— У вас достаточно времени и ресурсов, чтобы подстраховаться от вылазок орков, — Факандра угрюмо взирала на Тинтур. — За Горрыком и его главным шаманом Рычачей установлено круглосуточное наблюдение. Тинтур, уж не думаешь ли ты, что задача правдистов ограничивается лишь дословной передачей всех орочьих высказываний? Магические очи устанавливаются еженощно по всему лагерю Третьей Орды, куда нашим шпионам есть ход. Мы узнаем о планах орков раньше, чем о них узнают рядовые вояки в Орде! Прекрати нагнетать обстановку, максимум, что угрожает Эльфланду — это разбойничьи шайки, отбившиеся от стана основного воинства орков. Как та ватага, что напала несколько дней назад на заставу. И в погроме которой ты сама столь «героическим» образом поучаствовала. Не смотри на меня так, мы наблюдали через магическое око, как вы кинулись на орков с небес, словно коршуны, не предоставив им ни единого шанса, чтобы сложить оружие и сдаться! Элитная небесная кавалерия, остервенело расстреливающая примитивных варваров, как это вяжется с пресловутой воинской честью…

Тинтур глубоко вдохнула и выдохнула, она не даст вывести себя из равновесия этой стерве:

— Ладно, я могу ещё как-то понять Скабеевель — она давно занимается исключительно внутренними делами Эльфланда. Мервиль заботит одно лишь экономическое процветание. Но ты-то, Факандра, не можешь не понимать, к чему всё идёт! Нападение Орды неизбежно и никакие твои дипломаты, шпионы или правдисты не смогут остановить орков от дальнейшей экспансии!

Факандра закатила глаза к потолку:

— Тинтур, неужели ты до сих пор не поняла нашу цель? Никто не собирается сдерживать агрессию орков! Мы планируем направить её на Хребет Великого Змия. На гномов.

Вопреки распространенному мнению, даже тоталитарные диктатуры зависят от населения и правящих обществ.

Джин Шарп

— Хорошо, Афелис, можешь снова сесть на своё место. Не могу сказать, что я доволен, две даты из тридцати ты всё-таки не назвал, но в целом удовлетворительно.

Учитель истории сделал в маленькой книжке какие-то отметки и оглядел класс. На сей раз в углу стоял Маврик, который умудрился ошибиться аж в четырёх датах, что, по мнению старого эльфа, было совершенно недопустимо.

— А вам, юноша, я настоятельно рекомендую поменьше смотреть эльфомарево и больше времени уделять учёбе. Вы расстроили меня, а расстраивать пожилых эльфов — очень нехорошо. Говорят, что в ногах правды нет, но я верю, что неудобная поза весьма способствует усвоению знаний. Ну что ж, раз даты почти все в классе выучили, то мы можем провести небольшую ретроспективу предреволюционных событий, это тоже бывает полезно, чтобы увидеть лес за деревьями.

— Что такое ретро-чего-то-там-ива? — подняла руку принцесса-отличница.

— Взгляд в прошлое, обозрение прошедших событий, — старый эльф улыбнулся любимице. — Итак, к середине девятого века всё ещё малая, но активная часть населения начала участвовать в массовых мероприятиях, требуя не привилегий, не равных прав или лучших условий для женщин, но просто настаивая на решении мелких бытовых неудобств, каковых в то время было навалом. Очистить канализацию, выкопать новые колодцы, замостить утопающую в грязи городскую дорогу и всё в том же духе. Конечно, правящий класс не сильно спешил выполнять чьи-то там требования, занимаясь куда более насущными делами, такими как борьба за власть. Тогда активисты стали организовываться, чтобы решить ту или иную проблему самостоятельно. Эльфовидение активно освещало подобные инициативы, привлекая внимание общественности и вовлекая всё новых участников. Власти это не слишком-то нравилось, но запрещать эльфам решать общие бытовые задачи, казалось не очень логичным. Тем паче, что такие безобидные на первый взгляд инициативы в основном снимали с власть имущих проблемы, нежели создавали. Женщины и помогавшие им мужчины возились в помоях отдельно, сильные миры сего занимались вещами иного порядка. До поры до времени всех всё устраивало.

Старый эльф погрозил пальцем Маврику, чтобы тот не подпирал собой стену, а прочувствовал всю прелесть долгого стояния на ногах.

