— Ты решила, что я буду более доверчивым.

— Я не просила тебя мне верить, — резко сказала она.

— Точно, не просила, — проворчал он. — Значит, Фенд охотится на меня, потому что он служит Велни и боится, что Терновый король мог мне что-то рассказать.

— Либо по этой причине, либо Фенд использует свои возможности, чтобы свершить личную месть. Ты же лишил его одного глаза.

— Да, мы друг друга не слишком любим, — не стал спорить Эспер. — Совсем не любим.

— Есть еще вопросы? — спросила Лешья, и в ее голосе появилось напряжение.

— Есть, — сказал он. — Ты надеешься, что Терновый король мне что-то сказал. Что?

Она кивнула и на мгновение замолчала.

— Мы создали Тернового короля, — сказала она, наконец.

— Что?!

— Скаслои. Ксес и трон седоса существовали еще до начала известной мне истории. Возможно, мы их сотворили, или какая-то более древняя раса, но мы считаем, что они были созданы.

— Мне казалось, что святые сотворили седос.

— Не те святые, которым поклоняется твой народ. Точнее мы просто не знаем. Но Вен — сущность жизни и смерти — находился во всем, и у него не было трона, который можно контролировать. Когда мы вернули мир с порога смерти, скаслои решили, что Вен нуждается в своем собственном хранителе. И они создали Тернового короля, точнее, Венкерд, сердце жизни, а из него уже появился на свет Терновый король.

— И ты надеешься, что он мне сказал, где находится это место?

— А он сказал?

— Нет.

Но неожиданно Эспер понял, что он знает.

Лешья увидела новое выражение, появившееся у него на лице.

— Ты там был. Вот почему ты хочешь вернуться. Не только за тем, чтобы там умереть.

— Это всего лишь ощущение, — сказал Эспер.

— Естественно. Какая я дура. Не карту же он тебе дал.

— Но он мертв. Что мы можем теперь сделать?

— Без его защиты все умрет. Но если он возродится, может быть, у нас появится шанс.

— Ты считаешь, что это возможно?

— Я не знаю. Но это уже кое-что, верно?

— В таком случае, почему ты не спешила уйти из нашего убежища?

— Я считаю, что ты ключ к тому, что может произойти, и я не хотела, чтобы ты умер, прежде чем ты поймешь, куда нужно идти, я боялась, что ты не вынесешь путешествия, если мы отправимся стишком рано.

— Ну, мне нужно все это переварить, — сказал он.

— Прекрасно. Кто будет первым стоять на часах — я или ты?

— Я.

Лешья больше ничего не сказала, и Эспер услышал шорох, когда она начала устраиваться. Неожиданно он почувствовал себя отупевшим и переполненным всем, что узнал. Он прислушался к ее дыханию.

— Спасибо, — сказал он. — Я не всегда такой, как сейчас. Но я люблю, когда все просто.

— Я знаю, — ответила она.

Эспер вышел наружу и увидел, что звезды усыпали небо, а луна едва заметно, призрачно сияла на западе. Он разглядывал небо, пытаясь разглядеть темную тень на фоне созвездий, прислушивался, надеясь уловить малейший отзвук опасности.

Аттивары были верхом. Если они останутся на лошадях, им придется снова подняться наверх, покинуть перевал и добираться сюда окружным путем. Они окажутся далеко позади, но если он видел какое-то летающее чудовище…

Но теперь он ничего не увидел и не услышал, и потому выпустил на свободу свои мысли. Завтра они выберутся отсюда и выйдут в речную долину Белой Ведьмы. Если он прав, и они находятся там, где он думает, еще пара дней, и они окажутся около Хаймета, где он оставил Винну и Эхока.

Но если он тащит за собой банду чудовищ… неужели это именно то, что он хочет сделать?

А чего он хочет?

Впрочем, это ведь не имеет никакого значения. Потому что он должен сделать то, что ему велела Сарнвудская Колдунья.

Он не рассказал об этом Лешье. Почему?

У него не было ответов на эти вопросы, и, если они были у звезд и ветра, они ничего ему не сказали. Так прошла его стража, а потом он лег спать.

