Условия жизни в горнодобывающих районах Монтаны оказались для молодого Альберта несколько иными, чем в университетском городке. Он также обнаружил, что шахта Gregory работает с большими убытками и вскоре после его приезда не может выплачивать зарплату. Альберт хотел немедленно закрыть шахту, но Джесси хотел удержаться. Пока отец и сын спорили по телеграфу, шахтеры не получали зарплату. Наконец, когда зарплата не выплачивалась целых два месяца, шахтеры схватили Альберта и взяли его в заложники. В Нью-Йорке ходили мрачные слухи о том, что генеральный менеджер компании Gregory в сговоре с Альбертом инсценировал похищение, чтобы заставить людей работать. Но как только Джесси Селигман выплатил шахтерам зарплату, Альберт был освобожден, а шахта закрыта. Больше она никогда не работала.

Хотя Джесси продолжал заниматься шахтами, они стали запретной темой за обеденным столом Селигманов, когда жена Джесси Генриетта обнаружила, что в балансовом отчете Джесси указаны пакеты акций шести различных горнодобывающих компаний общей стоимостью шесть долларов.

Джесси Селигман был на двадцать лет старше Якоба Шиффа, он возглавлял более солидный банкирский дом, и в 1880-х годах унаследованный от брата Джозефа титул «ведущего еврейского банкира Нью-Йорка», несомненно, все еще принадлежал Джесси. Он был одним из самых жестких, трудноуправляемых селигманов и одним из самых ярких. Он был крепкого телосложения, с серьезным, квадратным, по-домашнему красивым лицом, которое казалось неспособным к самозванству. Газета Daily Graphic описывала Джесси как «хладнокровного, осмотрительного и консервативного человека, который тщательно взвешивает все свои мнения, прежде чем высказать их, и его слово, данное однажды, так же хорошо, как и его залог». Газета также назвала главу фирмы Селигмана «простым, почти до аскетизма».

Джесси действительно был более популярным человеком в Нью-Йорке, чем его брат Джо. Жизнь Джо была практически полностью посвящена бизнесу, но Джесси находил время для значительной филантропии. Он был одним из основателей Еврейского приюта для сирот, Дома Монтефиоре, Объединенной еврейской благотворительной организации, являлся меценатом Метрополитен-музея и Американского музея естественной истории. Он много сделал для повышения «социальной значимости» семьи Селигман, которой таким семьям, как Гуггенхаймы, было очень трудно достичь. И поэтому особенно жаль, что этот уважаемый человек вскоре после смерти своего брата взялся за реализацию проекта, который хотя и сделал Селигманов намного богаче, но значительно подпортил их деловую репутацию.

В 1869 г. после десяти лет строительства был открыт Суэцкий канал, соединивший Средиземное и Красное моря, и великая «несбыточная» мечта Фердинанда де Лессепса стала реальностью. В последующие годы де Лессепс обратился к другим идеям соединения мест. Одной из них была прокладка железной дороги из Европы к тихоокеанскому побережью Китая. Другая идея заключалась в том, чтобы затопить пустыню Сахару со стороны Атлантики и превратить северо-западную Африку во внутреннее море. Наконец, он обратил внимание на идею, которая уже рассматривалась многими правительствами и исследователями, — канал между Тихим океаном и Карибским морем в Панаме.

Был бы жив Джозеф Селигман, попытался бы он умерить энтузиазм своего брата в отношении проекта де Лессепса — хороший вопрос. Джозеф всегда подходил ко всем новым проектам с некоторой осторожностью. Но ему также было свойственно бросать осторожность на ветер и смело ввязываться в проекты — железные дороги, туннели, — к которым он изначально относился с недоверием, поэтому, возможно, он поступил бы так же, как Джесси. Джесси, однако, признался, что Панамский канал привлек его по сентиментальным причинам. Ему нравилась идея прорыть траншею через горы, которые он тридцать лет назад пересек на мулах вместе со своим больным братом и запасом сухих товаров, направляясь в богатую золотом Калифорнию. Чувства, конечно, не всегда являются надежным ориентиром в бизнесе.

