Если гунны, появившиеся во второй половине IV в. из-за Волги, действительно, были потомками восточноазиатских сюнну, то за долгое время своего кочевья они довольно существенно трансформировались. Точное этническое происхождение сюнну неизвестно. Вполне возможно, что они говорили на каком-то позже вымершем языке, хотя, по-видимому, и близком к алтайским языкам. Однако за несколько столетий своего движения на запад они, как уже упоминалось, могли включить в себя многие другие этнические элементы. Вероятнее всего, те гунны, которые появились в Причерноморье, являлись конгломератом различных этнических групп, среди которых, как кажется, преобладал, во всяком случае в правящем слое, тюркский элемент, хотя никаких данных о гуннском языке практически нет[48]. Нет и никаких следов того, что правящий в державе сюнну род Люаньчи сохранил свою власть и в это время. В державе сюнну существовало довольно разработанное и, как кажется, даже писаное право. Однако у гуннов не только не было писаных законов. они вовсе не имели письменности и были безграмотными. Резко снизился и уровень социальной организации гуннов. Ни о какой относительно централизованной власти, какая была у сюнну, теперь не было и речи. Можно говорить (если, конечно, принять связь гуннов с сюнну), что за время миграции произошла деградация социального и культурною бытия гуннов. И в этом нет ничего необычного.
Как сейчас установлено специалистами, кочевые империи возникают только там и тогда, где и когда кочевники вступают в относительно тесные контакты с более развитыми цивилизациями. Можно, видимо, говорить, что и все дальнейшее существование таких империй целиком и полностью зависело от этих контактов. Внешний источник богатств, будь то военная добыча или плоды торговли, являлся, как уже говорилось, одной из важнейших основ власти правящего рода как над своими соплеменниками, так и над подчиненными племенами. За время своего кочевья в западном направлении сюнну-гунны потеряли подобные контакты. Те же племена, с которыми сюнну-гунны сталкивались во время своего кочевья в западном направлении, такими богатствами, как китайцы, явно не обладали. Так что если откочевавшие на запад гунны и получали какую-то добычу, то она была неизмеримо меньше, чем та, какая обеспечивала их власть, когда они были соседями Китая. Это логично привело и к социальной, и к культурной деградации[49]. Исторический опыт показывает, что после распада кочевых империй у данного этноса вновь выступает на поверхность родоплеменной принцип организации общества, который существовал и до этого, но играл второстепенную роль по сравнению с централизованной властью государя. Но это ни в коем случае не относится к военной организации и способам войны. Эти способы войны были новыми и необычными для Причерноморья. На своих небольших, но очень быстрых и выносливых конях, вооруженные дальнобойными сложными луками, гуннские воины опережали всех своих врагов, не давали им сосредоточиться и наносили им неожиданные удары, а их стрелы длиной до 160 см достигали противника на довольно большом расстоянии. Это обеспечило гуннам военное превосходство над всеми своими врагами.
Наши сведения о гуннах настолько скудны и фрагментарны, что создать связную и последовательную картину их истории практически невозможно[50]. Современные исследователи, комбинируя рассказы греко-римских авторов с пока еще немногочисленными археологическими данными, приходят к разным, а порой и противоположным, выводам. Так что рассмотрение проблем гуннской истории, по крайней мере до Аттилы, не может не быть дискуссионным.
Первыми жертвами гуннов в причерноморском регионе стали ираноязычные аланы, жившие в степях и предгорьях Северного Кавказа. Долгое время аланы являлись одной из ведущих сил в этом регионе. Однако долгие войны, в которых они принимали активное участие, ослабили их силы и оказать достойное сопротивление гуннам они не смогли. Около 370 г. (или несколько раньше) аланы потерпели полное поражение. Имевшиеся у них укрепления их не спасли. Жизнь в аланских поселениях Придонья и Северного Кавказа замерла. Часть аланов ушла в горы[51], другая откочевала дальше на запад, приняв позже участие во вторжении в Галлию и Испанию, третья подчинилась гуннам и вошла в их объединение. При этом подчинившиеся гуннам аланы заключили с победителями особый договор, в соответствии с которым они не только сохранили свою социально-политическую структуру со своими вождями (это было общим правилом в Гуннской державе), но и, как кажется, среди других подчиненных гуннам народов заняли привилегированное положение. Может быть, даже речь шла о равноправном союзе двух этнических групп во главе, разумеется, с гуннскими предводителями[52].
