Если поймаешь пламенный взгляд,
Значит ты можешь сбиться с пути,
Значит рискуешь не скоро вернуться назад.
(с) Ночные Снайперы.
Маг хаоса сидел на полу, прислонившись спинок к стене, и не сводил с меня взгляда, пока я нервно меряла шагами кухню подобно зверю в клетке. Мне почему-то казалось, что это я здесь пленница, а не Орани, слишком уж спокоен и снисходителен тот был. А еще меня не оставляло ощущение, что где-то я ошиблась, очень сильно ошиблась.
До дворца Эрик доберется минут за сорок. Еще десять-двадцать минут понадобится, чтобы найти Хеля, а обратный путь займет около часа – с поправкой на некромага, которому недоступны сила и скорость арэнаи. Итого два часа. Что страшного может сделать мне беспомощный сигил, закованный в антимагические браслеты? Разве что вывести из себя бессмысленной болтовнёй, но ведь я не глупый ребёнок, что вестись на провокации и подначки мага хаоса.
Но прошло всего лишь десять минут, с тех пор, как ушел Эрик, а я уже успела потерять последние крохи своего хладнокровия. Напряжение последних нескольких часов давало знать, и скапливающиеся где-то глубоко внутри злость и страх, не находя выхода наружу, создавали гремучую смесь, грозящую в любой момент взорваться. Не находя себе покоя, я металась из стороны в сторону, пока не остановилась перед Асетом Орани, глядя на него сверху вниз горящими глазами:
– Ты ошибся, сигил.
– Ошибся с чем? – дружелюбно спросил маг хаоса, кажется нисколько не обеспокоенный своим незавидным положением.
– Со своим экспериментом. Пытаясь сделать из боевых магов метаморфов-перевёртышей, ты упустил одну важную деталь.
– Ты хочешь поделиться со мной своим открытием? – хмыкнул Асет. – Раз уж ты украла мои записи о трансформации арэнаи, я надеюсь, что ты их использовала с толком.
– Почему бы не поделиться? – желание утереть нос сигилу было сейчас гораздо сильнее, чем чувство осторожности. – Тем более ты этим воспользоваться не сможешь. Чтобы исправить твою ошибку, нужно быть арэнаи, или ментальным магом, а лучше то и другое вместе.
– Тогда мне повезло, что у меня есть ты, – блеснул зубами в улыбке Асет.
Опустившись на пол рядом с магом хаоса, я с болезненным любопытством впилась в спокойное лицо сигила, пытаясь найти в нём... что? Я не знала. Отведя глаза, я начала говорить, найдя в своём враге того единственного слушателя, кто мог понять меня:
– Твои теоретические выкладки, признаюсь, были великолепны – я многое узнала, в том числе и о природе боевых магов – точнее, о том, кем мы можем быть. И да, ты добился своего – я прониклась твоими идеями о возрождении древних метаморфов, магов, чьи возможности изменения безграничны. Эта легенда... бесподобна, и мне захотелось стать её частью. И тогда я стала думать, о том, что ты делал со мной, делал с Эйнаром – ты пытался заставить тело забыть о том, что у него есть форма, неизменная и застывшая, что есть границы, переступить которые невозможно. Ты делал это с помощью боли, с помощью страха – заставляя меняться, чтобы выжить...
– Как когда-то делали твои далёкие предки – пожал плечами сигил. – Обучение арэнаи всегда было связанно с риском.
– И кое чего ты добился, по крайней мере с Эйнаром. Расшатав баланс его тела, ты заставил жизненные меридианы поменять своё положение, изменив их соответственно природе зверя. Навыки целителя, я полагаю, тебе сильно пригодились – чтобы превратить одно в другое, нужно хорошо представлять, с каким материалом придётся иметь дело. Ведь для этого тебе был нужен тот волк, и для этого ты изучал свойства и возможности моего организма? Чтобы понять, как мы устроены, что делает нас не просто людьми, а живым оружием в человеческой оболочке.
– Я был очень хорошим магом жизни, пока не решил изменить профиль. И, признаюсь, мне было очень интересно заглянуть за покров тайны, который был создан вокруг непобедимых арэнаи. У вас очень необычная физиология, ты ведь знаешь это?
