Альбоин заключил новый договор с аварами, по которому уступал им Паннонию с условием возможности вернуться в случае неблагоприятного поворота событий, а сам повел свой народ на завоевание Италии, тем более что авары, как говорилось выше, теперь были для них не менее опасны, чем уничтоженные гепиды. Юстиниан, с которым был заключен, по-видимому, договор, умер, и лангобарды считали себя свободными от обязательств перед Империей. Несмотря на только что отмеченные обстоятельства, облегчающие завоевание Италии, это предприятие тем не менее оставалось довольно трудным, и Альбоин заключил союз с саксами, и, по преданию, 20 тысяч сакских воинов вместе со всеми своими семьями присоединились к его армии. Примкнули к лангобардам и некоторые другие народы (или их части): тюринги, свевы (еще остававшиеся в Германии после переселения большей части соплеменников на Запад), остатки гепидов, подчинившихся лангобардскому королю, несмотря на недавнюю неудачную войну с ним, сарматы и ряд других народов, среди которых были, по-видимому, и какие-то славяне. Под руководством Альбоина фактически создалась мощная коалиция различных варварских народов, мечтавших поселиться в вожделенной и кажущейся сказочно богатой Италии. В походе участвовала даже часть романского населения Подунавья. Основную часть этой коалиции составляли лангобарды, они и руководили всем предприятием. Все переселение возглавил лангобардский король. Практически все лангобарды покинули Паннонию, там никого из них не осталось. 2 апреля 568 г., на следующий день после Пасхи, лангобарды и их союзники численностью 100–150 тысяч человек или даже несколько больше, включая женщин, детей и стариков, вторглись в Италию[441]. Через какое-то время часть лангобардских союзников, как, например, саксы, вернулись в Германию, но сами лангобарды и другие этнические группы, присоединившиеся к ним, продолжили завоевание Италии.

Вторжение сначала не встретило никакого сопротивления. Совершенно не имея флота, лангобарды старались не подходить к побережью[442]. По-видимому, никакого четко определенного плана военных действий у них не было, да и страну они знали далеко не достаточно. Поэтому их действия определялись конкретной ситуацией. Оставляя побережье под властью византийцев, варвары двигались по внутренним районам Северной Италии, используя старые римские дороги. Один за другим лангобарды захватывали города, которые подвергали дикому грабежу, разрушали виллы и сельские поселения, превращали в рабов многочисленных пленных. В страхе перед варварами многие жители области Венеции (Северо-Восточная Италия), пользуясь отсутствием у лангобардов кораблей, бежали на острова лагуны недалеко от берега, положив начала будущему городу Венеция. Миланский архиепископ Гонорат бежал в Геную, расположенную на морском побережье и потому остававшуюся под властью императора. Возможно, с ним бежали в имперские владения и некоторые жители города. Захват Милана, одного из важнейших городов Италии, бывшего одно время фактической столицей римского Запада, рассматривался лангобардами как подчинение Италии вообще. Альбоин объявил себя «господином Италии» (dominus Italiae). Может быть. Альбоин питал надежду, что императорское правительство признает его власть над Италией (или хотя бы ее частью), но если такая надежда у него и была, то она быстро развеялась. Ему пришлось продолжить завоевание. В сентябре 569 г. лангобарды подошли к укрепленному городу Павия (Тицин) и здесь неожиданно натолкнулись на ожесточенное сопротивление. Не сумев взять город с налету, они начали осаду. Осада продолжалась три года, и лишь после этого измученный голодом город пал. Под властью Альбоина оказалась большая часть Северной Италии. Но и там еще оставались очаги сопротивления. Так, до 587 г. держалось одно из укреплений на озере Комо, и даже одолев сопротивлявшихся там византийцев, лангобарды были вынуждены предоставить византийскому командиру Франкиону право свободного выхода с семьей и имуществом. А Падуя попала в руки лангобардов только в начале VII в. И еще очень долго в составе Империи оставалась Истрия. Лангобарды стали захватывать и некоторые территории в Средней Италии. Двигаясь вдоль Апеннин, лангобарды проникали довольно далеко на юг полуострова. Только приморские города еще оставались под властью императора. Не имея сил сдержать натиск лангобардов, византийцы обратились за помощью к франкам. До этого в течение долгого времени между лангобардами и франками существовал союз. Он еще более был укреплен браком Альбоина с Хлодовиндой, дочерью франкского короля Хлотаря. Но к моменту вторжения лангобардов в Италию Хлодовинда умерла, так что родственные узы лангобардского короля с одним из королей франков более не связывали. Императорское правительство передало франкам укрепления, прикрывающие перевалы в западной части Альп, и этим пыталось натравить франков на лангобардов. Этот расчет не оправдался. Франки приняли дар, но в войну в тот момент вмешиваться не стали.

