И где-то за всем этим – любовь, зиждущаяся на воспоминаниях. О нет, они не были только счастливыми. Зора всегда была очень холодной, отстраненной со мной и отцом – и я только теперь начала, что за этим стояло – чужая страна, семья, которая была лишь фикцией, опасения за свою жизнь. Но все же... она многое мне дала, и многому меня научила.

Я шла всё дальше и дальше, удаляясь на северо-восток города, и в какой-то момент, давящее чувство, нараставшее всё это время, исчезло. Я прошла мимо нужного мне дома? Неуверенно за озиравшись, облегченно вздохнула. Вот он, мой каменный дом, как и говорила Зора, почти у самой городской стены.

Понять, что это был именно он, было легко. В степи камень был редким материалом, и не самым удобным – даже богачи предпочитали использовать для стен своих домов глину и известняк. В таких домах было не жарко летом, и они защищали от холодных ветров зимой, не создавая при этом излишней сырости. Да и зачем степнякам настоящие дома, если большую часть времени они проводят в вольных степях, приезжая сюда только для торговли? Лишь окружавшая город стена, низкая, но достаточно широкая, чтобы выдержать осаду, была сделана из грубого и необработанного камня – но это необходимость для вечно-полыхающих в клановых войнах степей.

И на фоне окружающего городского пейзажа, грубого и сурового, изящный, кажущийся игрушечным двухэтажный домик, с некрупной каменной кладкой стен, блекло-желтой черепицей, и искусно вырезанными деревянными ставнями, выглядел чуждо. Такое жилище могло принадлежать тайранскому купцу средней руки или провинциальному, и не слишком богатому аристократу, но не как уж не степняку. Именно здесь заканчивалось действие от отвращающего заклинания, и именно здесь я сильнее всего чувствовала присутствие магии матери. Только его – как бы я не прислушивалась к своим ощущениям, больше ничего уловить не удалось.

Дом, а точнее домик, скрывался за небольшим заборчиком, и стоял чуть в стороне от других зданий. Ни табличек, ни вывески – ничего, что могло бы идентифицировать хозяина дома. В окнах не было света, но калитка была не заперта. Меня ждали.

Я не стала разочаровывать чужие ожидания, приняв безмолвное приглашение. За заборчиком обнаружился небольшой сад – за ним ухаживали, хоть не особо умело. Краска на входной двери весёлого зелёного цвета была совсем свежей. Я остановила руку в нескольких миллиметрах от дверного звонка, передумав сообщать хозяевам о своем прибытии.

Скорее всего, они знали о моем присутствии, а если нет, то у меня был отличный шанс застать кое-кого врасплох. Вместо этого я осторожно нажала дверную ручку, ожидая сопротивление. Но дверь была открыта. Осторожно ступив внутрь дома, напряженно замерла, прислушиваясь. Тихо, лишь висящая на стене лампа с едва слышимым звуком потрескивает голубыми всполохами. Дорого живут, раз могут позволить себе бытовую магию. Яркая лампа освещала только холл, а остальная часть дома утопала в полутьме. Короткий коридор слева, коридор справа, заворачивающий куда-то за угол, аккуратная лестница посередине. И где мне искать хозяина, а точнее, хозяйку? Надеюсь, я не вломилась по ошибке в чужой дом...

А чем это пахнет? Из-за угла справа в холл проникал вкусный аромат кофе и чего-то явно съедобного. Мой рот сразу наполнился слюной, а желудок радостно заныл, напоминая, что я не ела уже несколько часов, при этом постоянно тратя силу на частичную трансформацию. Ох, кто-то явно разбирается в метаболизме боевых магов, зная, чем их можно больше всего порадовать!

Я крадучись прошла по коридору, и на секунду застыв у приоткрытых дверей, заглянула внутрь комнаты, оказавшейся небольшой, но крайне милой кухонькой. Над очагом склонилась женская фигура, что-то помешивающая в небольшом котелке. Женщина аккуратно прикрыла котелок крышкой, и разогнулась, поворачиваясь ко мне боком. Сердце моё дрогнуло. Зора. Сильно изменившаяся, почти незнакомая – но всё же это она. Моя мать. Я обессилено оперлась о косяк двери.

– Не знала, что ты любишь готовить. Дома ты это почти никогда не делала, – голос мой звучал предательски хрипло.

