Сами вандалы (и соединившиеся с ними остатки аланов) заселили значительную часть провинции Зевгитаны (Проконсульской Африки). Это была самая плодородная часть их королевства. Находившиеся здесь императорские владения, а также имения римлян, как сенаторов-латифундистов, так и городских землевладельцев, были почти полностью конфискованы и разделены по жребию между 15–20 тысячами завоевателей, получивших их в наследственное владение[261]. Эта территория даже стала называться «вандальские уделы» (sortes Vandalorum)[262]. Новые владельцы, будучи завоевателями и их потомками, не платили поземельный налог. Вандалы и аланы, став хозяевами вилл и латифундий, практически ничего в экономической и социальной структуре своих новых владений не меняли, довольствуясь лишь извлечением доходов из них. Остальная часть захваченных земель была объявлена доменом вандальского короля. Существовавшие в этой части Африки императорские владения перешли непосредственно к королю, но остальные земли остались в собственности их прежних владельцев, которые отныне должны были платить дань новому государю. Конечно, это не означает полного сохранения старых порядков.

Вандальское завоевание сопровождалось разорительными войнами и грабежами, и это в первую очередь отразилось на городах и муниципальных землевладельцах. Крупные же собственники в большей степени сумели сохранить свое имущество. В условиях общей нестабильности, сопровождавшей завоевание, многие рабы и колоны бежали и сумели сохранить свою свободу и после установления мира. С другой стороны, многие свободные жители были порабощены, да и с собой из Испании вандалы и аланы привели довольно большое количество рабов. Еще больше рабов попало в руки вандалов в результате их набегов на берега Италии и других стран Империи. Ни о какой ликвидации рабства не могло быть и речи. Вандальское завоевание даже привело к расширению масштаба рабства в Африке. Более того, если позднеимперское законодательство ограничивало возможности рабовладельцев убивать и калечить своих рабов, то вандальский король подчеркнул абсолютное право господ делать со своими рабами все, что им угодно, включая убийство. Можно говорить, что само по себе варварское завоевание Африки не привело к коренному перевороту в социально-экономических отношениях.

Гораздо большими были политические изменения. Римская власть была ликвидирована, и на ее месте создавалась практически новая государственная структура. Ее создателем явился король Гейзерих. Ко времени вторжения в Африку вандальская знать была довольно независима. Социальное и имущественное расслоение ярко проявилось у вандалов еще задолго до их появления на территории Римской империи. Судя по погребальному инвентарю, знать резко отличалась от рядового населения. Эта знать явно играла значительную роль в жизни племени. Уже в III в. у вандалов, как об этом уже было сказано выше, имелись «правители» (архонты, по словам греческого писателя), т. е., вероятнее всего, герцоги, которые пользовались таким же почетом и имели такое же богатство, что и короли. Как складывались отношения между королями и родовой аристократией во время войн и вторжений, мы не знаем. Ясно только, что и после вторжения в Африку эта аристократия еще обладала значительной силой. Это привело к конфликту между ней и королем. Конфликт мог обостриться еще и из-за происхождения самого Гейзериха. Он, как говорилось ранее, был сыном пленницы, и гордая вандальская аристократия могла с презрением относиться к этому человеку. С другой стороны, в ходе удачных войн и успехов его умелой дипломатии авторитет Гейзериха неизбежно вырос, а заключение договора 442 г., в результате которого за варварами закреплялась самая богатая и ценная часть Западной империи, включая Карфаген, а его наследник должен был стать зятем самого императора, подняло короля на огромную высоту в глазах его соотечественников.

Заключив в 442 г. договор с Римской империей, Гейзерих использовал новую ситуацию и для наступления на собственную аристократию. Опираясь на своих приверженцев, число которых по мере успехов короля не могло не увеличиваться, и, по-видимому, на свою дружину, Гейзерих вступил в открытый конфликт со знатью. В ответ аристократы составили заговор. Его раскрытие привело к жестоким репрессиям[263]. По словам хрониста, от рук короля погибло аристократов больше, чем во время войн. В результате значительная часть родовой аристократии была физически уничтожена, а другая оттеснена от реальной власти. Некоторые уцелевшие представители этой аристократии могли сохранить свои позиции или вернуть их, но уже в качестве служителей короля, его чиновников (хотя, может быть, и высших), его офицеров. Их карьера отныне определялась не происхождением, а службой. Мощь родоплеменной знати была окончательно сломлена. Это был, пожалуй, единственный случай физического уничтожения старой аристократии в истории германских племен. Место этой аристократии возле короля заняла новая, служилая знать, обязанная своим положением не знатному рождению, а милости короля. В ее состав могли входить даже королевские рабы. Так, позже королевский раб Годас стал наместником Сардинии. Именно из этой знати создается королевский двор, из нее вербуются высшие чиновники, осуществлявшие конкретное управление. Верховная власть полностью сосредотачивается в руках короля. Старый совет знати перестает существовать. Его место занимают высшие чиновники и, особенно, арианские епископы.

