Такое поведение темпераментной и горячей иерусалимской зрительной массы могло бы крепко шокировать приехавшего из бывшего СССР человека, да только к приезду «большой алии 90-ых» основные кинотеатры уже закрылись.

Причин этому было несколько.

Во-первых, телевидение, появившееся в Израиле после Шестидневной войны, здорово подорвало позиции кинотеатра. Несмотря на довольно бедный репертуар телеканалов, по вечерам часто передавали фильмы. В основном, иностранные, с титрами, сделанными намного более качественно написанных от руки лент с переводами в кино. И потом, к телевизору не надо было далеко идти. Конечно, терялся эффект приятного проведения вечера в центре города, с последующим походом в кафе или ресторан, но зато не надо было выходить из дому, чтобы посмотреть совсем неплохой фильм. А «арабский фильм по пятницам» – когда Первый Израильский телеканал транслировал фильмы на арабских языках, чаще всего, египетские, стал расхожим выражением.

Во-вторых, в восьмидесятых годах появились и начали бурно распространяться видеомагнитофоны и видеотеки, где можно было взять любой фильм – и устроиться дома в мягком кресле с любимой кружкой пива в руках у экрана телевизора.

В-третьих, в Иерусалиме против кинотеатров велась сильная и непрекращающаяся пропаганда со стороны ультраортодоксальных кругов. Так, в частности, многие раввины проклинали кинотеатры, как центры нарушения Шаббата, где крутят фильмы с «голыми развратными бабами» прямо в пятничный вечер, когда верующий еврей должен пойти в синагогу и потом сидеть с семьей за субботним столом. На кого-то это пропагандистское движение действовало раздражающе, а кто-то, неожиданно проникнувшись словами раввинов, переставал посещать кинотеатры по пятницам. Ультраортодоксы не останавливались даже перед демонстрациями у врат кинотеатров. Больше всего доставалось кинотеатру «Эдисон», находящемуся на границе с ортодоксальным кварталом Меа-Шеарим. В народе ходили слухи, что молодые ортодоксальные девочки специально проходят мимо этого «вместилища греха» чтобы познакомиться с парнями из светских кварталов – явно не с целью поучить вместе Тору. Впрочем, это осталось на уровне слухов, но сегодня кинотеатра «Эдисон» – на радость ортодоксам – больше не существует.

Остатки кинотеатра «Эден»

Как бы то ни было, к началу 90-ых годов кинотеатры в центре города закрылись. Их место заняли рестораны, кафе, просто конторы и жилые помещения. А кинотеатр «Эден» на улице Агриппас до недавнего времени оставался мрачной развалиной, приютом бомжей и наркоманов, и городское управление не сносило его, пока, наконец-то, в 2015 году на его месте стали строить новый небоскреб. Кинозалы города переехали в окраинные кварталы («Рав-Хен» в Тальпиоте, например), либо стали местом для времяпровождения богемы и интеллигенции («Лев Смадар» в Мошаве Германит, «Синематека»). На самом деле, этот процесс характерен не только для Иерусалима, но и для всех крупных городов Израиля. DVD и скачанные из интернета фильмы, вкупе с широкоэкранными телевизорами, сделали поход в кино нерентабельным для массы зрителей, и лишь заядлые киноманы, да молодые парочки, которым тяжело найти место для «поцеловаться в темноте» все еще заполняют немногочисленные залы кино Столицы. Вместе с кинотеатрами угасла слава центра Города, начавшая возрождаться лишь в последние два года – с проведением там трамвайной линии. И лишь развалина кинотеатра «Эден» напоминала о тех вечерах, когда веселая, пахнущая духами, сигаретным дымом, потом и сладостями, толпа заполняла центральные улицы Иерусалима.

Коль скоро я упомянул в предыдущей главе кинотеатр «Лев Смадар», будет справедливо поговорить о нем отдельно, тем более, что это здание, столь непохожее на другие дома Иерусалима, таит в себе свою собственную интересную историю.

Стоит оговориться – в Иерусалиме домов со своей историей настолько много, что, если рассказывать, пусть понемножку, о каждом из них, не хватит жизни. Вспоминается старая арабская легенда про султана, который захотел прочесть историю всех народов мира. Историки попросили у него сроку год – и вот, ровно через год у дворца султана появился караван из 100 верблюдов. У каждого на спине в сафьяновых тюках лежали по 20 толстых томов. Это и была записанная мудрецами история народов мира.

– Не хочу читать так много, – заорал возмущенный султан, – мне краткую историю напишите, и довольно!

– Будет исполнено, о, повелитель, – ответили ему историки. И попросили месяц на исполнение.

