– Ты как сюда попал, хулиган?! Я же тебя вроде у Рорика оставляла.

Шебуршание смолкло, а через мгновение показалась и усатая морда кота, смотрящего на меня круглыми жёлтыми глазами. Уши с кисточками взволнованно дрожали, а когти то появлялись, то снова прятались в мягкие подушечки лапок. Как будто не знал – то ли ластиться, то ли сбежать, а то и вовсе попытаться напасть на меня. Я присела на корточки, стараясь не пугать его – видимо, изменение моей сущности, а точнее, появление второй звериной формы, не осталось для кота незамеченным.

– Ты чего? – ласково спросила я. – Не узнаёшь что ли? Это я, Агнесса.

Кот басовито, и кажется, чуть задумчиво мяукнул, и всё же снизошёл до меня, вперевалку подойдя и боднув тяжёлой головой в колени. Я не удержалась, и плюхнулась на пятую точку, увлекая мохнатого тяжеловеса за собой. Прижимая упирающееся животное к груди, и зарывшись носом в мягкую шерсть, я наконец почувствовала – да, я дома.

– Как же ты всё-таки здесь оказался? – пробормотала я, продолжая тискать кота, с философским спокойствием терпящего приступ моей внезапной нежности. – И кто пустил меня в дом?

– Я полагаю, этот вопрос из тех, что называют риторическими, – раздался голос надо мной.

На секунду мне показалось, что со мной заговорил кот и лишь потом я узнала спокойные, ровные интонации голоса Стика. Я наконец отпустила кота, и сев на полу, завертела головой, пытаясь увидеть обладателя гласа с неба.

– Лорд Истик?

– Я здесь.

Он стоял за моей спиной, так близко, что захоти он, мог бы коснуться меня, а я даже не почувствовала его присутствие.

– Твой кот прибежал сегодня ночью, видимо, почувствовав, что хозяйка скоро прибудет. Я счёл, что он имеет право здесь находиться, как хозяин дома.

– Хозяин?

– Ещё один. Точнее, третий, после меня и тебя.

Я не стала объяснять Стику, что кот являлся не владельцем дома, а моей собственностью. А то ещё дух решит, что я тоже не хозяйка Убежища, а принадлежу ему как какая-то домашняя зверюшка, тем более мне и так иногда казалось, что именно таким образом он меня и воспринимает. У этих существ подчас весьма странная и вывернутая логика. Вместо этого я подтвердила, что он сделал всё правильно, и что я весьма ему благодарна, что мы с котом смогли попасть в наше Убежище.

– Он, наверное, голодный, – заметила я. – Впрочем, мне бы тоже не мешало поесть. Я схожу за продуктами.

– Не надо. Еда будет. Загляни в шкаф.

– Я уезжала на год, и точно помню, что не оставляла в доме ничего, что могло испортиться, а кот не станет есть крупу...

– Загляни.

Я недоуменно пожала плечами, и заглянула за приоткрытую дверцу буфета, и конечно же, не увидела ничего, кроме бардака, созданного котом.

– Не сюда. Верхняя полка.

Послушно поднявшись, я сдвинула стеклянную перегородку кухонного шкафа, и распахнула рот от изумления. На полке, где должно было пылиться лишь пару глиняных горшков, стояла бутылка молока, миска с кусочками мяса для кота, а рядом накрытая салфеткой корзинка, от которой вкусно пахло свежевыпеченным хлебом и пирожками из соседней кондитерской. Готова поспорить, что минуту, да что там, мгновение назад её там не было – мой нос бы учуял запах еды.

– Но как?

– Я всё же покровитель этих мест, – несколько самодовольно произнёс Стик. – В пределах города я могу переместить любой объект, который захочу.

– И человека? – рассеяно спросила я.

– А кто тебе нужен?

Я тут же замотала головой, хотя мысль перенести сюда Нортона и посмотреть на его реакцию, была очень заманчивой.

– Не надо, я спросила просто так. Спасибо, Истик. Я благодарна тебе за заботу.

– Мне приятно о тебе заботиться, Агния.

Я знала, что Стик не был склонен к пустой вежливости, поэтому его слова были для меня... чем-то особенным.

– Почему? – мой вопрос был тих, почти беззвучен, но Стик услышал.

– Потому что ты делаешь меня живым.

