Студенческая жизнь Герингу не нравилась, гораздо больше его привлекала политика. В ноябре 1922 года Герман впервые встретился с Адольфом Гитлером, вождем (фюрером) Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП), и высоко оценил его ораторские и организаторские способности, отметив близость их взглядов. Знакомство произошло на митинге протеста против требований союзников выдать как военных преступников ряд германских генералов и адмиралов, включая Гинденбурга и Людендорфа. Тогда, кстати, Гитлер выступать отказался, заявив, что незачем оглашать резолюции протеста, которые все равно никак не повлияют на позицию союзников. Геринг с этим мнением был вполне согласен.
Впервые выступление Гитлера Геринг услышал несколько дней спустя на митинге НСДАП и был потрясен впечатлением, которое фюрер производил на публику. Гитлер говорил: словесные протесты против Версальского договора ничего не дадут, чтобы покончить с ним, надо брать власть, сначала здесь, в Баварии, а потом и в рейхе. Чтобы такие протесты имели смысл, Германия должна вновь стать сильной. Вот цель, ради которой надо трудиться.
«Мне казалось, что его речь льется из моей души», — признавался потом Геринг. Он пришел в штаб-квартиру НСДАП и предложил свои услуги партии. Гитлеру Геринг тоже приглянулся, прежде всего как герой войны, разделявший идеи национал-социалистов и обладавший немалым командным опытом. Фюрер предложил Герингу возглавить только что созданные штурмовые отряды. Это назначение состоялось в январе 1923 года, через пять недель после вступления Геринга в партию. Долго оставаться на этом посту ему не пришлось, но он сразу же осознал свое присоединение к нацистам как перст судьбы. Геринг верил, что «Бог дал немецкому народу фюрера в лице Адольфа Гитлера». Он вполне разделял три главные цели, провозглашенные Гитлером: наказание «ноябрьских преступников», предавших Германию в 1918 году, евреев и марксистов (в сознании фюрера и его последователей все эти три категории во многом совпадали); построение новой, «национально мыслящей» Германии под руководством НСДАП; разрыв пут Версальского договора и возвращение Германией статуса великой державы.
Геринг, как и другие члены партии, принес клятву на верность фюреру. Потом рейхсмаршал вспоминал:
«Я протянул Гитлеру руку и сказал: «Я вверяю вам свою судьбу, в горе и в радости, в хорошие времена и в плохие, даже если за это придется поплатиться жизнью».
А в Нюрнберге рейхсмаршал признался американскому психологу доктору Гильберту:
«Я вступил в партию потому, что она была революционной, а не из-за идеологического хлама (под последним явно подразумевалась расовая теория. — Б. С.). Другие партии совершали революции, подумал я, почему бы и мне не поучаствовать в революции. А особенно мне понравилось, что только у национал-социалистической партии хватило мужества заявить: «К чертям собачьим Версаль!» А другие перед Версалем, пресмыкались. Конечно, Гитлер рад был заполучить меня в свою партию, — меня, пользовавшегося большим авторитетом среди офицерской молодежи. Я ведь командовал «воздушным цирком», а это для партии было крупным козырем».
Политика не мешала обустройству быта. Геринг купил домик в пригороде Мюнхена Оберменцинге. Для него было немаловажно, что рядом находился замок Нимфенбург. К приезду Карин он уже успел прикупить кое-какую мебель на средства, скопленные в Швеции. Первый этаж был обставлен в любимом Герингом старинном готическом стиле. Зато второй этаж оказался целиком во власти Карин. Она предпочла поздневикторианскую мебель, купленную в Швеции. Карин перевезла в Германию и свои личные вещи из дома Кантцова, в том числе ковры и картины, а также небольшую белую фисгармонию. Она играла, а Герман пел народные баварские песни. Но семейная идиллия длилась совсем недолго.
11 января 1923 года французские и бельгийские войска оккупировали Рур в качестве залога за выплату репараций. Это было равносильно экономической катастрофе. Вскоре в Германии началась галопирующая инфляция, причем в сочетании с так и не преодоленной после окончания войны массовой безработицей. Инфляция ударила и по благосостоянию Геринга.
