— Вы забыли что мне пообещали? — княжна уже была на последней ступени и развернулась ко мне полностью, громко заявляя о своём присутствии. — Вместо обещания вы меня бросили!
— Вы сурово меня обвиняете в том, что я не совершал! — мне не сильно-то пришлось ждать, пока Фанориа подойдёт ко мне достаточно близко, чтобы мне не потребовалось повышать голос до крика. Устроив древко саттура на плечах, я широким жестом оглядел площадку, без слов призывая и Риа осмотреться. — Княжна, вы же в первом ряду и прямо сейчас! Простите, но из всех напитков имеется только холодная вода…
«Как же вы предсказуемы, милая княжна!» — подумал с усмешкой я, тут же услышав капризное сопение. Ниса вела себя куда тише, но от её недовольного взгляда у меня подвело живот. Видимо, она была одного мнения со своей госпожой. Быстренько же они спелись!
— В моём исполнении, если пожелаете, сможете увидеть довольно неуклюжую попытку дуэта с саттуром, — я взглянул на покоившуюся на плече косу в надежде, что и Риа заинтересуется ей, но девушка и не думала униматься. Кулачки опущенных рук белели от сжатия.
«Злитесь, княжна. Всё правильно. Продолжайте», — я мог, кажется, сколько угодно наблюдать за утончённой яростью гостьи из Клыка Дракона. Как же мило и в то же время грозно, смехотворно грозно, она выглядела!
— Не буду обманывать, я чаще держу в руках топор…
«Забалтываем чепухой. Больше злится — больше раздражается. Мне даже не придётся что-либо изощрённое придумывать, чтобы княжна сама решила — в родной Крепости уютнее», — я наслаждался полученным эффектом не меньше, чем улыбкой и смехом Риа.
— Он очень тяжёлый напарник, и грации ему не хватает, но такой надёжный! — во всём нужна мера, так что я сдерживал смех через улыбки. — Не желаете ли сами… потанцевать?
— Танцевать? С оружием? Да вы сошли…
«Да, есть немного. Иначе здесь не выжить. И неизвестно что ещё лучше», — я мысленно хихикал и потирал ладошки. Не сдаваться, идти до конца!..
— Это там что, ножи метают?..
«Где?» — вопрос пришёлся кстати. Я отвлёкся от преждевременных празднеств и обратил внимание на кого-то отличных от княжны. Обернулся к внутренней части тренировочного двора, куда ежедневно или раз в пару-тройку дней ставили новенькое бревно с привоза. Метать лезвия или спицы, стрелять из лука просто в щиток посчитали скучным, но их всё-таки установили прямо на стены позади закреплённого ствола. За долгое время доски немало расщепились, но большая доля попадала всё-таки по цельному дереву.
— Нравится следить за метателями? — я снял с плеча саттур и первым, как приглашающим жестом, пошел к стрельбищу и повёл за собой Фанориа.
— Наверное, — донеслось из-за спины. На меня обижались, но уступчивость Риа смягчала детский гнев.
Пяток низких пеньков, на которых на время тренировки раскладывали спицы или ножи, пяток укреплённых на вкопанные основы брёвен напротив. Охотники Стаи, оттачивающие броски в то утро, занимали лишь тройку, но ненадолго прервались, дабы кивком поприветствовать зрителей. Не в моей природе, но ребят зубы чесались покусать за уже надоевшее внимание.
— Здорово! — Фанориа в восхищении сжала руки у груди. Я был готов ощетиниться на товарищей, хотя они просто делали своё дело, пока я относил саттур на ближайшую стойку и сменил его на свёрток метательных спиц.
— Ничего необычного.
Пришла моя пора обижаться, как бы мне ни хотелось оставаться равнодушным. Но я злился. Казарма казармой, но Риа не стоит восхищаться найденными «диковинками». Как солдата, меня научили выпускать эмоции на постороннее, а не на Стаю или тех, кто слабее по рождению. Сила нужна для дела. Например, обороняться от агонарцев.
Тогда я тренировался, был на стрельбище. Вынув из свёртка спицу, я примерился к бревну на несколько мгновений, а после метнул лезвие в цель. Рука дрогнула, я не промахнулся, но от центра сместился, да и спица вошла криво, на развороте. В бою такой замах смог бы хорошо ранить, но не остановить.