Я пожала плечами, отметая вопрос.
– Нам всегда говорили, что дух важнее, чем тело. Я считала это просто некой философией, которая позволяет внушить молодым магам уверенность в своих силах. Но только сопоставив твои записи и свои познания в ментальной магии, я поняла, что наставники имели ввиду нечто большее. Мы другие, действительно другие – но отличается не только плоть и кровь, но и тонкие структуры нашего сознания. Чтобы выдержать боевую трансформацию, наши предки были вынуждены изменить и свой разум – сделав его гибче, подвижнее, чтобы боевой маг, полностью изменив своё тело, став кем-то другим, не сошел с ума, не забыл, кто он есть. У этого дара и другая сторона – арэнаи уязвимы перед ментальной магией, почти беззащитны. Ты просто не мог этого знать – а видеть тебе было не дано.
– Так чего же Эйнар не указал мне на мою ошибку? Или он предпочел быть искалеченным?
– Мой брат хороший практик, а не теоретик. Судя по тому, что он выжил, Эйнар всё же инстинктивно пытался приспособиться к новому телу с его особенностями. Но вы оба били в слепую – метаморфы же, изменяя свои тела, точно знали, каким образом им нужно менять и энергетические потоки сознания.
– А ты поняла их секрет... – протянул Асет.
– Сомневаешься? – с вызовом спросила я.
– О, ты очень способная девочка, иначе мой старый друг Хель едва ли бы обратил на тебя внимание. Полагаю, ты знаешь о его собственных экспериментах юности?
– Морой. Он создал морой.
Жуткие, пугающие существа, лишь внешне схожие с людьми – но гораздо сильнее, безжалостнее, и опаснее, чем кто-либо из смертных. Твари, не имеющие чувств, и ведомые лишь одним желанием – жаждой горячей крови, и чья она будет, животного или человека, для них было не так уж важно.
– К сожалению, я не превзошел своего учителя, – расстроено сказал Асет, – у него, знаешь ли, тоже были проблемы с контролем созданных им существ. Если бы я мог, я бы конечно, проконсультировался с Хелем, но наши отношения не очень хороши.
Я кивнула, на секунду забыв о своей ненависти к сигилу. Ученый-экспериментатор во мне сочувствовал Асету Орани, не имевшему возможности изучить опыт своего предшественника.
– Именно его провал навёл меня на мысль, что причина неполноценного изменения Эйнара лежит именно в ментальной плоскости.
– Ну надо же, – рассмеялся Асет, – мне утёрла нос девчонка, которая даже не разменяла сотню лет. Но я не расстроен – я восхищен. И должен признать, что мои действия в отношения тебя были очень поспешны: гораздо больше выгоды для меня было бы, если бы ты стала моим ассистентом, а не только...
– Подопытной?
– Материалом для изучения. Утоли моё любопытство, юная леди: ты уже пробовала воплотить в реальность свои открытия? Ты пробовала... изменение метаморфов?
– Мой напарник... – начала я, но тут же прервала себя.
Глупо открывать столь много своему врагу, пусть и беспомощному сейчас. Я хотела только уязвить Орани, а вместо этого приоткрыла ему свои проблемы. Я так и не открыла Анхельму свой интерес к эксперименту Орани – чувствовала, да нет, даже знала, что он не поймет. Отберёт бумаги, скажет, чтобы выкинула дурные мысли из головы, чтобы не прыгала выше головы. И будет в чем-то прав – ведь всё, что исходит от такого человека, как Асет Орани, не может быть благим. Но ведь сейчас не время отказываться от силы, от знания, от могущества, какой бы источник он не имел – пришло время битв, и в этот раз нас действительно могут уничтожить, если мы не докажем, что арэнаи всё еще являются лучшими воинами Ойкумены!
Орани всё понял. И обуревающие мою душу сомнения, и моё желание идти до конца, и то, что в этот раз я не осмелюсь взять некромага себе в союзники. Не Хеля Пустынника, создателя морой, бича Ойкумены.
– Он не знает, – сказал маг хаоса. – И ты не хочешь ему говорить. Но ты можешь допустить ошибку, если попробуешь самостоятельно воссоздать трансформацию метаморфов.
– Я не буду делать это одна. Эрик...