– Я не понимаю.

Глаза с красной радужкой скрылись за тяжёлыми веками, и, кажется, Стик ушёл глубоко внутрь себя.

– Стик? – встревоженно спросила я.

– Ты ведь уже узнала, кто ты такая, – внезапно сказал дух. – О своей сущности, дитя дорог.

– Да... мне сказали, – горло внезапно показалось совсем сухим, – А ты знал всегда, так? Всё это время?

– Я знал.

На душе стало тоскливо. Ну вот и выяснилось, что мой последний настоящий друг был со мной не потому, что я такая милая и забавная, а из-за моей силы Повелительницы Перекрёстков.

Я отвернулась от него, делая вид, что занята открыванием подарков Стика. Поставила миску на пол, налила плошку молока для кота, вытащила из корзины продукты, рассортировывая их по мере надобности. Я уже не ждала, что Стик вновь заговорит, но он всё же заговорил, как всегда поняв, что твориться у меня на душе.

– Ты думаешь, что я тобой пользовался. Как другие.

– Разве нет?

– Нет.

Простой ответ. Совершенно честный ответ. Я разжала судорожно сжатые кулаки, и наконец, осмелилась вновь взглянуть Стику в лицо.

– Ты не первая из Держащих мир, кого я знаю.

– Держащих мир?

– Так называют Бродяг и Ткачей, хотя поверь мне, что без вас мир никуда не провалиться, – проворчал Стик.

Охотно верю. Я вообще нередко чувствую себя весьма бесполезной даже для своей семьи, не то что для мира.

Стик продолжал:

– Этому городу две с половиной тысячи лет, а поселение, которое было до него, просуществовало и того дольше.

– И ты помнишь все эти времена? – вновь перебила я.

– И даже больше. Гораздо больше. Также я помню всех тех Бродяг и всех тех Ткачей, что когда-либо здесь жили, или хотя бы проезжали мимо. Их было не так уж много за все эти века – семнадцать. Девять магов и восемь людей из тех, кого вы называете смертными. Все они были совершенно разными: были среди них богатые и бедные, слуги и господа, мужчины и женщины. Общее было одно – могущество каждого из них, столь яркое для таких как я, что не заметить его было невозможно. Кто-то мне нравился, кого-то, как твоего Открывающего Пути, некромага, я едва терпел. Но никому я не открывал свою сущность так полно, как тебе.

– Почему? В чём моя особенность?

– Не в твоих способностях, – покачал головой Стик. – Ты абсолютно обычный человеческий маг с прилепившейся к тебе иносущностью, слишком могущественной, чтобы ты могла ей управлять. Впрочем, эта проблема всех Ткачей и Бродяг – вы никогда не научитесь полностью контролировать свой дар, будучи скорее его заложниками, чем хозяевами. Даже находиться рядом с вами опасно. В особенности это касается Бродяг: иногда, конечно, ваша сила обращается во благо, но чаще всего она просто разрушает тех, на кого она направлена, кто осмелился её... просить.

Я сгорбилась на стуле, упёршись взглядом в пол.

– Знаю. Уже сталкивалась.

– Не вини себя. Ты не можешь отвечать за то, чем не в силах управлять. И тем более не надо сваливать ответственность за все твои поступки на свою сущность Повелительницы Перекрёстков – ты и без неё истинное дитя хаоса, не ведающее правил и границ.

Я изумлённо вскинула голову, не веря жестокости его слов, и лишь взглянув в хитрые глаза Стика, поняла, что он шутит. Поистине чудные времена – у Стика прорезалось чувство юмора!

За время нашего разговора я уже успела нагреть воду и сделать себе кофе, благо что в корзинке оказались и свежемолотые зёрна, и теперь я могла позволить себе уткнутся носом в кружку, и сделать вид, что я весьма увлечена процессом поглощения напитка, дав себе некоторое время на то, чтобы обдумать его слова.

Затем я ела, забравшись с ногами на стул, и рассказывала о своих приключениях, а Стик слушал, безмолвно и неподвижно сидя рядом, и в этот момент я поняла, что моя семья это не только мои родичи, но и он – бессмертное существо, древний, могущественный дух, из прихоти взявший надо мной опеку. Я не заметила, как заснула за столом, и проспав почти целые сутки, проснулась уже ранним утром следущего дня в своей постели.