Джесси не составило большого труда уговорить французскую компанию Панамского канала позволить J. & W. Seligman & Company заниматься выпуском ее акций. Более того, французская компания настолько хотела работать с Селигманами, что было заключено любопытное соглашение. Сумма в 300 тыс. долл. была выплачена Селигманам в качестве своего рода дополнительной платы «за привилегию использовать имя Селигмана в качестве покровителя предприятия», — так легкомысленно объяснялось в то время. Никто и не подозревал, что имя Селигмана имеет такую ценность — 37 500 долларов за письмо.

Был создан синдикат по продаже акций, который в Америке возглавили Селигманы, а также компании Drexel, Morgan & Company и Winslow, Lanier & Company. (Во Франции комитет по продаже подписки на акции канала возглавили Seligman Frères и Banque de Paris. Первоначальная смета строительства канала, считавшаяся достаточной, составляла 114 млн. долларов США, а общий объем предполагаемой эмиссии акций — 600 млн. франков.

Управлять каналом должно было французское правительство, и с момента обнародования проекта де Лессепса в американской прессе появилось много негативной критики в его адрес. Никто не хотел, чтобы проход контролировала европейская держава. Кроме того, Соединенные Штаты уже много лет вели переговоры о строительстве канала через перешеек с Великобританией и различными странами Центральной Америки. Предпочтение всегда отдавалось маршруту через Никарагуа, где ряд естественных озер и рек обеспечивал частичный водный путь, и который многие первые золотоискатели успешно использовали для того, чтобы добраться до Калифорнии. Американские инженеры считали, что маршрут через Никарагуа лучше, и, собственно, американская компания уже собиралась приступить к строительству, когда паника 1873 года и последовавшая за ней депрессия остановили проект. И вот теперь самонадеянная Франция решила украсть славу у Америки.

Когда было объявлено, что американские банкиры во главе с Селигманами, включая Моргана, намерены поддержать французский канал, редакционные статьи стали еще злее и язвительнее. В Палате представителей и Сенате выступили ораторы с осуждением проекта и людей, стоящих за ним, а редакторы кричали о намерении Джесси Селигмана «продать Америку Франции». Снова появились злобные намеки на «международный еврейский заговор», а один репортер, пытаясь вписать участие Моргана в это понятие, дошел до того, что заявил, что Морган, не сумев их победить, «решил присоединиться к евреям».

Однако в хладнокровном интервью газете «Нью-Йорк Геральд» Джесси Селигман заявил: «Это полностью частное предприятие, и у нас есть полная уверенность в том, что такое предприятие окупится. Естественно, наибольшую долю выгоды от него получат Соединенные Штаты. Вся техника, которая будет использоваться при строительстве, будет закупаться здесь. Когда схема будет полностью понята и оценена, найдется много желающих подписаться на нее, но в настоящий момент весь необходимый капитал уже обеспечен».

Так оно и было. Благодаря французскому герою Де Лессепсу акции Панамского канала без труда продавались во Франции. И хотя американское общественное мнение по-прежнему было настроено резко против канала, оно также считало, что с такими людьми, как Селигман и Морган, за ним стоят деньги. Поэтому акции быстро раскупались и в Нью-Йорке. Первоначальный выпуск акций был перевыпущен, и сразу же начались земляные работы.

Де Лессепс решил строить канал на уровне моря, без шлюзов, и в течение семи лет он и его инженеры трудились вопреки горам и долинам, водоразделам и бедствиям панамской лихорадки, а главное — вопреки экстравагантности и нечестности, связанным с ценообразованием и закупкой материалов и оборудования. Поставщики и агенты по закупкам канала находились в постоянном сговоре, и в Панаму поставлялись тонны материалов, в которых компания никогда не нуждалась и которые никогда не использовала. Американская пресса и общественность продолжали недовольство, и в 1884 г. был заключен договор Фрелингхейзен-Завала с Никарагуа о строительстве конкурирующего и примерно параллельного канала. Некоторое время казалось, что каналов будет два.