Во время вторжения герцоги, по-видимому, командовали отдельными воинскими группами и по мере захвата той или иной территории становились ее правителями. Некоторые герцоги назначались королем. Так, первым герцогом Фриуля, первой области, подчиненной лангобардами, был назначен племянник короля Гизульф или, может быть, его огец Гразульф. В любом случае, это был близкий родственник короля. Свев Дроктулф, в свое время взятый лангобардами в плен и воспитывавшийся в лангобардском духе, за свои заслуги тоже был назначен герцогом. Это, однако, не означает, что герцоги появились только во время завоевания Италии. Если Гизульф или Гразульф вышли из королевского рода, то другие герцоги явно были потомками прежних герцогских родов[443]. Таким образом, в ходе лангобардского завоевания начала складываться новая территориальная структура Италии. Ее структурными единицами становились не прежние римские провинции, а новые лангобардские герцогства[444]-. Герцоги превращались из племенных военных предводителей в территориальных правителей. В Италии возникает герцогская власть, параллельная власти королей, хотя и в более ограниченном масштабе. Каждое герцогство обладало своей столицей. Король же своей столицей сделал Павию. Другим королевским городом была Верона. В этих городах лангобардский король занял дворцы, ранее принадлежавшие Теодориху. В Вероне вскоре после взятия Павии Альбоин устроил пир, во время которого совершил свою роковую ошибку. После смерти Хлодовинды он женился на дочери убитого им гепидского короля Розамунде. На пиру в Вероне Альбоин заставил жену пить из черепа ее отца. Королева затаила ненависть. Она подговорила королевского щитоносца Хельмихиса, и тот убил Альбоина[445]. Однако попытка Розамунды и Хельмихиса захватить власть не удалась, и они, захватив с собой лангобардскую казну, были вынуждены бежать в византийские владения, где и нашли приют. Это заставляет предполагать, что и византийские интриги немало способствовали убийству Альбоина. Это, по-видимому, не было тайной и для лангобардской знати, которая понимала, что после захвата власти Хельмихисом и Розамундой резко усилится имперское влияние, что в ее расчеты не входило. Через некоторое время, которое могло быть заполнено поисками подходящей кандидатуры, королем был избран знатный лангобард Клеф из рода Белеев.

Правление Клефа продолжалось всего полтора года. Он был убит собственным рабом, хотя вполне возможно, что за этим убийством стояли герцоги или, по крайней мере, какая-то часть их, недовольных слишком, по их мнению, значительным усилением королевской власти. Убийство Клефа вызвало политический кризис. После его смерти его сын Аутари был еще малолетним. Воспользовавшись этим, герцоги не допустили восхождения Аутари на трон. Вероятнее всего, у них не было кандидатуры, которая их бы устроила. Какие-то группы завоевателей даже предпочли подчиниться имперским властям. В новых условиях, возможно, возродился старый принцип управления, когда видный аристократ правил своей родовой группой, представлявшей сравнительно небольшую часть лангобардской общности. Не исключено, что и византийские интриги снова сыграли свою роль. Императорское правительство не признало захвата значительной части Италии лангобардами, и это несколько ослабляло позиции завоевателей. Может быть, некоторые герцоги надеялись, что они смогут легче договориться с имперскими властями, чем король. Наступило десятилетнее «безкоролевье». Герцоги стали править каждый в своей области самостоятельно. Однако довольно скоро выявился порок новой системы. Лангобардов (даже вместе с другими варварами) было все же недостаточно много, чтобы разрозненно противостоять преобладающей численности местного населения. Силы Империи были далеко не сломлены. Император Юстин II решил воспользоваться сложившейся ситуацией и направил в Италию армию во главе со своим зятем Бадуарием. Но Бадуарий был разбит и вскоре умер. Однако это не устранило византийскую опасность. Сменивший Юстина Тиберий заключил союз с франками. И в 582 и 584 гг. франки дважды вторгались в Италию. Разрозненные силы герцогов успешно противостоять им не могли. Некоторые герцоги, правда, и сами пытались вторгнуться в Галлию, но неудачно. В результате франки смогли захватить некоторые долины на итальянской стороне Альп. Наконец, огромную угрозу представляли авары. Правда, уходя из Паннонии, Альбоин, как говорилось выше, заключил договор с аварами, но, по варварским представлениям, с его смертью прекращалось и действие этого договора. Опасности, угрожавшие лангобардам, были слишком значительны, чтобы они могли чувствовать себя в относительной безопасности в условиях политического раскола. Поэтому в 584 г. большая часть герцогов решила восстановить королевскую власть. Они объявили королем сына Клефа Аутари. При этом новому королю герцоги отдали половину своих владений каждый. В результате создался королевский домен. Надо, однако, подчеркнуть, что он был связан не с личностью конкретного короля и не с era семьей, а исключительно с королевским статусом. Фактически возникла государственная собственность, отделенная от родовой или семейной собственности государя. Этот домен должен был обеспечить снабжение не только короля и его семьи, но и двора, и государственного аппарата, и армии, что, в свою очередь, в принципе позволяло королю вести самостоятельную политику без особой оглядки на герцогов.