Неужели все так просто? Тот ли он человек, который должен это сделать? И ждет ли его успех — или он потерпит поражение, как Каурон?

Он потряс головой. Почему скаслои не ходили священными путями? Они наверняка о них знали. Отчего же они отказались от их могущества?

— Потому что святые любили нас, — сказал вслух Стивен. — Они любят все правильное и достойное.

Однако последние слова прозвучали так глупо, что Стивен вдруг понял: он в них больше не верит.

Следующим местом оказался водоем с очень холодной водой. Стивен без колебаний подошел к нему и опустил в воду руки, и в тот же миг услышал голос. Он говорил на древнем тиуде, но прежде, чем Стивен сумел его расшифровать, к нему присоединился десяток других голосов, потом еще пятьдесят, тысяча, сто тысяч. Стивен почувствовал, как зашевелилась его челюсть, потом он уже больше ничего не ощущал, а его разум кричал, чтобы быть услышанным, чтобы сохранить свою индивидуальность, чтобы его не смыл океан рыдающих, умоляющих, уговаривающих голосов. Они слились в один голос, говорящий все и ничего, звук понимался выше и выше, а потом исчез.

Стивен заморгал и вытащил руки из водоема, но понимал, что уже слишком поздно, поскольку все еще слышал последнюю ноту, повторяющуюся в его сознании и ждущую подходящего момента.

Она стремилась поглотить его.

И хотя он продолжал отчаянно бороться с голосами, они вновь и вновь пытались выбраться на поверхность, но уже не из водоема, а из его собственной головы. И он знал — как только это произойдет, они унесут с собой его разум.

«У всякого священного пути есть предел. Все пути что-то от тебя требуют. Они забираю, и они дают. Если я не пройду данный путь до конца, то стану одним из этих голосов. Мое тело будет голодать. И я никогда не увижу Эспера, Винну и Землэ.»

Он заставил себя встать, пытаясь подавить панику; шорох голосов медленно стихал.

«Я закончил. Значит, я закончил.»

Стражи провели Казио по коридорам на кухню, где возле огромного очага работали краснолицые женщины в желтовато-коричневых передниках и белых шарфах, которыми они повязывали головы. Быть может, они захотят меня зажарить, или хотя бы этим испугать, подумал Казио, но его лишь провели через кухню, как раз в тот момент, когда его нос уловил соблазнительные ароматы вареной говядины и яблочного уксуса и он почувствовал, как сильно ему хочется есть.

Казио посмотрел на большой нож со следами свежей крови, лежащий на кухонном столе. Если бы до него добраться…

Идущий вслед за ним страж ткнул его в спину своим мечом.

— Нет, — сказал он. — Даже не думай. Мне приказали сохранить тебе жизнь, но никто не запрещал тебя покалечить.

Казио полуобернулся назад.

— Вас шестеро, и вы все равно меня боитесь. Дайте мне нож — и пусть у вас останутся мечи. А я покажу этим леди, что такое настоящий мужчина А то вряд ли они вообще видели настоящих мужчин. У верен, что вы, парни, давно лишили их этого приятного зрелища.

Казио заговорил громче:

— Ну, так как, леди? Вы б хотели немного развлечься?

— Я не против, — ответила одна из женщин. У нее уже появились морщинки, но они ее не портили.

— А ну, заткнись, — сказал другой страж.

— С чего бы это? — осведомилась женщина. — Что ты со мной сделаешь?

— Тебе лучше не знать.

— Угрожаешь женщинам, — сказал Казио. — Ты очень, очень смелый.

— Послушай, ты, мерзавец…

— Не глупи, — вмешался третий страж. — Он специально пытается вывести тебя из себя. Сохраняй голову на плечах и выполняй приказы. Это простая работа. Делай ее, и у нас не будет проблем.

— Верно, — сказал страж, шедший за Казио, и снова подтолкнул его в спину.

— Извините, леди, в следующий раз, — сказал Казио.

— Обещания, всегда только обещания, — проворчала ему вслед все та же женщина, когда его вытолкнули из кухни в погреб, где рот у Казио вновь наполнился слюной, когда он зашагал между амфорами с оливковым маслом, бочонками с зерном и сахаром, связками сосисок и окороков, свисающих с потолочных балок.

