Эта эпоха всегда привлекала большое внимание ученых. В последнее время это внимание еще более усилилось. Крушение одного мира и возникновение другого определили в большой мере пути развития нового мира. Стало необходимым на новом уровне науки понять, в каких условиях и каким образом происходили и крушение, и становление тех цивилизаций, о которых идет речь. Надо учесть, что для многих стран Западной Европы все это являлось частью национальных историй, что, естественно, повышало внимание соответствующих национальных историографий. В конце XX в. в рамках Европейского союза была даже создана специальная группа историков, в течение нескольких лет работавшая над темой падения Римской империи и возникновения варварских королевств. Результатом этой работы стали интересные и очень важные монографии и статьи, международные конференции и сборники докладов, сделанных на этих конференциях. Отечественная наука также стала активно заниматься этими темами. Поскольку Российское государство образовалось вне границ бывшей Римской империи, эти темы были для нашей историографии не очень актуальными. Германский мир привлекал внимание наших историков главным образом либо в качестве борющегося с римлянами (и это было по существу частью римской истории), либо как предыстория средневекового общества (и это рассматривалось как необходимый пролог истории Средневековья)[3]. И только, пожалуй, в 80-90-х гг. прошлого столетия в работах В. П. Будановой и М. Б. Щукина собственно история германских народов в различных ее аспектах становится предметом специального изучения. С этого времени интерес к истории варваров не исчезает и в российской историографии. Темами исследований являются теперь не только история германцев и других варваров накануне и во время Великого переселения народов, но и история варварских королевств. Но, как кажется, общей работы по истории, в том числе политической, этих королевств в их совокупности в нашей историографии пока не было. Данная работа, однако, ни в коем случае не претендует на новое слово ни в отечественной, ни, тем более, в мировой науке. Ее цель гораздо более скромная. Опираясь на уже сделанные исследования и наших соотечественников (в том числе опять же В. П. Будановой и ее прямых или косвенных учеников), и зарубежных коллег, мы попытались дать русскоязычному читателю связную политическую историю варварских государств на территории Западной Римской империи. Книга не является исследованием как таковым, а потому лишена научного аппарата, хотя в работе над ней автор попытался учесть все имеющиеся источники и существующие исследования, какие оказались доступны.
В то же время мы считаем необходимым отметить два пункта принципиальных несогласий с распространенными в настоящее время теориями, связанными с темой варваров, в том числе германцев. Еще в XIX в. в связи с господствующей тогда гиперкритикой подвергали всяческому сомнению сведения о ранней истории германцев, сохранившиеся в дошедших до нас произведениях позднеантичных и раннесредневековых писателей, в том числе Иордана и Павла Диакона. Хотя в настоящее время гиперкритическое направление в антиковедении в целом преодолено. отношение к ранней германской истории осталось почти неизменным: эту историю считают лишь мифологией, причем мифологией не народной, а созданной искусственно в интересах тех или иных аристократических групп или королевских родов. Со времени выхода фундаментальной работы Р. Венскуса широко распространилось представление об этногенезе и ранней истории германских народов, абсолютно противоположное тому, которое существовало ранее. Ранее германцы, вторгнувшиеся в Империю и затем создавшие там свои государства, считались теми же этносами, что и до этого существовали почти в том же виде, а засвидетельствованные позже отдельные группы, как, например, остготы и вестготы, результатом раскола прежнего этнического массива. Теперь же, наоборот, полагают, что известные нам варварские этносы появились в ходе объединения разнородных небольших этнических групп вокруг аристократического ядра, которое и было носителем традиций, затем воспринятых всем окружением. При этом естественно принимается, что традиция данного этноса является чистой фальсификацией и недостойна учета в качестве подлинного исторического источника, она лишь свидетельствует об идеологических представлениях времени и круга создателей этих произведений. Возможно, данное положение не всегда декларируется столь откровенно, но почти всегда подразумевается. В известной степени широкое распространение этой точки зрения явилось реакцией на германский национализм, явившийся питательной почвой нацизма, рассматривавшего вторжения германцев и создание ими новых государств как победу свежей и неиспорченной германской (арийской) крови над загнившим и ставшим расово неполноценным римским миром. Хотя эта точка зрения в настоящее время господствует, все же не все ученые придерживаются ее безоговорочно.