К концу месяца у ворот султанова дворца стояли 10 верблюдов, каждый из них – в сафьяновом тюке на спине – вез 10 толстых томов.

– Вы с ума посходили! – заорал султан, – я до конца жизни не прочту и половины. Мне нужно только самое-самое главное! Самое существенное из истории всех народов земли!

– Будет исполнено, о, повелитель, – согласились историки, – завтра же ты получишь то, что просил.

Назавтра одинокий верблюд, ведомый историком, доставил султану на спине своей ларец из кованного золота. Султан распахнул его – на красной шелковой китайской подушечке лежала полоса дорогой желтоватой бумаги. На ней удивленный владыка прочел каллиграфически выведенную надпись:

Постараемся уподобиться историкам султана, и расскажем о кинотеатре «Лев Смадар» как можно короче. Когда-то он назывался просто «Смадар», а еще раньше – «Ориент».

В 1928 году на участке земли, принадлежавшей архитектору-темплеру Готтлобу Бойерле-младшему завершилось строительство здания, которое сильно отличалось от типичных домов Иерусалима. Несмотря на английское мандаторное постановление – облицовывать здания иерусалимским камнем – новый дом в квартале Мошава Германит строился из совершенно непривычного для города материала, из белого силикатного кирпича, который в народе называли «тель-авивским». Двухэтажный дом с небольшой башенкой третьего этажа посредине изначально строился для кинотеатра. Кинозал разместился на первом этаже, а второй предназначался под жилплощадь. До 1935 года кинозал использовался солдатами британского мандатного корпуса – им показывали кинохронику и устраивали концерты, а затем Готтлоб Бойерле открыл в нем свой собственный кинотеатр – «Ориент Кино».

1935 год для немецких колонистов Иерусалима, а точнее для их бизнесов, стал весьма и весьма неприятным. Как уже говорилось выше в главе о темплерах, многие из немцев радостно встретили приход Гитлера к власти в Германии и даже вывешивали флаги со свастикой на своих иерусалимских домах. Известия о бойкотах еврейских магазинов в Германии всколыхнули иерусалимских иудеев – они ответили бойкотом немецких бизнесов в Иерусалиме. Причем, настолько действенным (евреи представляли собой основную массу населения города), что новый кинотеатр пустовал, не принося Бойерле никакого дохода. Надо отдать должное Готтлобу – он не являлся ни антисемитом, ни поклонником Гитлера. И его следующий шаг оказался для него почти роковым – здание «Ориента» было отдано в аренду евреям, и в нем заработал кинотеатр «Эфрат», это стоило Готтлобу Бойерле ссоры с общиной темплеров, которая, как было сказано выше, придерживалась прогитлеровской политики.

«Эфрат» тоже не смог продержаться долго. В 1940 году его переименовали в «Риджент», и его хозяином стал араб-христианин. А на верхнем этаже этот же араб (фамилия его была Авейда) открыл гостиницу, названную – вполне закономерно – «Риджент отель». В 1947 году Авейда бежал из города, и здание кино опустело.

А тем временем жил да был веселый еврейский предприниматель Арье Чечик. Он родился в Российской Империи, в Белоруссии, в 1910 году, а в 1930 уехал в тогдашнюю подмандатную Палестину – как десятки тысяч других евреев, исполнявших древнюю заповедь обитания в Эрец-Исраэль. История его жизни до 1949 года была насыщена событиями. Чечик успел поработать на химических предприятиях Мертвого моря (так называемые «калиевые заводы» по переработке солей Мертвого моря в удобрения), завербовался в годы Второй мировой войны в английскую армию, а затем стал членом еврейского подпольного вооруженного движения «Хагана». В городе Кирьят Моше у Чечика была квартира, которую он продал, чтобы купить – с помощью набранных ссуд – то самое пустующее здание, в котором размещался до Войны за Независимость кинотеарт «Риджент». Идея открытия кинотеатра стала основной его жизни, поначалу с ним вместе начали работать еще трое друзей, но вскоре они бросили это дело. Иерусалим начала 50-ых годов прошлого века, грустный, разделенный границей, город, окруженный со всех сторон иорданской территорией, представлял собой весьма и весьма сложное место для открытия бизнеса. Бедность, продуктовые карточки, коммунальные квартиры, в которых ютились еврейские беженцы из Старого города, Европы и стран Африки и Азии, плохое водоснабжение и вечная угроза новой войны преследовали Чечика и его начинание. Единственной опорой ему стала жена его – Ривка. Подобно библейской праматери, она сочетала жизнерадостность и бурную энергию, и была своему мужу опорой и подмогой во всех его начинаниях. Арье и Ривка смогли сделать то, что казалось многим невозможным – кинотеатр в здании из белого кирпича вновь открылся.