Огонь противника, наконец-то, начал ослабевать, как подумал Мардей Сейган, и это было чертовски вовремя. Теперь, когда его собственный «Гвардеец» и «Князь Доларский» схватились с ним, черисийский галеон сражался против всех пяти членов эскадры капитана Рейсандо… и он всадил в них столько же, сколько все они в него.

«Может, они и чёртовы еретики, — сурово подумал Сейган, — но у них сила воли, как у самого Чихиро! Не то чтобы это ещё долго будет играть им на руку».

— Бей его! — крикнул он. — Бей этого козла!

Жермейн увидел, как сминается бизань «Дротика», и, как и Сейган, понял, что теперь это только вопрос времени. Он по-прежнему не знал, что происходит в голове линии, но с тремя доларскими галеонами против одного черисийского, он не слишком беспокоился об этом. Нет, там всё зависело от Рейсандо, Крала и Рохсейла. У него и Сейгана был свой собственный кракен, которого нужно было вытащить на сушу, и…

— Огонь по готовности!

Это заняло слишком много времени, но Арнальд Стивирт почувствовал, как его губы растянулись в ухмылке охотящегося дракона. Дым и концентрация доларцев на «Дротике» и «Щите» скрыли приближение «Шквала». Он не мог видеть врага намного лучше, чем они могли видеть его — если предположить, что они смотрели — но он ориентировался на то, что мог видеть по их мачтам. Теперь, опасно накренившись к ветру под всеми поднятыми брамселями, «Шквал» вырвался из дыма, прорвавшись почти прямо к корме «Князя Доларского» на расстоянии едва ли тридцати ярдов.

Орудийный порт за орудийным портом, по всему правому борту заревели заряженные двумя ядрами «кракены» нового типа и тридцатифунтовые карронады. В этом бортовом залпе было восемнадцать орудий. Они метнули тридцать шесть тщательно нацеленных железных шаров, каждый шесть дюймов в диаметре, по всей длине палубы «Князя Доларского». Кормовые иллюминаторы доларского галеона разлетелись вдребезги, и ядра с визгом понеслись вдоль орудийной палубы дальше, убивая артиллеристов и срывая орудия с лафетов.

Мартин Жермейн так и не успел понять, что произошло, так как одно из этих ядер разорвало его пополам. Другое сорвало с лафетов три орудия на шканцах «Князя Доларского». Этот единственный бортовой залп убил или ранил треть всего экипажа галеона, и, что ещё хуже, один выстрел попал в головку румпеля, и его штурвал свободно вращался, а перо руля свободно болталось.

Не имея возможности управлять рулём, он увалился под ветер, разворачивая свой нос прямо по ветру.

— Лево на борт! — рявкнул Стивирт. — На брамселях и основных парусах!

Последовали подтверждения, и штурвал повернулось влево, когда матросы, сидящие на реях, начали вытравливать паруса.

Руль «Шквала» рывком дёрнулся вправо, и корабль резко повернул на правый борт. Набранная им скорость пронесла его мимо «Князя Доларского», и его новый курс заставил его снова вернуться на юго-западный курс.

— Матросов к шкотам и брасам! Назад грот-марсель!

Учитывая количество людей, управлявших его парусами, у «Шквала» было достаточно людей только для одного бортового залпа, но он резко замедлил свой ход, когда грот-марсель был брошен назад. Это ещё больше снизило его скорость, выровняв его как раз в тот момент, когда «Князь Доларский» полностью увалился под ветер и направил свой нос в правый борт «Шквала».

— Огонь!

Ещё один залп вонзился в шатающегося доларца. У Стивирта не было возможности узнать, насколько разрушительными были его два залпа. «Князь Доларский», был явно тяжело повреждён, но у него не было времени добить его. «Гвардеец» по-прежнему яростно сражался с «Дротиком» — Стивирт даже не мог сказать, понял ли доларский галеон, что только что произошло с его собратом — а вот огонь «Дротика» начал ослабевать.

— Руль на левый борт! — снова скомандовал он, и «Шквал» пронёсся ещё дальше, принимая ветер на правый борт. — Закрепите грот-марсель, мастер Малдин! Команду на батарею левого борта, быстрее!

