Война велась с необыкновенным ожесточением. Именно в это время под все усиливавшимся натиском германцев значительная часть британцев стала отступать на запад острова, а другая часть вообще покидать Британию и переселяться на континент. Этот путь уже был, вероятно, испытан британцами, и первые их поселения в Арморике, возможно, появились еще раньше, но теперь переселение приняло более или менее массовый характер. Еще какая-то часть предпочла эмигрировать еще дальше, в Северо-Западную Испанию. Там появляется целая область Бритония. само название которой ясно говорит если не обо всем населении, то о значительной его доле. Часть местного населения признала власть германцев. Большая часть британцев, однако, оказывала германцам упорное сопротивление. Такое сопротивление пытался организовать Амбросий, тем более что Вортигерн, пригласивший саксов, являлся родственником его старого соперника Гвитолина[40]. В таких условиях война с саксами оказывалась продолжением старой вражды. Стремясь объединить вокруг себя все силы, Амбросий даже, как кажется, провозгласил себя императором. Однако попытка Амбросия была неудачной, и он погиб в одном из сражений. Его преемником стал его сын Амбросий Аврелиан. После поражения отца Аврелиан, возможно, эмигрировал в Арморику, но затем он вернулся в Британию и выступил и против Вортигерна. и против саксов. Ему, видимо, удалось то, что не сумел сделать отец: объединить под своим командованием значительные силы, хотя императорский титул он в отличие от отца и не принимал. В ожесточенной битве у горы Бадоник[41] британцы одержали победу, и германцы (вероятно, это были в первую очередь англы) были вынуждены пойти на мирное соглашение[42]. По его условиям они сохранили за собой часть Британии на ее юго-востоке, отказавшись от остальных притязаний[43].

Мир был заключен на сорок лет. Кажущееся устранение внешней опасности тотчас привело к возобновлению внутренних войн. Так что и победа над германцами не привела к стабилизации ситуации. Да и по поводу сорокалетнего мира сказать что-либо довольно трудно. Действительно ли он тщательно соблюдался все это время, неизвестно. В любом случае, в это время в Британию стали прибывать новые волны германцев. И это, вероятнее всего, были не отдельные воинские отряды, а целые этнические массивы, включающие женщин и детей. Наряду с англами, саксами и ютами на острове появились и другие германцы, в том числе фризы и даны. Археология показывает, что в это время резко уменьшается количество поселений и кладбищ на северо-западе Германии, что ясно свидетельствует о массовом переселении жителей этих областей в Британию. Естественно, что того района Британии, какой был оставлен за германцами по сорокалетнему миру, было недостаточно. И германцы возобновили свое наступление. Войны с саксами, англами и другими германцами сопровождались внутренней борьбой в кельтском лагере. Британцы (кельты), хотя временами и одерживали победы, были окончательно оттеснены на запад, в современные Уэллс и Корнуолл, где уже существовали кельтские королевства, потенциал которых теперь увеличился. Некоторое время существовали, как кажется, даже небольшие кельтские королевства в центре и на севере бывшего диоцеза, но их существование было недолгим. В кельтских королевствах какое-то время сохранялся и латинский язык, но затем он все же исчез из повседневного или официального употребления. Сохранились там и какие-то остатки римского права, на основе которого создавалось уже так называемое «уэльское право». В основной части бывшего римского диоцеза, особенно в его низменной части, образовалось семь англосаксонских королевств (гептархия), позже объединившихся в королевство Англию. Какая-то часть кельтов (и, может быть, немалая) осталась жить под властью германцев. Они явно там занимали приниженное положение, их вергельд был много меньше вергельда сакса и англа. Позже и они, видимо, полностью ассимилировались[44].

Германские государства в Британии создавались и развивались в совершенно других условиях, чем на континенте. Ко времени сравнительно массового прибытия различных германских этносов (точнее, их частей, поскольку на материке оставались и саксы, и англы, и юты, и другие германские племена, представители которых селились в Британии) здесь уже не было римской власти. Хотя латынь еще кое-где сохранялась (латинские надписи появляются еще в VI в.), в целом остров был делатинизирован. Практически исчезало христианство, как ортодоксальное, так и в виде пелагианства. Новая христианизация острова и появление связанной с ней латиноязычной культуры происходили уже в совершенно новых условиях. Ни в сфере культуры, ни в сфере государственности англосаксонские королевства небыли связаны с римским имперским наследием. Ни римское право, ни римская бюрократия не могли использоваться германскими королями Британии, поскольку ни того ни другого на острове уже не существовало. Становление англосаксонской государственности происходило только на собственной германской основе. Конечно, экономические связи с континентальной Европой существовали и даже с течением времени укреплялись, но это мало влияло на политическое развитие англосаксонских королевств. Между позднеримской античностью и англосаксонской Англией существовал ясный разрыв.