Зора замерла, и повернулась ко мне. Ничего не выдавало её волнения или удивления. Как же она красива! Даже с этими, чужими, жестокими желтыми глазами... Безупречна, как всегда. В детстве я никогда не завидовала внешности матери, никогда не хотела быть похожей на неё – там, где я росла, быть похожей на Эйнхери было лучшим, о чём можно мечтать.

Но сейчас, с коротко обрезанными волосами, с обгоревшим под степным солнцем носом, я как никогда чувствовала своё несовершенство. У меня нет ни правильности черт своей матери, ни её осанки и выдержки.

– Мне никогда не давалась тайранская кухня, а готовить что-то другое я не могла, – даже выговор у неё сейчас другой, не тот, к которому я привыкла. Да и слова резанули слух, напомнив о том, кем она была. Ну да, ей не хотелось выйти из роли тайранской провинциалки... Заметив промелькнувшую на моём лице гримасу, Зора торопливо добавила: – Да и кухарка слишком хорошо готовила, чтобы я могла с ней спорить.

– Она и до сих пор божественно готовит. После того, как я стала жить у Рорика, она отправилась за мной, уступив его посулам о лучшей зарплате, – я улыбнулась, внезапно успокаиваясь, вспоминая о нашей кухарке.

– Твой отец, наверное, был крайне разочарован.

– Моему отцу уже было всё равно. Он не жил в усадьбе с тех пор, как ты уехала. Разве могла Найтин оставаться в пустом доме?

Нет ничего более печального, чем остывший домашний очаг. Сбежала Зора, отец погрузился в работу, я стала жить с дедом и двоюродными братьями. Слуги разъехались кто куда. Странно, но мы так и не продали опустевший дом. Так и стоит, ждёт своих хозяев.

Застывшее молчание было почти невыносимо. Искоса глядя на свою мать, я села за дубовый стол. Та, чуть помедлив, уселась напротив.

– Голодна?

– Голодна. Но есть не буду.

– Не доверяешь? – губы Зоры сжались в тонкую линию.

– Не доверяю, – согласилась я. – Я слышала, да что там – знаю на собственном опыте, что рядом с шаноэ не то, что есть, даже дышать опасно.

– Но ты же здесь. И вроде дыхание даже не задерживаешь, – сказала Зора.

Я лишь пожала плечами. Да, здесь. Но не потому что доверяю, а потому что не могла не прийти. Уголки губ матери дернулись вниз, обнажая её чувства на несколько мгновений:

– Не так я представляла нашу встречу.

– А как? – я с любопытством склонила голову, побуждая её продолжить, но Зора предпочла сменить тему.

– Ты очень изменилась за эти пятнадцать лет. Но почему-то почти совсем не повзрослела. Не выглядишь на свой возраст.

Я поморщилась.

– Это побочный магический эффект от одного моего приключения.

После встречи с безумным духом я не только похудела еще больше, но и стала выглядеть едва ли не как подросток. Надеюсь, временно.

– Не самый плохой. Постареть было бы куда хуже.

– Тебе лучше знать, – я вновь пожала плечами, попутно заметив, насколько сильно они напряжены. – Может быть, перейдём к делу? О чём ты хотела со мной поговорить?

Я намеренно избегала звать её мамой или по имени.

– Куда-то торопишься?

– Меня могут спохватиться.

– Ты никому не сказала, куда идёшь? – пальцы Зоры, выводящие на столе замысловатые узоры, лишь на мгновение замерли, но мне хватило и этого, чтобы понять, сколь силён её интерес, скрывающийся за столь незначительным вопросом.

Канцлер Нортон был отличным учителем в том, чтобы читать язык тела и движений. Я предпочла ответить уклончиво:

– Не совсем.

В котелке на огне что-то забулькало, и Зора торопливо начала его снимать. У меня появилось немного времени, чтобы перевести дух. Я оглянулась – шторы в полосочку, белоснежный тюль, кружевные салфеточки.

– Что это за место такое?

Шаноэ улыбнулась.

– А ты как думаешь?

– Степной клуб изучения западной культуры? Пристанище сумасшедшего ландкрахца, решившего поселиться подальше от дома?

– М-м-м, не совсем. Это частный дом, принадлежащий твоей бабушке – Танаре. Вижу по твоему лицу, что ты уже успела познакомиться с ней, – несколько сочувственно произнесла Зора. – Танара, знаешь ли, играет особую роль в формировании Великих Степей как конгломерата государств, объединенных общим законом.