки на стол, я готов был уже и голову там же разместить, но вовремя остановился.

— Мой Князь, мы будем ещё пробовать! Я уверен, в следующий раз получится! — оживился Кайнуа, оставляя позади своих товарищей. — Мне попался бронзовый лист с записями одного из прежних Хранителей. Там тоже что-то было про «угасание подземной воды», но лист только один… другие наверняка там же, где и первый нашли. В Ревущем Тоннеле. Его тоже завалили, примерно в те годы, когда здесь…

— Да, я помню. Поиски обсудим позже, — я отмахнулся от колдунов-помощников. Чувство вспыхнувшей магической ярости росло и требовало куда-нибудь выплеснуться.

— Но расчистка завалов занимает… — Шебкаро занял место Кайнуа, и через миг отшатнулся под моим взглядом.

— Позже, — повторил я, понижая голос. Прикрикни я от досады, мог бы дать тем самым выход колдовству. И тогда точно бы приморозил кого-нибудь к полу.

— Как скажете, Ярчайший. Доброго дня, Повелитель, — прежде молчавший Видрорн потянул за полы одежд словоохотливых коллег. Им всем был известен мой характер, но предчувствовать его проявление научился только мастер по колдовским щитам.

Троица откланялась к моему общему сожалению. Я мог бы продержаться ещё, магия сошла бы на нет подобно успокаивающемуся сердцебиению, но здесь был Император. Потом, снова потом. Разглядывая только-только закрывшуюся за колдунами дверь, я с большой осторожностью занимался восстановлением душевного равновесия. Вдох, выдох. Мысли о морозной ночи, о ветре, который в полёте касается перьев и при пикировании больнее стали режет слух. Да, тихая морозная ночь, чёрное безоблачное небо, внизу блестит снежное покрывало, видны тени скал, деревья, извилистые нити замёрзших рек…

Повелитель в своём кресле едва слышно шуршал. Я краем глаза заметил, как он занялся набиванием трубки, а остальному и не собирался уделять внимание. Торопился узнать новости, или, как показало время, отсутствие новостей. И узнал быстро, если вообще что-то толковое узнал.

До носа добрался запах дыма Драконьих Зубов, затылок тонкой иглой царапнула чужая магия. Её почти скрыли. Будь поблизости Кайнуа, он бы не заметил вовсе колдовства Императора, для меня игнорирование было невозможно, в то время как мои амулеты никак не отреагировали на творящееся в деревнях. Для этого-то я и давал свои амулеты, амулеты учителей слабее моих. Ни один не сработал! Мог же хоть расколоться от чуждой магии! Хоть один!

— Что, что-то не так? — Император сладко потягивал дым и искоса на меня поглядывал.

— Откуда вы знали, что магия будет глуха? — мне самому захотелось закурить, а ещё на всякий случай потренироваться с мечом или копьём. Ярость и боль неудачи грызлись во мне одинаково.

— Я предполагал, — Повелитель заулыбался, задумчиво изучая книжные полки. — Кстати, если интересно, то можешь на досуге почитать ту пластину, о которой говорил твой Медведь. Но проблему это не решит.

— Зачем тогда читать, если это напрасный труд? — я откинулся на спинку стула и поднял глаза на потолок. От переживаний начала ныть шея.

— У древних хороший слог письма. Можно им насладиться, — Повелитель замолчал. То ли затягивался ещё дымом, то ли просто думал.

— Я хочу помочь тем, за кого отвечаю. Красота строк меня не волнует, — мысль о пластине-дневнике напомнила о том, что стоит вернуться к расчистке старых тоннелей.

Основной с сотню лет назад снабдил город дополнительной оранжерей, выведя к коридору с горячим источником и кристаллической веткой освещения. Крепкие своды сооружения оказались прочными и надёжными, а небольшой ремонт вернул забытой части Пика осколок давних красот. В городе безопасней, но работы слишком много, чтобы говорить о возможности переселить всех нуждающихся на время под защиту Твердыни…

— Я в тебя верю… — мурлыкнули мне из гостевого кресла.

— Мне это поможет мало, — откликнулся я. Боль в шее сжалилась и стала отступать. — Это магические проделки. Иного не дано.

— Да, об этом я тебе уже говорил, Ралтэфар, — не глядя на меня, Император покусывал трубку. — Послушай вот что. Насчёт времени Медведь дал очень неплохую подсказку…

— Пластина писалась незадолго до того, как агонарцы захватили Пик. Не удивлюсь, что они воспользовались оттепелью, — я пожал плечами, хотя хотелось больше отряхнуться от омерзения.

Захватчики, в этих стенах! Из-за них половину города намерено разрушили, не повредив основные опорные части в надежде отбить свои территории. На последнее ушло больше трёхсот лет шпионских вылазок и диверсий. В итоге нелии смогли сплотить не один десяток кланов от Чёрной Иглы и до Бездонного Пика, чтобы выступить в решающей битве с давним врагом. Немало сильных Детей Леса полегло, чтобы уничтожить в Пике всех агонарцев до последнего. Иэра сражалась среди них, вместе с ними. Лес победил, и покой снова пришел в эти края. Агонарцы иногда наведываются, но их больше нет в Морозной Столице.

— Да, они могли Пить здесь магию и тем самым держать Лёд в узде, — закивал Император, попыхивая трубкой. — И чтобы настолько истощить княжество, Агонар должен находиться в паре дней езды отсюда…

— Пик как был самой холодной точкой княжества, так и остался. Дело в магии самого Пика, — я ощутил, как мой голос становится всё тише и тише. Снова то ощущение, когда внутри всё завязывается узлом.

«Ледяной Пик слабеет. Из-за меня? Принимает, как часть себя, и тем самым отвергает, как свою главу?» — Император не сказал ни слова в подтверждение моего вывода, но и не опровергал его. Только пристально смотрел и лениво курил. В то же время я недоумевал — Фарэм уже давно живёт под его крышами, и княжна приехала. Впору было морозу крепчать, а не наоборот.

«Если хочешь что-то узнать, спроси напрямую!» — мысленно огрызнулся я, опуская взор на руки, на кольца, на грубую гравировку колец. Без слов, без призывных движений колючая мощь Ледяного Пика вгрызлась в меня, впилась, добираясь до костей. Через мышцы, мало заботясь больно мне или так, щекотно немного. Потянула жилы, пробежалась по спине, с внимательной неторопливостью пересчитав рёбра. Игриво коснулась шейных позвонков.

В горле пересохло. Я облизнул губы и сглотнул, готовясь словом соединить себя и пришедшую магию. Радость того, что мне моментально откликнулись, ворчливо оттирала жирное предположение, будто бы я изжил свой ранг и пора бы уступить место кому-то новому.

— Как под толстым панцирем из снега