— Прекрасно, — сказал Казио. — Тогда заприте меня здесь.

— Подожди радоваться, — ответил идущий за ним крупный страж. — В Данмроге нет настоящей темницы, но есть кое-что, что тебе подойдет. Стой.

Они остановились возле большой круглой пластины из железа, лежащей на полу. В ней имелась щель, в которую можно было просунуть руку, так и поступил один из стражей, который с некоторым трудом поднял пластину. Открылась темная дыра, шириной немногим больше пареси. Другой страж достал моток веревки и бросил один конец вниз.

— А теперь будь добр, полезай туда, — сказал страж.

— Дайте мне с собой хотя бы парочку сосисок.

— И не подумаю. И не рассчитывай, что женщины с кухни тебе помогут. Мы пропустим через крышку цепь и закроем ее на замок. Не думаю, что среди них найдется та, что сумеет его открыть без ключа.

Казио успел заметить шесть железных штырей, торчащих из камня вокруг дыры.

Ему ничего не оставалось, как ухватиться за веревку и начать спускаться в темноту.

Он не особенно спешил, стараясь рассмотреть место своего заточения, пока сверху лился свет. Времени на спуск ушло немного. Отверстие было достаточно узким — он мог бы коснуться противоположных стенок вытянутыми руками. Впрочем, в таком случае он бы упал вниз. Однако сейчас его особенно заинтересовали сотни ниш для глиняной посуды в стенах шахты.

— Надеюсь, вы оставили мне немного вина, — сказал Казио.

— Там уже ничего не было, когда мы туда спустились в первый раз, — крикнул сверху страж. — Тебе не повезло!

Неожиданно веревка ослабла, и Казио начал падать. Он закричал, но его сапоги тут же ударились о камень. Колени подогнулись, но он сумел устоять на ногах.

Шахта выходила в куполообразное помещение шириной в десять шагов. Вся его поверхность была покрыта углублениями размером с бутылку. Он огляделся, стараясь запомнить все детали, пока еще был свет, но не увидел ни дверей, ни вин.

Зачем устраивать такой удобный погреб, но не хранить в нем вино?

Железная крышка захлопнулась с таким грохотом, что у Казио заболели уши, и он оказался в темноте. Почти сразу же зазвенели цепи, потом наступила полная тишина.

Он немного постоял на месте, потом вздохнул, уселся, скрестив ноги, и попробовал оценить имевшиеся у него возможности.

Казио с трудом мог допрыгнуть до шахты, но почти наверняка сумел бы добраться до нее, упираясь в ниши для бутылок, потом залезть еще выше, до самой крышки. Но что потом? Конечно, он мог бы ждать там, рассчитывая напасть на того, кто откроет люк, но как долго придется ждать? И удастся ли ему застать врасплох врагов? Только в том случае, если они окажутся полными идиотами.

Тем не менее, он решил не отказываться окончательно от такой возможности и принялся рассуждать дальше.

Однако очень быстро Казио понял, что вариантов у него совсем немного. Он ощупал весь погреб в надежде найти потайную дверь или хоть что-то, напоминающее оружие. Его постигла неудача — впрочем, он не особенно надеялся.

Казио еще раз проверил все ниши и попытался пробить одну из них. Ничего не вышло, он лишь разбил руку и едва не испортил сапог.

Желудок начал жаловаться, все тело болело. Он лишь вздохнул и устроился поудобнее на полу. Может быть, завтра у него появятся новые идеи.

Перед пробуждением ему снилось посещение другого винного погреба и при куда более благоприятных обстоятельствах. Вокруг было по-прежнему темно — Казио не знал, проспал он один колокол или целый день. Он смутно сообразил: его что-то разбудило, но он не знал, что именно.

Он сел, размышляя о том, стоит ли вставать, когда услышал глухой удар.

Сначала он подумал, что кто-то открывает люк, но потом стук послышался снова, и Казио почувствовал, как задрожал пол. У него засвербело в носу, и Казио чихнул. Воздух наполнился пылью.