Гунны не образовали своего королевства на территории Западной Римской империи. Их держава распалась еще до падения римского Запада. Однако воздействие гуннов и их державы на все процессы, проходившие в Европе в последней четверти IV в. и в первой половине V в., было огромно.

Гунны появились недалеко от границ Римской империи совершенно неожиданно. Еще в начале 60-х гг. IV в. никто о них не слышал, но, может быть, уже в том же или в следующем десятилетии гунны уже наводили страх на народы, жившие в Северном Причерноморье и Приазовье, а очень скоро и на Империю. В 362 г. в Константинополь прибыли послы из Боспора и Кавказской Албании с жалобами на нападения кочевников, и существует предположение, что этими кочевниками были именно гунны. В 363 г. во время переговоров о мире между императором Иовианом и персидским царем Шапуром II последний говорил об угрозе кочевников «Кавказским воротам», и полагают, что речь шла опять же о гуннах. Император Валент был вынужден даже построить какие-то укрепления, чтобы защитить Кавказ от набегов кочевников. Через десять с небольшим лет уже никто не сомневался в появлении недалеко от имперских границ нового, необычного и страшного врага — гуннов.

Никто ничего не знал о происхождении гуннов. Сами они не оставили никаких письменных памятников. Большинство исследователей (но далеко не все) полагают. что гунны (во всяком случае, их ядро) были потомками сюнну — одного из кочевых народов, живших у границ Китая[45]. Они то воевали с китайцами, то вели с ними активную торговлю. Воевали сюнну и с соседними племенами. В III в. до н. э. под их властью образовалась обширная кочевая держава, ставшая одним из самых сильных политических объединений региона. Это была первая кочевая империя, возникшая в Восточной Азии. Ее создателем был Маодунь. принявший титул шаньюя. Местным названием этого титула было, вероятно, «тэтрикут» — одаренный небесной благодатью. Этим титулом глава сюнну пытался равняться с китайским императором. Поскольку верхушка подчиненных племен тоже получала выгоду от дележа богатств, приобретаемых сюннускими шаньюями и в ходе войн, и в результате торговли, то она поддерживала власть сюнну, и их держава была довольно крепкой. Когда же в последней четверти II в. до н. э. сюнну стали терпеть поражения, то начала колебаться и их власть над другими кочевыми племенами. Вслед за тем начались междоусобные войны в среде самих сюнну; их держава распалась на две части — северную и южную. В конце I и в первой половине II в. н. э. сюнну потерпели ряд чувствительных поражений. Особенно тяжелым было положение северных сюнну, которым пришлось отбиваться и от китайцев, и от других кочевников, и от своих южных сородичей. Северные сюнну пытались откочевать подальше от китайской границы, но снова потерпели поражение. В 118 г. государство северных сюнну окончательно перестало существовать. Однако еще до этого их значительная часть начала двигаться все дальше от опасного соседства с все более усиливавшимися врагами. Вполне возможно, что именно эти северные сюнну и явились той ордой, которая по «степному коридору» двинулась на запад. По пути от нее могли откалываться отдельные группы или, наоборот, к ней присоединяться другие этнические единицы, в результате чего и сформировалась гуннская орда или. точнее, несколько отдельных гуннских орд. Но ядром их являлись, по-видимому. все же потомки сюнну[46]. Не исключено, что в том же II в. какая-то часть гуннов оказалась уже в районе Причерноморья или Прикаспия. Однако это был лишь авангард, который к тому же едва ли был очень значителен и мог вскоре быть поглощенным местным сарматским населением. Основная масса гуннов появилась в этом регионе в 60-70-е гг. IV в.[47] Около 350 г. с гуннами пришлось иметь дело упомянутому царю Шапуру. но были ли это те гунны, которые вскоре появились в причерноморских степях, неизвестно.