В 1952 году госпиталь – уже под эгидой израильского министерства здравоохранения – назвали именем Хансена, ученого, открывшего в 1872 году бактерию, вызывавшую проказу. А вскоре неизлечимая болезнь потеряла свою страшную репутацию – выяснилось, что и от нее есть средства. В 60—70-ых годах были синтезированы антибиотики, уничтожавшие бактерию лепры. Поэтому контингент больных в госпитале Хансена начал редеть. К 2000 году там уже не осталось хронических больных, а лишь амбулаторное отделение. Лепрозорий потерял свою актуальность. В 2009 году его закрыли.

Сегодня прекрасное здание, одно из самых интересных и больших зданий эпохи конца турецкого владычества над Эрец-Исраэль, плод архитектурного гения Конрада Шика, отреставрировано. В нем работает филиал Академии искусств Бецалель, небольшая выставка и маленький но великолепно оформленный музей больницы – с восставленным интерьером конца XIX века и портретом красавицы-баронессы, щедрость которой спасла прокаженных Эрец-Исраэль, вне зависимости от их вероисповедания – от страшной и мучительной жизни в зловонных хижинах у Врат Сиона.

Конец XIX века ознаменовался в иерусалимской медицине некоторым прогрессом, который, тем не менее, был разительным только по сравнению с началом того же века. Если до 1844 года в городе не было ни одной амбулатории, и большинство больных и страждущих умирали, не увидев врача, то уже к 1890 году в Иерусалиме функционировали несколько больниц, как христианских при монастырях, так и еврейских, созданных на пожертвования богатых иудеев из-за рубежа.

Древний город, сосредоточие святых мест, всегда был очагом, притягивавшим к себе безумцев. И неважно, были ли эти безумцы вооружены и несли хоругви с изображениями святых, или просто шли босыми ногами долгие мили из Европы, чтобы поцеловать Гроб Господень, или Стену Плача. Религиозное помешательство – так называют психиатры эту болезнь. А в Иерусалиме ее сегодня именуют Иерусалимским психозом, потому что проявляется она именно на этом крохотном участке земли и имеет явно выраженные признаки мессианских откровений, якобы снизошедших к больному. Впрочем, природа Иерусалимского психоза, как и подобных ему явлений (Синдрома Стендаля и Парижского синдрома) весьма неоднозначна. В 90-ых годах над этой темой в иерусалимской больнице Кфар-Шауль много работал профессор Олег Григорьевич Виленский (1931—2010), отрицавший это заболевание как самостоятельное. Сегодня работы врачей Кальяна и Вистума подтверждают доводы Виленского. Но речь пойдет не об иерусалимском психозе как таковом, а просто о тех несчастных иерусалимских безумцах, которые в конце XIX века содержались в местной богадельне.

Вот как описывал это место Пинхас Граевский:

Примерно то же описание богадельни приводит известный просветитель и общественный деятель Давид Елин. Его мы упомянули не зря – ведь именно в его доме, зимним вечером 28 декабря 1894 года собрались несколько человек, которым суждено будет открыть новую страницу в истории психиатрии в Земле Израиля. И – как это часто бывает у евреев – инициативу на себя взяла женщина. Супруга раввина Иехиэля Пинеса, Хая Ципа Пинес встала у истоков женского движения, названного «Эзрат Нашим». Используя обширные связи супруга с банковским домом Ротшильда, с поселенцами БИЛУ, с главврачом больницы «Бикур Холим» Моше Валахом, Хая собрала вокруг себя женщин, готовых оказывать больным народа Израиля посильную помощь. Изначально планировалось собирать деньги, одежду и еду для оказания поддержки роженицам и больным женщинам. В частности, в уставе движения были записаны следующие строки:

«В женщине заложены основы помощи нуждающимся и страждущим. Помочь роженице деньгами – это лишь частичная помощь. Ей нужно внимание – эта „цдака“ (милостыня) для души. Больные теряют не только здоровье – у них пропадает желание жить – а это хуже всего. Поэтому следует подкреплять больного действием и словом»

Кроме помощи роженицам, женщины «Эзрат Нашим» занялись помощью самым несчастным страдальцам города – тем самым сумасшедшим, которые содержались в богадельне. Они навели порядок и чистоту в запущенном и грязном дворе, занялись досугом больных. Новые веяния имели последствия – все больше и больше семей стали отдавать в чистую и аккуратную богадельню безумных членов своей семьи, содержавшихся ранее дома. «Больных вывели из тьмы в свет», – рассказывали иерусалимские газеты того времени, – «больным наняли врачей и медсестер, для присмотра за этими бедными душами».

