— Ледяной Пик — самый маленький город из всех Крепостей. Каждую Крепость поддерживает власть его Сердца. Ледяное Сердце согревает город и освещает. Совсем немного, на самом деле, — я мысленно припомнил, что ночь светла за счет почти полной луны, поэтому стал приглядываться к ближайшим колоннам городского купола. — Световых столбов очень много, поэтому так светло. Солнце и луна тоже передают сюда свой свет. По центральному столбу. В солнечные дни на него сложно смотреть. Всё равно, что смотреть на солнце. А ночью… ночью обычно приходит туман.

— В Клыке туман бывает утром, — вздохнула княжна, всё ещё разглядывая город. — Когда солнце появляется, он уходит. Наверное, морской туман не любит тепло.

— В Пике туман может и до полудня держаться, — продолжил я, разглядывая розоватые клубы буквально под балконом. В комнатах проявляется малая толика, всего лишь блеклое облачко. — Ледяной туман боится яркого света.

— Очень красиво. Кажется, мне начинает здесь нравиться, кронкнязь, — княжна перестала хмуриться и даже хихикнула, снова оборачиваясь к огню. — А я не верила Фаненисе, когда она говорила, что Ледяной Пик красивый.

«Как же ты ошибаешься, радость моих очей. Пик — чудовище, и я его выкормыш, разрешивший отсечь от себя всё то, что у обычных нелиев, подобных тебе, княжна, позволяет наслаждаться благословениями Учителей», — я глотал дым и уже не ощущал облегчения от горечи. — «Я мог любить, как позволили Боги. Отказался. Я мог быть любим роднёй, но не захотел даже попытаться разузнать о них. Вместо этого я научился охотиться и выслеживать врага. Я готов гнать свою двуногую добычу и упиваться её ужасом и отчаянием, чтобы убить без капли жалости».

Проводя между нами мысленную параллель, я засмеялся. Мы и вместе? Невозможно! Хищная сова и нежный лебедь! То, что обе птицы, ещё ни о чём не говорит!

— Я сказала что-то смешное? — пара карих глаз воззрилась на меня с таким испугом, что я мог подавиться дымом. Это не был смертельный испуг из сна, но в глубине стояла невыносимая тоска.

— Нет, что вы, княжна!

Придумать, нужно было срочно что-то придумать! Поймав себя на последнем из произнесённых слов, я сдержал смех и отвёл взгляд от княжеских зениц.

— Теперь понимаю, почему Ярчайший так долго просиживает с министрами. Пока они все просто обратятся к нему… — вспомнив лишь самых занудных помощников князя, я кашлянул от дыма. — «Покорнейше прошу меня простить, мой Ярчайший Князь…»

Лишь миг спустя я подумал, что шуткой обижу княжну. Её отец и матушка правили Клыком, нынче на троне старший брат. Мне выпадало как-то сражаться с ним против разбросанных лагерей агонарцев в лесной чаще. Ну, не с ним именно, я лишь видел его, будучи в другом отряде солдат. Но зато присутствовал на совете в военном шатре. Сло́ва мне тогда ещё не давали, но слушать и учиться разрешали. На князя Светлейший Хальвадор не походил, а вот на генерала на службе — очень даже! Гора мышц и немереный клубок пылающей и ждущей свободы магии. Такого умолять надо, чтобы не злился, ковриком расстилаться, дабы соизволили вытереть ноги, а не затоптать в гневе…

Звонкий смешок ледяной капелькой стукнул по маковке. Княжна кулачком сдерживала смех, хотя её очи так и искрились. Проследив за витком краски, подводящей левый глаз нелии, я ощутил в груди тепло.

— Довольно необычно такое услышать, хоть не могу не признать, что это очень остроумное замечание… кронкнязь, — весело выдохнула нелия. И вдруг замолкла, будто отрезали. — Боги, да я же такая же…

Снова рассмеялась, заставив звоночек в моей груди трепетать. Она сама забавлялась, отринув княжеские привилегий, не стыдясь слёз потехи. Сложно было даже понять — снисходя до моего уровня, солдата, коим я желал быть, или поднимая на свой, хоть и потайной. Терпения не хватало оставлять это тайной!

— А ещё у меня имя длинное! — хотелось добить секрет в зародыше, достать орешек до того, как появившаяся трещина начнёт сужаться. — Пока произнесёшь, утро наступит!

