В одном из отсеков письменного стола нашла канцелярский нож для разрезания бумаги. Острый, с лезвием из серебра....отлично. Для моей небольшой пародии на ритуал Зикрахена самое то.
Оглянулась, и после некоторых раздумий разместилась прямо на полу. Закапаю кровью дорогущий ковёр – сделаю "приятное" сигилу. Закатала рукава, и разогрев кончик лезвия над пламенем свечи и приступила.
Я не могу полностью изукрасить свое тело знаками, как сделала это с Эйнаром, поэтому символы решила наносить на предплечья и запястья, ближе к браслетам. Начать было очень сложно – я не привыкла резать себя. Вначале боль казалось терпимой, потом, с большим количеством порезов, глубоких, кровоточащих, стало сложнее.
Символы, что я на себя наносила, были зеркально противоположны тем, что украшали сейчас тело Эйнара – ведь они должны были возвратить мне мои силы, а не отобрать их. Параллельно пришлось переиначивать текст ритуала, мучительно подбирая слова из истинного языка. Ох, ересью же занимаюсь, практически придумывая новое заклинание! Но только вернув себе хотя бы трансформацию, я смогу выбраться из Салдора живой. Так что оставалось надеяться и верить, что это поможет мне, или по крайней мере не повредит...
Когда уже стало казаться, что я скорее быстрее истеку кровью, чем верну свою способность к изменению, я наконец закончила основную часть ритуала.
Я убрала нож, и морщась, попыталась сдвинуть браслет с правой руки так, чтобы он хоть краем касался вырезанных на коже знаков. Браслет медленно заскользил по окровавленной коже, и наконец принял нужное мне положение. То же самое проделываю с левой рукой. Отлично! Теперь последние слова ритуала...
Где-то на середине заклинания кожу началонещадно жечь, браслеты раскалились и казалось, что огонь разлился по моим венам. А затем, когда я была почти готова бросить всё, заклинание сработало.
В первую очередь я пустила по телу волну трансформации, проверяя свои силы. Всё получилось – я снова полноценный боевой маг! Пусть даже пока и без магии... Наконец открыла глаза и взглянула на руки. Глубокие ожоги на запястьях, а знаки на коже как будто бы выжгло огнём. Но это неважно, рано или поздно руки заживут, но вот браслеты.... серебро ангхи потускнело и на вид стало казаться очень хрупким. Ритуал не самым лучшим образом сказался на антимагических браслетах. Может мне удастся их теперь снять? Я сжала с новообретенной силой один из браслетов и с удовольствием ощутила, как он ломается под моими пальцами. Теперь второй...
Браслеты были сломаны, и была полностью свободна. Оставалось только отстоять свою свободу. Я решительно встала и направилась вниз, к октограмме сигила. Нет, я не собиралась телепортироваться домой, в Истик – слишком мало у меня было знаний о телепортации, да и странной октограммой сигила я боялась пользоваться. Но вот устроить Орани небольшой сюрприз, испортив октограмму и помешав ему вернутся обратно в Салдор, я вполне могла.
Комната с телепортационной октограммой оказалась не запертой. Совершенно не предусмотрительно. Теперь, когда мои силы были возвращены, я могла почувствовать всю мощь, скрывающуюся в ломаных линиях, начерченных на полу. Разрушать октограмму опасно, но оставлять всё как есть означало заранее согласиться на поражение. С возможностью оказаться в любом месте с молниеносной скоростью Асет имел громадное преимущество передо мной и добраться до меня ему не составит груда.
Но уничтожить конструкцию телепорта не только опасно, но и весьма затруднительно – линии октограммы были не просто прорисованы краской на камне, но глубоко впечатаны в него. Если только несколько исказить линии все той же магией крови...
Я не любила магию крови, но как и многие в нашей семье, умела ей пользоваться. Официально она была запрещена на территории многих стран, в том числе и в Тайрани, слишком уж опасной и неуправляемой была эта магия несмотря на свою эффективность и доступность. Но дед всегда говорил – "не стоит отказываться от любой доступной помощи, когда стоишь на краю", и я второй раз за день решилась прибегнуть к магии крови.