Краткой характеристикой становления психиатрической больницы в городе Иерусалиме служит следующая фраза:

«Благодаря работе „Эзрат Нашим“ черная яма богадельни превратилась в достойную больницу, и лица больных стали человеческими».

С появлением большего количества больных, госпиталь для умалишенных начал кочевать с места на место – там, где находились более просторные помещения. Так он помещался одно время на улице А-Гай в Старом Городе. Барон Ротшильд лично оплачивал аренду помещений для психиатрической больницы, в которой одновременно содержали более 15 больных, и были больные приходящие.

В 1899 году, вскоре после основания «Эзрат Нашим», больница «вышла за стены» – ее перевели в новый, тогда еще далекий и окраинный квартал города Иерусалима, в самом конце Яффского шоссе. Там госпиталь поместился в просторном удобном здании. За стенами этого здания на запад не было ни одного дома, лишь голые выжженные склоны гор, и убегавшая по ним дорога в Яффо, по которой двигались в город телеги с товарами и паломниками.

Сегодня это район автовокзала города Иерусалима.

Воздух окраин, свежий и прохладный ночью, напоенный запахами трав и ароматами полевых цветов, оказывал благотворное влияние на душевнобольных, привыкших к гамме неприятных, иной раз тошнотворных запахов переполненного людьми Старого Города. Просторное здание, в которое переехала больница, было удобным и добротным. Вокруг его высадили фруктовые сады и огороды. По словам современников, в доме для умалишенных были организованы отличная кухня и столовая, прачечная, баня – все поражало чистотой и организацией. На больных были аккуратные пижамы (несмотря на то, что они часто пытались рвать одежду во время припадков). Только одного больше не было в новой больнице – соседства с домом Пинесов. На старом месте окно из комнаты Хаи Ципы Пинес выходило на фасад дома, где помещались больные, и она часто приходила туда для оказания помощи и руководства.

В 1902 и в 1906 году на территории больницы построили два новых корпуса – для мужчин и для женщин. В двадцатых годах прошлого века эти корпуса надстроили, и выстроили третий корпус – для амбулаторного приема и для аптеки. В разросшихся больничных садах пациенты занимались садоводством (как элемент трудотерапии) или просто прогуливались под надзором сиделок. Рядом с психиатрической больницей в 1901 году выстроили большой дом для престарелых (здание ныне не существует) и новую великолепную больницу Шаарей-Цедек (в 1902 году, в ее здании сегодня помещается дирекция Первого канала ТВ).

В 1921 году больница под эгидой «Эзрат Нашим» стала первой, где начали работать на постоянной основе врачи-психиатры. Ранее они только посещали госпиталь с визитами к особо трудным больным. Психиатрическая наука в Иерусалиме началась именно здесь, в доме для душевнобольных в конце улицы Яффо. Именно здесь психиатр Хайнц Герман начал разрабатывать тему Иерусалимского синдрома или иерусалимского психоза в 1937 году. Именно пациенты этого огромного по тем временам дома для умалишенных были теми, кто первыми встречал караваны с едой, одеждой и боеприпасами, прорывавшиеся в Иерусалим, ставший столицей Государства Израиль в Войну за Независимость. Их бледные безумные лица смотрели из-за зарешеченных окон на изъязвленные пулями борта бронированных автобусов и грузовиков, в которых прорывались сквозь арабские обстрелы отчаянные еврейские юноши и девушки, снабжавшие Иерусалим всем необходимым, чтобы не погас огонь в сердце Израиля.