Княжна хихикнула, но через миг стала серьёзней, задумчиво уставившись в огонь.

— Фануиурэм, — словно что-то запретное, моё полное имя княжна Дранор произнесла негромким шёпотом.

— Фарэм, — поправил я, ощущая, как от голоса княжны становится одновременно жарко и невыносимо холодно, так холодно, как бывает, когда Ярчайший применяет магию.

— Фарэм, — усмехнулась княжна Фанориа, ещё больше понижая тон. Вздохнув, она улыбнулась. — Тогда меня звать лучше Риа.

— Наконец-то мы знакомы, Риа, — усмехнулся я и закусил трубку, дабы не сболтнуть всё-таки лишнего. Нелия же подсела поближе к огню и притихла. Наверное, боялась того же.

Беседа как-то не торопилась возвращаться хотя бы в малое из прежних русел. Фанориа грелась у огня и изредка улыбалась своим мыслям. Я курил, исподтишка поглядывая на неё. Когда дрова в жаровне начали прогорать, я принёс полено из ниши и осторожно положил его на угли. Мысли не собирались во что-то единое целое. Досадно.

— Вы правда Сова?.. Фарэм? — занятый своими думами, я удивился возникшему звуку.

— Ну, да.

От дыма Зубов Дракона начало подташнивать. Предельная дозировка, буду курить ещё, и станет худо. Под действием курева немного качало, так меня ещё и застали врасплох вопросом. На всякий случай я коснулся волос, решив, что у меня слишком спутались пряди, раз плетение вызывает сомнение. Три косы, равномерное плетение ото лба, если что-то и выбилось, то переплетать ничего не надо.

— Разве это не очевидно? — на всякий случай я слепо поправил волосы.

— В Клыке редкие семьи вельмож носят Родовое Плетение. Обре́зать проще. Проще ухаживать, — Риа неопределённо пожала плечами. — Я горжусь тем, что родилась Лебедем. Мне не стыдно показать, кто я есть… Просто в Пике Бездны молодые Змейки до восьми лет обязаны носить только прическу Змеи. Пока находятся под опекой Сияющего, все они словно его дети. Потом они могут изменить плетение согласно Роду.

— Или не изменить.

Я часто имел дело со Змейками, очень часто. Они любили носить маски и в бою полагались только на военное мастерство. Одинаковые маски, одинаковое плетение волос. Быстрые и яростные, воспитанницы Изумрудной Крепости вселяли ужас во встретивших их на суше агонарцев, в то время как их собратья караулили близ солёной воды. Вот только отбить у златовласых вторженцев жажду к витающей в воздухе магии Чёрного Леса всё равно не выходило. Презирая и ненавидя всех нелиев, они не брезговали дарами кормившей нас земли. Власть Крепостей манила их переплывать море и проливать собственную кровь. Но и на Змеях и Снежной Стае не закончились защитники…

По уху будто царапнули, а следом раздался стон. Я его скорее почувствовал, ибо сам звук терялся в стенах казармы. Нехотя вспоминалось и лицо проснувшегося солдата, коснувшись меня уколом в висок, как отголоском чужого Зова. После своих мук мне оставалось только перевести дух с глубоким вздохом.

— Вас утомил разговор, кронкнязь? — негромкий голос княжны Фанориа будто погладил по волосам. Когда я взглянул на неё, она осеклась, отводя глаза. — Фарэм, да…

— Я не устал. Почувствовал собрата по Стае. Ему, как и мне, не спится, — я пытался сохранять спокойствие. Фанориа и так беспокоилась, но мне не понравилось ощущать жалость к себе. А вот жалость к другому, мысль о её жалости… злила.

— Он тоже отрёкся от Зова?

— Именно. Как и любой в Стае, достигший двенадцати лет.

«Безразлично. Мне безразлично, что иногда побаливает голова после хорошего вроде сна», — я желал убедить гостью Пика, что новости для неё — обыденность местности, а для этого стоило нацепить сначала мысленно маску скуки. Пусть ей и не стоит знать, что большую часть времени Стая крепко не спит, дабы быть в состоянии боевой готовности. Я научился дремать, но теперь мне можно расслабиться совсем немного. Во всяком случае, я мог позволить себе засыпать каждый вечер.

— И вы… ты почувствовал одного из Стаи? — я не собирался радоваться тому, что Фанориа пропустила момент «о Зове».