Представляется, что реальная этническая история ранних германцев, как и других варварских народов, была более сложной. В процессе многовековой эволюции происходил и распад, и синтез различных этнических групп. Можно с несомненностью говорить, что в III в. на базе ряда западногерманских племен возникли новые племенные союзы аламанов (или алеманов) и франков. Но характерно, что и франки распались на две группы — салических и рипуарских. По-видимому, то же произошло с готами, распавшимися на остготов (остроготов) и вестготов (визиготов), и с вандалами, из общей массы которых выделились асдинги и силинги. Нет никакого сомнения в том, что в ходе Великого переселения народов целые племена или их отдельные части примыкали к более успешным и сильным родственным этносам, растворяясь в их среде. Однако представляется, что сама этническая основа оставалась прежней. Сохранялись и традиции, свойственные данному этносу. Отсюда и доверие, требующее, разумеется, критического анализа, к исторической традиции, в которой можно выделить мифологическую предысторию и собственно историю, являющуюся вполне достоверной если не в деталях, то в описании общего хода событий[4]. Также можно считать вполне достоверной самый ранний этап этногенеза этих групп, связанный с их уходом из Скандинавии. Все германцы, рассказы которых в том или ином виде до нас дошли, выводили себя оттуда. Уже одно только распространение этого мотива у различных этнических групп говорит о том, что он не мог быть чистым вымыслом. Современные лингвистические исследования показали, что прародиной германцев, действительно, могла быть именно южная часть Скандинавского полуострова, к которой, может быть, надо присоединить Ютландию и примыкающую к ней часть нынешней Германии. Таким образом, прежняя точка зрения о существовании этнических массивов, вторгнувшихся в Империю и создавших там свои государства, представляется предпочтительной, а их историческая традиция заслуживающей исторического анализа в качестве в основе своей достоверного источника. Это, разумеется, не означает согласия с прежней точкой зрения на «омоложение» мира, произведенного германцами. Действительность и в этом аспекте оказалась гораздо более сложной, чем это представлялось в XIX и в первые десятилетия XX в. Об этой сложности в политическом аспекте эпохи и пойдет речь в книге.
Второй пункт несогласия касается проблемы варварских завоеваний. В настоящее время во все большей степени преобладает отрицание этих завоеваний, и речь идет о более или менее постепенной инфильтрации варварских племен в пределы Римской империи и поселении их там на основе hospitium. В некоторых современных работах вовсе отрицается противопоставление римлян и варваров, и превалирует взгляд, что речь идет не об этнических, а о чисто социальных или политических группах. Франки, лангобарды и т. д. — это имущие и военнообязанные, а римляне, соответственно, неимущие и невоеннообязанные. То, что во многих случаях поселение варваров на территории Империи происходило на основе «права гостеприимства», несомненно. Между варварами и Империей заключались договоры, на основании которых поселившиеся на имперской территории германцы признавались федератами. Однако и в этих случаях и поселению, и договорам предшествовали варварские вторжения. И это совершенно ясно вытекает из сообщений источников. Уже первое поселение вестготов (и примкнувших к ним некоторых групп остготов и, может быть, гуннов и аланов) в римской Фракии не могло произойти без разгрома римской армии при Адрианополе и последующих войн Грациана и Феодосия. То же самое можно сказать и о других поселениях варваров на имперской территории, как бы они официально ни оформлялись. Да и в дальнейшем, как об этом пойдет речь в соответствующих главах, различие между завоевателями и завоеванными хотя постепенно и стиралось, но все же сохранялось до самого конца существования варварских королевств.