На следующее утро они с Лешьей миновали Стремнины, цепляясь за тонкие ветки деревьев, растущих вдоль берега, чтобы их никто не заметил, и думая каждый о своем. Но к полудню они вышли на последний склон, и Эспер успел заметить вдалеке Ведьму, прежде чем они вошли под спасительные кроны деревьев в небольшом лесочке. Растительности здесь было совсем мало, множество деревьев срублено и повсюду следы мэннишей. Но все равно тут они смогли спрятаться от неба, по крайней мере, на время.

Однако примерно через один колокол все звуки вокруг них стихли — все птицы, даже сойки — и у них над головами пронеслась тень. Эспер поднял голову и увидел очень большое чудовище.

— Дерьмо, — выругался он.

Они спрятались за кустами и стали ждать, когда тень вернется, но вместо этого Эспер услышал пронзительный крик. Не отдавая себе отчета, он вдруг побежал, спрашивая себя, что заставило его сорваться с места.

— Эспер! — крикнула Лешья, но он не обратил на нее внимания.

Он перепрыгнут через несколько давно сваленных стволов, выскочил на поляну, и увидел чудовище с блестящими черно-зелеными крыльями, летевшее к земле, выставив перед собой когти. Но в этот жуткий момент не летучая тварь привлекла его внимание. Он увидел Винну с широко раскрытыми от ужаса глазами, которая с трудом поднялась на ноги рядом с упавшей лошадью и выставила перед собой нож.

Она стояла к нему боком, и потому он сразу увидел ее округлившийся живот.

Ханзейский рыцарь шагнул вперед, и Нейлу пришлось сделал над собой усилие, чтобы не положить руку на эфес Боевого Пса. В комнате воцарилась тишина, куда более глубокая, чем молчание перед радостными воплями, приветствовавшими королеву.

— Сэр Аларик, — проговорил Нейл. — Мы с вами действительно уже встречались. Но я не помню, чтобы между нами остались незаконченные дела.

— Неужели? Постоялый двор “Лунная рыба” в доках Зелена?

— Я помню, — ответил Нейл. — Я был оруженосцем сэра Файла, и он послал меня пригласить вас на обед. Вы отказались.

— Вы меня оскорбили. Поскольку вы были всего лишь оруженосцем, честь запрещала мне вызвать вас на дуэль. Теперь ваше положение изменилось.

«Это не помешало тебе послать трех оруженосцев с приказом устроить мне засаду в конюшне», — вспомнил Нейл, но решил промолчать.

Но прежде, чем он успел ответить, вмешался Эрадал.

— Сэр Аларик, этот человек входит в состав дипломатической миссии и, таким образом, является гостем нашего короля. И вы будете обращаться с ним со всем уважением, которого требует его положение. Если у вас есть к нему претензии, вы сможете предъявить их позже.

— Я не стану нападать на него прямо сейчас и здесь, — ответил рыцарь Вишилм. — Но в древнем кодексе ничего не сказано про то, что он не может добровольно принять мой вызов. В мире нет такого закона, который вынуждал бы мужчину прятаться за женскими юбками и красивыми словами вместо того, чтобы сразиться, как истинный рыцарь. Возможно, в Кротении другие обычаи, но я склонен думать, что даже там рыцарь — это рыцарь.

Его слова встретил одобрительный шепот и несколько громких возгласов.

Нейл вздохнул.

— Сэр Нейл, — прошептала Мюриель на лирском языке.

— Слишком поздно, — ответил он ей на том же языке. — Я не могу отказаться.

— Конечно же, можете, — сказала она. — Ваши ранения…

— Не имеют никакого значения, ваше величество. Разве вы не понимаете? Дело не в нападках на меня. Он оскорбил Кротению и вас. Если мы покажем свою слабость здесь, мы будем слабы и перед Маркомиром. У меня нет выбора.

— Чушь. Мы покажем им, что не собираемся отклоняться от нашей цели. Вы плохо разбираетесь в политике, сэр Нейл.

— Возможно, но я воин, ваше величество. Я знаю рыцарей и хорошо знаю Ханзу.

— Что говорит ваша маменька, сэр рыцарь? — крикнул сэр Аларик, и все громко рассмеялись.

Мюриель наградила его гневным взглядом.

— Вы дурно воспитаны, сэр, — ответила она. — Вы — грубое животное. Вам удалось испортить великолепный вечер, причем самым грубым образом.