— «Дружескую атмосферу», вот как? — Кайлеб фыркнул по своему собственному комму. — Как ты думаешь, что бы ты мог иметь в виду? Мне показалось, ты сказал что-то вроде «Я имею в виду то, что я могу убить вас прежде, чем кто-нибудь ещё сюда доберётся»?

— Да, это была остроумная реплика, не так ли? — заметил Мерлин довольным тоном. — Я подумал, что это довольно хорошо привлекло его внимание.

— Мерлин, дипломатия не должна быть забавой, — вмешался Нарман.

— Конечно нет, Ваше Высочество. А теперь скажите мне с невозмутимым лицом, что вам не понравилось бы делать то же самое.

— Конечно, мне бы понравилось. На самом деле, именно поэтому с твоей стороны было особенно грубо сделать так, хотя ты прекрасно знаешь, что никто из нас не смог бы так сделать!

— Я уверен, что вы все получаете огромное удовольствие, — сказал Мейкел Стейнейр. — Однако, Мерлин, если мне позволено будет заметить, здесь, на борту корабля, рассвет наступит примерно через два часа. Собираешься ли ты вернуться и подняться на борт со всеми своими… кущами на должном месте, прежде чем кто-нибудь заметит твоё отсутствие?

— Назад и на борт, да, Ваше Высокопреосвященство, — сказал Мерлин, проверяя пальцами одной руки устойчивый рост своих усов и бороды. — Хотя я не совсем уверен насчёт «кущ». Возможно, вам придётся прикрыть меня на час или около того.

— Знаешь, — задумчиво произнёс Стейнейр, — до того, как я тебя встретил, мне очень редко приходилось увиливать, не говоря уже о прямой лжи.

— Только потому, что никто не задавал вам правильных вопросов, — указал Мерлин. — Кроме того, на этот раз вам вообще не придётся лгать. Я буду там, и я буду медитировать. Или, по крайней мере, смотреть последние данные от Сыча, а это, по сути, одно и то же. Кроме того, вы архиепископ! Если вам так нравится, всё, что вам нужно будет сказать любому, кто захочет навестить меня, это «Потому что я сказал „нет“, и я архиепископ, вот почему».

— Ты действительно в весёлом настроении, да? — заметил Кайлеб.

— На самом деле, да. — Мерлин опустил руку и посмотрел вверх и из своего фонаря-пузыря на булавочные бриллианты небес Сэйфхолда. — Если отбросить все шутки в сторону, я думаю, что моя маленькая встреча прошла довольно хорошо. Я уверен, что Горжа скоро напишет тебе, Кайлеб, и ему не повредит помнить, что сейджин может прокрасться в окно его спальни и вылезти из него в любое время, когда ему захочется. Я не думаю, что он одна из тех, от природы предательских, душ, как Зебедайя, но дать ему небольшой дополнительный стимул выполнять любые обещания, которые он даёт — по крайней мере, на этот раз — это, вероятно, хорошая мысль, как ты думаешь?

— Я не вижу, как это может повредить, — согласился Кайлеб.

— Кроме того, мне начинает нравиться «сейджин Абрейм». И он оказался довольно полезным парнем.

— Это правда, — сказала Шарлиен. — Возможность оставаться на связи друг с другом, где бы мы ни находились, позволяет нам делать такие вещи, как отправить тебя с Мейкелом в Корисанд, но «сейджин Мерлин» по-прежнему не может находиться более чем в одном месте одновременно. Я бы предпочла, чтобы Клинтан — или, особенно, Трайнейр — не начали спрашивать себя, откуда вдруг взялись все эти сейджины, но установление того, что вас больше, чем один, и что все вы такие же «таинственные», как и оригинальный Мерлин, даёт нам гораздо больше гибкости.

— Вот именно. — Мерлин кивнул. Затем он внезапно вздохнул.

— Что? — спросил Кайлеб.

— Я просто хотел бы, чтобы у нас был способ сбросить ещё одного сейджина на Гвилима, — сказал Мерлин, чьё выражение лица было гораздо более задумчивым.

— Я согласен, но пока он достаточно хорошо справляется сам, — ответил Кайлеб, и Шарлиен энергично кивнула.

— Должна признаться, я немного нервничала, когда вы сказали мне, что он планирует плыть прямо в залив Швэй, — сказала она. — Я боялась, что он демонстрирует слишком много того, о чём ты нам рассказывал на днях. Наглость.

— Вы были не единственной, — с чувством сказал Мерлин.