Вслед за этим гунны под руководством своего короля Баламбера[53] напали на готов. Сначала против готов действовали небольшие отряды[54], а когда те решительных успехов не добились, гунны обрушились на готов всей своей мощью. Выйдя из степей Северного Кавказа, гунны двинулись двумя путями. Одна, большая, часть перешла Дон и обрушилась непосредственно на готов. Другая перебралась через Боспор Киммерийский (Керченский пролив)35 и нанесла сначала удар по Боспорскому царству, которое на какой-то момент перестало существовать[55]. Затем гунны либо уничтожили, либо заставили уйти с прежних мест другие группы крымского населения. После этого прошедшие через Крым гунны вышли в степи Северного Причерноморья, где и соединились с остальными своими сородичами. Явилось ли это двойное движение результатом заранее обдуманного плана, осуществляемого под единым руководством[56], или действием двух самостоятельных групп, неизвестно. Известен лишь окончательный результат этих движений. Готская держава Эрманариха рухнула под ударами гуннов[58]. Большая часть остготов подчинилась гуннам, а вестготы вместе с другой частью остготов после неудачных попыток сопротивления перешли на территорию Римской империи. Эти события стали началом т. н. Великого переселения народов.
Хотя основная масса гуннов явно осталась в Северном Причерноморье, часть их каким-то образом присоединилась к готам, и эти гунны (вместе с частью аланов) приняли активное участие в войне, которые перешедшие Дунай готы вели с римлянами[59]. Возможно, гуннская кавалерия участвовала на стороне вестготов в битве при Адрианополе в 378 г., в которой римляне были разгромлены. Более уверенно можно говорить об участии гуннов вместе с остготами в военных действиях в Паннонии против войск западного императора Грациана. Поэтому совсем не исключено, что когда Грациан предоставил готам место для поселения в этом регионе, то там на какое-то время осели и гунны. Впрочем, если это и так, то долго там эти гунны задержаться не могли, ибо они все же оставались кочевниками.
Подчинение аланов и остготов явилось первым шагом к созданию в Европе мощной гуннской державы. Под властью гуннов оказались огромные территории вплоть до среднего Дуная. Это ни в коем случае не означает, что создавалось единое централизованное государство. Современные и несколько более поздние авторы, преимущественно грекоязычные, использовали различные термины для обозначения главы гуннов: глава племени (филарх), правитель (архонт), предводитель (гегемон), король, или царь (рекс, басилей). Все эти термины настолько многозначны, что говорить о точном их содержании в данном случае невозможно. Римский историк Аммиан Марцеллин вообще утверждает, что гунны никакой монархической власти не подчинялись, а их возглавляют «приматы», т. е. старейшины или, скорее, военные вожди. Такое разнообразие показывает, что античные писатели не могли понять природу власти у гуннов. Несколько позже, в 412/413 г. упоминается Харатон, который назван «первым из королей» гуннов. Эго означает, что у гуннов, кроме «первого короля», т. е. главы всего объединения, существовали и другие короли, которые, вероятнее всего, правили отдельными гуннскими племенами. Действительно, в последней четверти IV в. и в начале следующего отмечаются самостоятельные действия отдельных частей гуннов. Даже во время войны с готами одно из гуннских племен за деньги вступило в союз с остготским королем Витимиром и помогало ему, хотя и неудачно, в борьбе с остальными гуннами.
