С рычание он убрал крылья.

— Возможно, я могу купить ответ.

Когда они полностью исчезли, в поле зрения появилась пещера. Просторный коридор доверху наполненный золотом, драгоценными камнями, ювелирными украшениями и оружием. Он отошел в сторону, наблюдая, как она встает.

Его непоколебимый взгляд обжигал и дразнил. Она с дрожью и болью выбирала понравившиеся безделушки. Бриллиантовый браслет. Рубиновое колье. Сапфировые серьги. Изумрудная диадема. Ох! Там лежали слитки золота и куски серебра. И перчатки, инкрустированные камнями. Большая диадема с черными бриллиантами.

Ладно. Возможно, все дело в драгоценностях. Возможно, в мужчине. Возможно, в сочетании того и другого. Причина не имела значения, возбуждение бурлило внутри, заставляя клетки покалывать.

— Откуда ты все это взял? — спросила Нола, поглаживая свою добычу.

Бейн прислонился к стене, сложил руки на груди и застыл со странным выражением на лице… и теплом в золотых глазах. Эти глаза заставили бы драгоценности устыдиться.

— Я украл их у смертных тиранов до заморозки, планируя обменять на оружие.

От хрипотцы в его голосе по ее спине пробежали мурашки.

Ленивым, чувственным движением он подошел ближе, словно не мог оставаться в стороне. Он остановился прямо перед ней, источая аромат экзотических специй.

— Драгоценности тебе идут.

Его взгляд задержался, когда он провел кончиком пальца по колье.

Он выглядел одновременно более напряженным и более расслабленным, сочетая странное и невозможное, но таков Бейн. Ее горячий и холодный воин. И тяжесть его взгляда приковала ее к месту. Она не могла пошевелиться, да и не хотела. Он был близко, так близко, но Нола желала оказаться еще ближе. Ее грудь болела все сильнее, а живот дрожал.

— Спасибо, — сказала она, борясь с желанием умолять.

«Поцелуй меня».

— Тебе стоит прекратить смотреть так на меня, Нола. — Прошипел он. — Ты не представляешь, что произойдет, если я дам то, что, как тебе кажется, ты хочешь.

— Или тебе это слишком понравится? — съязвила она. Если Бейн поцелует ее, возненавидит ли еще больше? Начнет ее винить?

— Если на вкус ты хотя на половину так же хороша, как пахнешь, то мне это очень понравится.

От грубого признания ее кости расплавились.

— Адвеветийцев тошнит, когда они близки с кем-то? — спросила она, делая шаг вперед и прижимаясь своей грудью к его. Нола облизнула губы, втайне радуясь, когда он проследил за действием пристальным взглядом. Который он поднял и встретился с ней взглядом.

Любопытство отразилось на его лице.

— Тебя тошнит? — Он провел пальцами по ее волосам и жестко обхватил затылок. Блеск в его глазах… порочная дикость, с которой она ранее не сталкивалась. — И не говори мне, я должен ответить на твой вопрос, чтобы получить ответ на свой. Я выучил урок.

— Ладно. Да, меня тошнит всякий раз, когда я пытаюсь с кем-то сблизиться.

Бейн крепче сжал ее в объятиях.

— Я встречался с Эвелин до ее кровавого ритуала. Мы были близки бесчисленное количество раз, и никого из нас не тошнило.

— Ох. Понятно.

Проблема в Ноле. В болеющей, несчастной Ноле.

— Но, — сказал он, и что-то темное наполнило его голос… что-то собственническое. — Я могу догадываться, почему тебя тошнит…

Ее охватили дрожь и жар.

— Скажи.

— Сначала, — начал он, — я должен знать, плохо ли тебе рядом со мной.

Ее пульс подскочил.

— Я ожидала этого, но… нет. Я никогда не заходила так далеко. И хочу… хочу получить удовольствие. — Слова вырвались из ее рта. — Я так жажду этого, что даже ты подходишь.

— Даже я? — Он выглядел недоумевающим мгновение, затем его мышцы увеличились прямо у нее на глазах. — Я вижу, что не дал полного представления о своем мастерстве. Пришло время, это изменить.

Наклонившись, он прижался губами к ее губам, лишив воздуха.