— Завораживает, — вздохнула под боком княжна, умаслив моё самолюбие и гордость. — Как же много непоправимого всего за миг может сделать такая красота…
Я бы расплылся от похвалы, но в то же время проглотил ещё больше горечи разочарования, если бы чуть позже повернулся на приятный слуху голос. Пока я расправлялся всего с одной спицей, Риа добыла вторую и рассматривала её, осторожно вертя в руках. Я нарочно выбрал полюбившуюся мне форму, чтобы не сплоховать, — похожую больше на нож. Очень вытянутый ромбик стали с центральным желобком, повторяющим форму лезвия. В тонких боевых перчатках такой спицей можно пользоваться и как двусторонним ножом, чтобы колоть противника, взявшись за спицу по центру. Тяжелее, чем с круглым сечением, но привыкнуть можно.
— Оружию позволительно быть красивым ровно до тех пор, пока оно не начнет убивать. В смерти красивого нет ничего, — буркнул я, наблюдая за пальчиками, держащими спицу. Они даже тоньше её…
— В таком случае, в самой жизни нет места радости. Красоте можно радоваться, но сама жизнь не что иное как очень медленная смерть, — Фанориа улыбалась в отблеске света на спице и гладила полированный металл. — Рождение чего-то нового заставляет гибнуть старое, чтобы когда-нибудь самому постареть. Стоит радоваться каждому мигу, движению, звуку. Гореть, пока возможно, и учить своему огню тех, кто только начинает тлеть. Вдохновлять жить!..
«Перечит!» — не слишком думая о том, что учу своему льду Риа, я искал слабину в её словах. Девушка же, встретив тишину, улыбнулась ещё шире и пристально посмотрела на бревно, в которое я всадил спицу. Я ждал продолжения разговора, но вместо него дождался взмаха тонкой руки. Что-то от её движения замерло в моей груди и со слышимым лишь мне грохотом упало до уровня пупка. Спица из рук княжны мягко вонзилась в ствол ровнее моей и лишь немногим ближе к желаемому центру.
— И часто ты упражняешься со спицами?.. — я так растерялся, что упустил все словесные ухищрения княжеского ранга.
Голос сел до хрипящего полушёпота. Я мог язвить и глумиться, но само движение девицы для броска затыкало меня. Если я пускал от ведущего плеча почти по прямой, то княжна метала от противоположного плеча, как с разворота, так ещё и через низ. Непривычно.
— В Пике Бездны — всё время, пока родители не видят, — Риа кивнула Нисе, и та быстрым шагом поспешила вернуть нам спицы.
— Но это бывает нечасто, а последние годы и вовсе редкость, — предположил я, поглядывая на Фаненису, а после — на разочарованную княжну. Она поджала губы и хмуро опустила плечи. — А рука набита. Есть же секрет!
— Может, и секрет, — огорчение сменилось задумчивой тоской.
Фанориа забрала у подошедшей Нисы одну из спиц и снова стала вертеть её в руке. Я вновь ждал, теперь броска, вот только княжна отложила спицу и интенсивно потёрла ладони одну о другую, словно те нуждались в разогреве или даже мытье. Тем не менее, Риа всё смотрела на ладони и морщилась.
Применение магии ощутимо щёлкнуло по маковке. Практически одновременно с этим, с малым запозданием, княжна подула на руки, над коими заклубился густой пар. Захрустел, затрещал, плотнея и вытягиваясь, чтобы стать куском льда, чрезмерно похожим на отложенную спицу, чтобы быть случайностью. Двинулась Риа стремительно. Быстро перехватила ледышку и кинула в бревно без какой-либо подготовки. Может, и следовало — сосулька пусть и воткнулась в дерево, но от верхнего среза её отделяло самое малое два-три пальца высоты.
— Большая вышла. С мелкими проще, — Фанориа подула на раскрытые ладони снова, призывая магию и облачко пара.
На одной льдинке ничего не закончилось. Ледяная тучка творила осколки один за одним, чтобы они со свистом проносились от Риа к бревну и разбивались на звонкие обломки. С каждым снарядом поток льда усиливался, наседая на ствол. Помимо ледяного крошева, полетели и куски коры, а там и щепки. Магия в Стае не слишком была в почёте просто из-за того, что учили нас больше обращению с оружием, отчего от постоянной колкой щекотки у меня, кажется, замёрз затылок. Колдовство привлекло и занимающуюся Стаю, особо после того, как с десяток льдин тоньше моей спицы оставили от бревна жалкие лохмотья.