В начале сентября 1923 года умерла его мать. Фанни было всего 57 лет, и скончалась она скоропостижно, в несколько дней. Ее похоронили рядом с мужем. Эпенштейны на похороны не приехали, но прислали венок и письменные соболезнования. Карин, которая была простужена, вопреки возражениям мужа отправилась на похороны. В тот день было очень ветрено, и она простудилась еще больше. Впоследствии у нее обнаружился туберкулез.
Между тем политическое положение в Германии ухудшалось. В сентябре 1923 года правительство лидера Немецкой народной партии Густава Штреземана распорядилось прекратить кампанию пассивного сопротивления французской оккупации Рура, так как французы грозили массовыми репрессиями. Гитлер и его сторонники, протестуя против этого решения, собрали митинг в Нюрнберге. На нем Гитлер был провозглашен фюрером и призвал бороться против Веймарской республики, марксистов, международного капитала и евреев. В отношении к Рурскому кризису позиция нацистов совпала с позицией правительства Баварии, которое осудило прекращение кампании пассивного сопротивления и 26 сентября 1923 года ввело в Баварии чрезвычайное положение, передав всю полноту власти бывшему премьеру риттеру Густаву фон Кару, назначенному генеральным комиссаром по осуществлению чрезвычайного положения.
Кар был ярым сторонником реставрации монархии в Баварии и ее отделения от рейха. Дело дошло до того, что 7-я дивизия рейхсвера, размещенная в Баварии, присягнула баварскому правительству и отказалась от присяги рейху.
Гитлер решил, что напряженность во взаимоотношениях баварских и германских властей дает благоприятную возможность для того, чтобы с помощью штурмовых отрядов свергнуть правительство Кара. Тем самым, как надеялся Гитлер, в Баварии будет зажжен пожар общегерманской национальной революции, и отряды нацистов двинутся в поход на Берлин по примеру недавно удавшегося похода Муссолини на Рим. Военную сторону организации путча взял на себя Геринг. Он предложил выступить 8 ноября 1923 года. Кар, заручившийся поддержкой командующего округом рейхсвера в Баварии генерала фон Лоссова и начальника местной полиции полковника фон Зайссера, назначил на этот день митинг, на котором собирался объявить о планах отделения Баварии от рейха и восстановления на троне династии Виттельсбахов. Воспользовавшись большим скоплением народа, можно было сразу же, арестовав руководство сепаратистов, объявить о начале национальной революции и заручиться поддержкой толпы. Митинг должен был произойти в пивной «Бюргербройкеллер» на левом берегу Изара на окраине Мюнхена, поэтому впоследствии события 8–9 ноября 1923 года назвали «пивным путчем». В случае его удачи, вероятно, говорили бы о «пивной революции»…
В ночь с 7 на 8 ноября у Карин был жар, и с утра она была настолько слаба, что не могла подняться с постели. Геринг предупредил ее, что вечером должен идти на собрание в «Бюргербройкеллер» и может там задержаться, но она не должна беспокоиться — все будет хорошо. Карин заверила, что мыслями она будет вместе с ним. Геринг покинул дом еще до полудня: ему надо было готовить штурмовиков.
Кар отказался от большой полицейской охраны непосредственно в пивном зале. Там осталось лишь несколько полицейских. Подразделение из 45 сотрудников полиции укрылось в здании в 400 метрах от места митинга, а на соседних улицах сновали полицейские патрули. Несколько тысяч собравшихся проникли в «Бюргербройкеллер», примерно столько же остались стоять на улице. В пивном зале собрался как высший баварский свет, так и простые обыватели. В 8 часов вечера Кар, Лоссов и Зайссер направились к сцене, чтобы начать митинг. В этот момент у входа появился Гитлер. Он посоветовал полицейским оттеснить толпу, чтобы не допустить возможных беспорядков. Полицейские последовали совету. Теперь штурмовики могли беспрепятственно попасть в зал. Но прежде туда вошел Гитлер, усевшийся с кружкой пива неподалеку от сцены. Через несколько минут к Гитлеру подошел его личный охранник Ульрих Граф и сообщил, что штурмовики прибыли. На площадь перед «Бюргербройкеллер» въехал грузовик, в котором сидела группа штурмовиков во главе с Герингом. Они были вооружены и в касках. Из-за этого полицейские приняли их за регулярное подразделение рейхсвера и не стали сопротивляться, решив, что солдат прислал Лоссов. Вскоре на площади появились еще несколько грузовиков с вооруженными нацистами. Они окружили «Бюргербройкеллер».