Нет, использовать свою драгоценную алую жидкость, текущую по венам, я не стала – я и так чувствовала слабость от кровопотери при разрушении антимагических, но наверху, в башне, у меня был заперт один замечательный молодой человек, в котором, я уверена, крови хватало не на одну октограмму.
Я не знала, когда вернётся сигил, поэтому очень спешила, почти бегом поднимаясь в башню. Уже пришедший в себя салдорец очнулся и даже попытался напасть на меня, но был достаточно жестко обезврежен и буквально притащен за шкирку в подвал.
Аккуратно приложив слугу лбом о камень, чтобы он не мешал мне своими трепыханиями (конечно, я тщательно регулировала силу – лишать парнишку жизни мне не хотелось), я слегка надрезала его предплечье. От кровопотери не умрёт, даже если не сразу очнется. Аккуратно промокнув найденную где-то на кухне кисть в полученной ране, я едва ли не высунув язык начала подправлять линии октограммы. Если честно, я мало что понимаю в магических символах (по сравнению с тем же Анхельмом, к примеру), и к чему мои действия могут привести, представляла слабо.
Надеюсь только, ничего не взлетит на воздух прямо сейчас. Хотя вроде не должно – активировались символы только тогда, когда октограммой пользовались, а значит, Орани ждёт весьма неприятный сюрприз при возвращении.
Моя жертва слабо застонала, приходя в себя. А затем выругалась на салдорском диалекте койне. Я оторвалась от своего черчения, и с удивлением взглянула на парня, казавшегося мне раньше немым. Но и он, казалось, был поражен не меньше моего.
– Да что же... это... такое... да ты... проклятая дочь Ирбиса! – непослушным, хриплым голосом произнёс салдорец, зажимая рукой кровоточащую рану.
Смотрел он на меня волком, и это было можно понять. Только вот жалеть я его тоже не собиралась, хотя и зла не держала.
– Смотри-ка, заговорил, – с добродушной улыбкой произнесла я. Правда порезанные до мяса кисти рук и следы крови на лице, оставшиеся от случайного движения кисти, несколько смазал образ доброй и безобидной меня. – Или это на тебя так побои действуют? Надо бы почаще прикладывать тебя о стену.
Салдорец рванул к ножу, неаккуратно оставленного на полу, и мне пришлось тратить еще несколько секунд на вразумление беспокойного парня. Бить я его по голове уже боялась (а вдруг дурачком станет?), поэтому просто слегка придушила его, лишив доступа к кислороду. К сожалению, стоит признать, что несколько дней 'в гостях' у сигила несколько поколебали мои принципы любви к людям, и без того не слишком устойчивые. Мои и ладони сжались вокруг горла слуги. Он безуспешно пытался оттолкнуть меня, когда внезапно его взгляд сместился за мою спину, а зрачки удивленно расширились.
Пытается отвлечь? Я не удержалась, и оглянулась, надежно перед этим зафиксировав руки салдорца. За спиной разгорался синим цветом октограмма. Сломанная октограмма, могущая в любую секунду рвануть...
Я отпустила шею мага и рванула к выходу, мечтая как можно дальше оказаться от телепорта. Опасаясь даже не непредсказуемости магии, а того, что будет, если моя ловушка не сработает или сработает плохо. Мне придётся иметь дело с магом хаоса, и это страшило сейчас больше всего.
Я уже почти коснулась двери, когда была остановлена салдорцем, неожиданно вцепившемся в мою щиколотку. Я запнулась и больно упала на пол, в очередной раз за сегодняшний день.
– Отпусти меня, придурок, и сваливай отсюда, если не хочешь одновременно побывать во всех краях Ойкумене в виде мясного фарша! – прошипела я, пытаясь пнуть его в лицо.
Руки салдорца разжались и он, не поднимаясь с колен, пополз в сторону двери. Мы почти почти одновременно коснулись дверной ручки, когда за спиной раздался оглушающий гул, и нас потянуло назад, затягивая в октограмму. Салдорец первый пропал в невыносимо ярком синем свете, а затем настала моя очередь и я почувствовала знакомую тошноту и ощущение падения. В ужасе я закрыла глаза, ожидая ближайшего свидания со Смертью. Интересно, а Анхельма я тоже увижу? Он будет очень недоволен.