Никогда за всю свою жизнь Бейн не был настолько тверд или так сильно страдал. После всех его мук, длящихся столетия, он заслужил сексуальную разрядку с самой прекрасной женщиной, какую когда-либо видел. С женщиной, которая сводила его с ума.

Быть так близко к Ноле… вдыхать ее аромат жимолости и жасмина, аромат дома… прикасаться к шелковистой коже… наблюдать, как приоткрываются ее рубиновые губы и ускоряется пульс у основания шеи… Бейн устремился от реальности к фантазии, желаю получить все, что она могла дать.

Теперь он тонул в ощущениях, и Нола была его единственным источником кислорода. Он поцеловал ее как мужчина, который не мог прожить без своей женщины. На данный момент он и не мог.

В его объятиях она была живым проводом страсти, не скрывая отклика. Нола с дрожью ответила на его поцелуй с полной самоотдачей, их языки переплелись в диком и сексуальном танце. Ее тихие вздохи подтолкнули его ближе к краю здравомыслия. Бейна, и зверя.

Зверь любил секс, нуждался в нем… «наконец, прошу!»… но все еще ненавидел королевских особо с жаром тысячи солнц: он выкрикивал возражения и противоречивые приказы.

«Остановись. Продолжай. Остановись, черт возьми. Действуй».

В окружении этого хаоса желания Бейна должны были остыть. Но инферно потребности, пылающего в его венах, только росло и крепло, сжигая его контроль. Когда пожирал ее рот, он представлял эту прекрасную женщину только в драгоценностях и больше ни в чем.

«Я раздену ее, обхвачу грудь ладонями и оближу соски. Затем погружу глубоко в нее палец… потом еще и еще… она намокнет для меня».

В тот момент, когда Бейн узнал, что Нолу тошнит в интимные моменты, в нем вспыхнули два в равной степени непреодолимых желания. Узнать, станет ли он исключением, и доказать, что Нола для него лишь средство для достижения цели. Тогда он перестанет смягчаться каждый раз при взгляде на нее, перестанет страдать, услышав очередной рассказ из ее прошлого, перестанет хотеть того, чего не должен желать сильнее следующего вдоха. Но, как только их губы встретились, здравый рассудок улетучился — причины, побудившие его начать поцелуй, перестали иметь значение.

«Вкус этой женщины…»

Ему требовалось больше. Необходимо, как вода.

Не прерывая поцелуя, Бейн пошел вперед, заставляя Нолу отступить. Когда она уперлась в стену пещеры, он раздвинул ее ноги шире, сжал в кулаке прядь волос, чтобы заставить наклонить голову и наброситься на ее рот сильнее.

Им управляла нужда, не давая стоять на месте. Бейн прижал свою пульсирующую длину между ее ног. Такой интимный контакт поразил их обоих. Она застонала, тая в его объятиях. Его обделенное вниманием тело кричало о большем, обо всем.

— Бейн, я… Это…

Его имя, произнесенное одурманенным от страсти голосом, только углубило его потребность.

— Знаю, — прорычал он ей в губы. Спустя секунду темп поцелуя изменился. От исследующего к ядерному, превращаясь в бешеное совокупление языков и зубов.

Женщина, одержимая первобытным желанием, поцеловало его в ответ дико, жадно. Словно умрет, если не испытает полного удовлетворения. Удовольствия! Нола вцепилась в его плоть, потерлась об его член, замерла, затем вновь потерлась.

Каждая точка соприкосновения шипела.

О, она обладал такими соблазнительными изгибами. Они навсегда отпечатаются в его мозгу. Им невозможно устоять.

«Отказать». Да. Он должен сопротивляться ей… и этому невероятному возбуждению. И он так сделает. Скоро. Как только удовлетворит свои потребности: проникнуть, кончить внутри нее, клеймить своей сутью. Другие мужчины почуют его запах… мускус летающего хищника… и будут охвачены ужасом.

— Больше, — выдохнула она, и он с радостью дал ее еще. — Моя грудь.

Бейн зарычал, когда обхватил и сжал ее шикарных красавиц, ее набухшие соски дразнили его ладони.

И снова она качнула бедрами и подалась вперед, потерявшись в муках. Качнула, подалась. Трение…