По старому германскому обычаю вандальского короля избирало народное собрание. Естественно, что в этом собрании решающую роль играли аристократы. После 442 г. они эту роль, разумеется, перестали играть. Служилая знать была связана не с народом, высшим слоем которого являлась прежняя родовая аристократия. а лично с королем. В этих условиях электоральное значение народного собрания исчезает. Гейзерих решил законодательно оформить новую ситуацию. Незадолго до своей смерти в 477 г. он издает закон («Завещание Гейзериха»), по которому королевское достоинство сосредотачивается только в роде Асдингов. а королем должен без всяких выборов стать старший из этого рода[264]. Издавая этот закон[265], Гейзерих стремился не только сосредоточить королевское достоинство в своей семье, но и исключить возможность какого-либо регентства, раздоров внутри самих Асдингов. раздела королевства между соперничающими правителями. Политические же последствия «Завещания Гейзериха» оказались более значимыми. Этим законом старое народное собрание, в котором участвуют все свободные мужчины, практически ликвидируется. Король еще не может не считаться со своими воинами. Так, при переговорах с Зеноном о «вечном мире» он заявил, что не может принудить воинов даже при условии выкупа вернуть находившихся в их власти римских пленных. В какой-то степени это была уловка, но в большой мере это заявление отражало реальное положение, поскольку причинить какой-либо ущерб воинам король не мог и не хотел. Однако о политической роли народного собрания речи больше не было.

442 г., таким образом, стал важнейшей вехой в политическом развитии Вандальского королевства. Был создан фактически новый государственный строй, в большой мере построенный по римской модели. Теперь вся власть сосредотачивается исключительно в руках короля. Вся территория королевства за пределами sortes Vandalici является, как упоминалось выше, доменом короля, так что землевладельцы независимо от их происхождения и размеров владений официально считаются только держателями своих земель. Только король теперь осуществляет высшую политическую власть, издает законы и сам их же исполняет, является главнокомандующим армией и флотом, возглавляет назначаемый им же государственный аппарат, осуществляет полицейские функции, охраняя существующий порядок, распоряжается всеми финансами, является верховным судьей, фактически руководит местной арианской церковью и претендует на власть и над католической иерархией. Король издает свои законодательные акты, которые могут носить разные названия — конституции, декреты, эдикты, законы, но в любом случае они имеют обязательную силу[266]. Власть короля становится неограниченной и деспотической. Его часто именуют и римским титулом dominus (господин), а порой и принцепсом, как римляне — императора. Источником всего управления государством является «величие короля» (maiestas regia). Знаком его власти является диадема. Официальными качествами короля являются милосердие, благочестие, кротость, прозорливость, но реально лишь личные качества государя определяют характер его правления. Вокруг короля формируется его двор (domus regia, aula, palatium). Его дворец возвышается на холме Бирсе, господствуя над столицей. Его личность охраняет не только его дружина, но и специальная придворная гвардия. Все остальные жители королевства, как вандалы и аланы, включая их знать, так и местное романское население, вполне официально являются подданными короля (subiecti), практически не имевшими никаких политических прав и полностью подчинявшимися любым королевским приказам и приговорам. Надзор за их лояльностью и вообще порядком в государстве осуществляет специальная полиция — вигилы (стражники). Полицейскими функциями были наделены и некоторые другие вооруженные отряды, среди которых были даже королевские рабы. Наконец, наряду со всей этой силой существовала и тайная полиция (occulti nuntii). Чтобы не дать никому возможности из какого-либо города сделать свою опору в случае мятежа, Гейзерих приказал разрушить стены всех городов, кроме своей столицы Карфагена[267]. А чтобы не допустить никаких намеков на своеволие короля, было запрещено в проповедях упоминать фараона и Навуходоносора, дабы никому в голову не пришло бы вспоминать при этом о короле.