— Однако постепенно народ всё больше приходил к выводу, что граждане могут решать свои проблемы без всякого участия того, что ошибочно именовалось в те времена государством. Эльфийки поощряли поддерживавших их мужчин и всё неохотнее подчинялись тем, кого ранее почитали за эталон силы и мужественности. Начались первые митинги за снижение податей и поборов, которые шли на что угодно, но не на решение проблем простых граждан. Заметьте, всё это время и речи не было о собственно правах или привилегиях женщин, эльфийки лишь составляли подавляющее большинство среди активистов движения за лучшие условия жизни. Наделённые властью мужчины наконец поняли, что безобидные инициативы зашли чересчур далеко.

Учитель причмокнул:

— Но привыкшие решать все проблемы грубой силой мужчины стали бороться со следствиями, а не с причиной. Разгоны митингов, демонстративное наказание общественных лидеров. И всё это ежедневно показывалось в виде драматического спектакля по эльфовидению! «Мученицы» вызывали всё больше сочувствия и симпатии, на их сторону стали переходить даже те, кто всегда считал женщин эльфами второго сорта. Соотношение сил быстро менялось, и вскоре власть была вынуждена уже не применять силу, а идти на всё новые и новые уступки, чтобы сдержать недовольство. И как это часто бывает в истории, чашу терпения народных масс переполнил весьма незначительный по масштабу, но вопиющий по своей наглости и несправедливости инцидент…

* * *

Двое правдистов старательно записывали каждое слово Горрыка. Могучий орк вальяжно расселся на троне захваченного несколько часов назад замка, рассуждая о могуществе Орды и хитроумии шаманов. Второй по значимости орк, Рычача, стоял подле трона и одобрительно кивал в такт речи верховного хана.

— Все армии людей мы, значит, разбили. Все земли, деревни и мелкие городки захватили. Остались, значится, замки и защищённые города — каменные стены носорогами не пробьёшь.

Правдисты, не перебивая, быстро шуршали перьями в своих свитках. Горрыку нравилось такое усердие.

— Тогда Рычача говорит: давай построим таран! Рычача он умный у нас, считать умеет, читать может, даже пишет, бывает. Он всех толковых рабов заставляет к нему отправлять, говорит с ними, учится. Не даёт убивать, кормит их. Я однажды по пьяни одному старцу шею сломал, так Рычача потом неделю на меня обижался! Говорит, нельзя так, надо учиться у старых и умных, знание — власть. А я ему говорю, власть — это сила! А он мне: сила в правде, Горрык, а правда в знании. Я ему тогда в лоб как дам! Он снова обиделся. Но затем я каких-то грибов обожрался, живот болел ужас! Пришлось прощение у Рычачи просить, значит, чтобы он меня вылечил.

Горрык сделал паузу, давая эльфам время, чтобы дописать поучительную историю его взаимоотношений с шаманом.

— Я говорю: строй Рычача, делай что хочешь, дай только нам в этот город войти. А то все попрятались за стенами и воевать не хотят. Я же вижу, ребятам нашим уже невмоготу, давно настоящих сражений не было, хочется силушкой помериться орочьей! Уже между собой начинают бодаться, нехорошо. Ну, Рычача, значит, каких-то рабов своих порасспрашивал, наобещал им чего-то, и те ему построили отличный таран. Ворота ломает, одно загляденье! Огромное бревно они значит подвесили, раскачивают его и БА-А-АБА-А-АХ! Воротам кирдык. Только к воротам подойти сложно, таран он тяжёлый, а люди со стен всё стреляют и стреляют из лукав. Масло кипящее льют, камни кидают. Злые они, эти люди, — пожаловался на противников Орды Горрык.

Записывающие рассуждения орка правдисты спорить не стали.

— Но мы тогда над тараном крышу построили, щитов по бокам накрепили, всё как у нормальных людей. Чего так смотрите косо? Я, когда молодой был, наёмником пару раз на войнушку королевства какого-то нанимался. Платили там хорошо, кормили, делать ничего не надо, только иногда других людей убивать. Так что я знаю, как надо правильно воевать. Так всем в Эльфланде своём и скажите: Горрык — это вам не какой-нибудь дикий варвар, а культурный орк. Эрекци…Рычача, как там это слово дурацкое? Да, эрудированный я, Орде повезло.