Гвилим Мензир демонстрировал ярко выраженный дар идти на то, что военные любили называть «просчитанным риском»… по крайней мере, когда им это удавалось. Когда у них ничего не получалось, они, как правило, называли это как-то по-другому. Кроме того, как отметил про себя Мерлин, Мензир был флаг-капитаном Кайлеба. Имея перед глазами пример, как его тогдашний кронпринц провёл целую эскадру через пролив, который он даже не мог видеть из-за глубокой ночи и ревущей вокруг бури, вероятно, было неизбежно, что его определение «приемлемого риска» должно было приобрести определённую эластичность.

«С другой стороны, пройти всей эскадрой через Рот Швэй, а затем навести порядок в заливе Юй-Шай, просто является немного более «эластичным», чем было бы полезно для моей системы кровообращения, если предположить, что она у меня по-прежнему была».

И всё-таки он должен был признать, что это сработало. Мензир осуществил свой подход к городу под покровом темноты, используя местных рыбаков в качестве лоцманов. Гарнизон Юй-Шая ожидал его, самое раннее, не раньше полудня; и когда он действительно начал атаку на гавань на рассвете, он застал их врасплох.

Местные батареи были более опасны, чем они были бы всего год назад, поскольку харчонгцы уделили первостепенное внимание производству крепостной артиллерии, чтобы защитить свои строительные мощности, но Мензир всё равно подошёл вплотную, бросил якорь с кормы и открыл непрерывный бортовой огонь из орудий своих десяти галеонов. В этом случае ему в нескольких отношениях повезло, включая тот факт, что ветер дул с востока на северо-восток, когда он предпринял свою атаку. Ветер был не особенно сильным, что сделало ситуацию интересной для девяти галеонов (включая «Князя Долара»), которым было приказано атаковать недавно построенные харчонгские боевые корабли, когда галеры, которые должны были защищать гавань, совершили вылазку. С другой стороны, это также означало, что ослепляющие столбы дыма образовали многослойные стены между его кораблями и оборонительными батареями, а затем остались там. Дымовая завеса от его собственных бортовых залпов принесла гораздо больше пользы, чем шквал картечи и ядер, которыми он разметал батареи, чтобы защитить свои галеоны и шхуны от защитников.

КЕВ «Северная Бухта» всё равно потеряла грот-мачту, а её собрат, «Каменный Пик», потерял более шестидесяти человек убитыми и ранеными, когда двум новым большим харчонгским галерам удалось прорваться сквозь бортовые залпы и подойти ему к борту. К счастью, это было лучшее, что удалось сделать галерам. Не потому, что они не пытались или из-за недостатка смелости, но перед лицом такой полной неожиданности им так и не удалось организоваться. Они предприняли вылазку из внутренней гавани в том порядке, в каком смогли, подходя по частям, и галеоны Мензира, несмотря на их собственную мобильность, ограниченную анемичным ветром, сильно потрепали их, в процессе их одиночных и нерегулярных атак. Фактически, его эскадра потопила две и захватила семнадцать из них, а горстка потрясенных выживших угрюмо отступила.

Все захваченные корабли были сожжены, как только с них были сняты экипажи, что само по себе было в высшей степени полезно. Но Мензир также превратил полдюжины захваченных каботажных судов в брандеры, набив их по самую палубу скипидаром, старыми парусами, бочонками со смолой и другими легковоспламеняющимися веществами. Один из них отклонился от курса, так как у него слишком быстро перегорели штуртросы румпеля. Второй был перехвачен особенно отважным шкипером одной галеры и отбуксирован прочь. Но остальные четверо не отклонились от заданных целей. Их добровольные экипажи подожгли их почти точно в нужный момент, и расселись по своим лодкам как раз перед тем, как их пылающие суда врезались прямо в тесно пришвартованные корпуса пятнадцати галеонов Флота Империи Харчонг, всё ещё находящихся в процессе достройки и оснащения.

Двенадцать из этих галеонов были полностью потеряны, а один из уцелевших был сильно повреждён. Остальные двое выжили только потому, что находились с подветренной стороны от первоначального огня, и их быстро соображающим экипажам дали как раз достаточно времени, чтобы затопить их, прежде чем холокост, охвативший их собратьев, добрался до них. Они опустились на мелкое дно, над водой остались только верхние палубы, и харчонгским морякам удалось уберечь оставшиеся открытыми части своих кораблей от возгорания. Тем не менее, они должны были выйти из строя на несколько месяцев, в течение которых их должны были поднять, откачать, а затем отремонтировать.