Мардей Сейган в шоке обернулся, услышав внезапный пушечный залп за кормой. Всего на мгновение его разум был совершенно пуст, он не мог понять, что бы это могло быть. Затем, подобно вспышке ракураи самого Лангхорна, пришло понимание, и он богохульно выругался.

«Чёрт возьми! Чёрт возьми! Он с самого начала знал, что их было трое, и позволил себе забыть об этом. Позволил себе так сосредоточиться, так сконцентрироваться на корабле рядом, что полностью проигнорировал угрозу его второго собрата!»

Даже сквозь ослепляющие клубы порохового дыма он мог видеть, как мачты «Князя Доларского» раскачиваются от того, что он уваливается на подветренную сторону. Несмотря на то, что его такелаж казался неповреждённым, было очевидно, что он больше не управляется, а это означало, что либо его штурвал, либо перо руля, скорее всего, снесло. В любом случае, он больше не мог маневрировать, и Сейган снова выругался, когда третий черисиец, грот-марсель которого немного замедлил его, когда он нёсся вперёд под безумным давлением парусов, хлестнул вторым бортовым залпом в нос «Князя Доларского».

Прямо на его глазах черисийский галеон изменил курс, чтобы лечь между «Гвардейцем» и его текущим противником, и Сейган почувствовал, как у него внутри всё сжалось при мысли о том, что он внезапно окажется вовлечённым в бой с коэффициентом два к одному. Особенно с коэффициентом два к одному, половину которого составлял совершенно нетронутый галеон, который только что эффективно вывел «Князя Доларского» из строя всего двумя залпами.

— Право руля! — скомандовал он, и «Гвардеец» быстро увалился на левый борт. Он развернулся по ветру, на мгновение подставив корму «Шквалу», и отвалил от него в подветренную сторону.

Настала очередь Арнальда Стивирта богохульствовать.

«Шквал» по-прежнему двигался быстрее, чем «Дротик» или «Гвардеец», поскольку он использовал свою инерцию, чтобы пройти между двумя другими галеонами. Даже его хорошо обученный экипаж был лихорадочно занят, когда канониры с грохотом пронеслись по палубе справа налево, а резкий поворот «Гвардейца» обнажил его корму. Это был бы идеальный, смертельно удобный случай, чтобы нанести удар его второму противнику… если бы собственный манёвр «Шквала» не лишил его такой возможности. Его батарея левого борта была заряжена и готова, его орудийные расчёты правого борта примчались туда вовремя, чтобы нацелить орудия, но относительное движение двух кораблей унесло «Гвардеец» за пределы дуги огня «Шквала», пока он не развернулся достаточно далеко, чтобы пройти почти параллельно ему. Вместо угла, которого он почти добился, два корабля прошли в противоположных направлениях, левый борт к левому борту, что было равносильно обратным курсам, с «Гвардейцем» с подветренной стороны от «Шквала». Артиллеристы Стивирта были так же разочарованы, как и их капитан, упущенной возможностью, но они быстро пришли в себя и нанесли разрушительный бортовой залп по своему врагу, когда проходили мимо.

«Гвардеец» не смог ответить. Он сражался с «Дротиком» своей батареей правого борта. Его орудия левого борта никогда не заряжались и не стреляли, и когда «Шквал» выстрелил, его команда всё ещё отчаянно рубила снасти.

Дальность стрельбы была намного больше, чем у «Князя Доларского», а пушки, заряженные двумя ядрами сразу, как известно, были неточны на расстоянии более половины пистолетного выстрела. С другой стороны, артиллеристы «Шквала» были очень хороши, и «Гвардеец» задёргался под хор криков, когда в него попал новый ураган железа.

Мардей Сейган не был трусом, иначе граф Тирск никогда бы не сделал его одним из своих первых галеонных командиров. И всё же он был невосприимчив к эффекту неожиданности не более, чем любой другой человек, и потому он почувствовал что-то очень похожее на панику, когда черисийский залп врезался в его корабль.