В результате переговоров в 442 г. был заключен новый мирный договор между Империей и вандальским королем, предусматривавший новый раздел Африки. Теперь под власть вандалов перешли Проконсульская Африка (Зевгитана), Бизацена, Гетулия и часть Нумидии. В силу этого договора римские владения были разрезаны вандальскими. Валентиниан признал за Гейзерихом статус «союзника и друга», и это обеспечило вандальскому королю относительно спокойное господство над римским населением своего королевства. С римской точки зрения договор, согласно которому вандальский король признавался «другом и союзником римского народа», означал превращение Вандальского королевства в клиентское государство. как это было когда-то с различными другими государствами, формально сохранявшими свои правящие династии, но полностью контролируемые Римом, и защищавшими их от нападений других варваров. Вандалы по-прежнему считались федератами Империи, вероятнее всего, они обязались по-прежнему поставлять африканские продукты (особенно зерно и масло) в качестве анноны, и Валентиниан рассматривал себя законным правителем всех африканских провинций, включая и те, которые были переданы Гейзериху, в том числе самого Карфагена[251]. Более того, уступка этих провинций вообще считалась временной. Оказывая помощь римским беглецам из Африки, император заявлял, что эти меры будет осуществляться вплоть до возвращения изгнанников в Африку. Но на деле, конечно, ни о какой власти императора над отданными вандалам провинциями не было. С другой стороны, этот договор стал новым шагом в юридическом закреплении власти вандальского короля над значительной частью африканских территорий. Если по договору 435 г. часть Африки передавалась воинам Гейзериха только для поселения (ad habitandum). то теперь африканские территории переходили под власть короля. Это был совершенно новый шаг в договорном оформлении отношений между императором и варварским королем. Император мог считать нового «союзника и друга» своим клиентом, но для самого Гейзериха важен был сам факт признания. Он уже давно был королем вандалов и аланов, а теперь он стал королем и для афро-римлян. И для афро-римлян, и для вандалов и аланов исходный пунктом и важнейшей причиной такого признания справедливо являлся захват Карфагена. Поэтому Виктор Витенский и считает это событие началом правления Гейзериха[252].
В качестве гарантии мира Гейзерих послал в Равенну заложником Хунериха[253], которому даже была предложена рука старшей дочери императора Валентиниана III Евдокии. Брак Хунериха с дочерью вестготского короля Теодориха был разорван, несчастная была обвинена в измене, искалечена и отослана с позором к отцу. В Равенне была совершена помолвка Хунериха и Евдокии. Потенциальный брак будущего вандальского короля с дочерью императора казался Гейзериху чрезвычайно привлекательным. Он значительно укреплял престиж самого короля и его семьи в глазах его подданных. Этим браком варварский правитель входил бы в императорскую семью, которая все еще пользовалась высочайшей репутацией, а внук Гейзериха (а, может быть, при определенных обстоятельствах и сын) имел бы довольно высокий шанс занять императорский трон. Все это открывало перед Гейзерихом перспективу самому стать самым могущественным из всех варварских королей того времени.
Однако «медовый месяц» в отношениях между Карфагеном и Равенной длился недолго. Император и его жена всячески медлили с заключением брака. Во время помолвки Евдокии было всего пять лет, но даже когда ей исполнилось двенадцать, а это по римским законам давало возможность вступить в брак, Валентиниан и Лициния Евдоксия так и не давали на него согласия. Через какое-то время Гунерих вернулся в Африку, так и не став законным мужем Евдокии. Это вызвало определенное напряжение в отношениях между Вандальским королевством и Империей. Не исключено, что Гейзерих, не теряя окончательно надежду на брак сына с дочерью императора и поэтому сам не выступая открыто против Империи, каким-то образом участвовал в решении Аттилы вторгнуться в Западную империю. Однако если это и так, разгром Аттилы на Каталаунских полях полностью отрезвил его. В сентябре 454 г. был убит Аэций. Валентиниан пытался сохранить сложную систему отношений с варварскими государствами, выстроенную Аэцием. Гейзерих явно пошел на улучшение отношений. Возможно, он полагал, что разрушение планируемого брака его сына с дочерью императора было делом рук Аэция, тем более что позже возник план женить сына Аэция Гауденция на другой дочери Валентиниана[254]. Поэтому Гейзерих вполне мог увидеть в убийстве Аэция возможность реального претворения в жизнь своих планов, связанных с императорской семьей. Уже в октябре он разрешил избрать католического епископа в Карфагене, а затем и в Гадрумете. Это был ясно шаг навстречу императору. Но возникшее хрупкое равновесие было разрушено убийством самого Валентиниана 16 марта 455 г. Императором на следующий день стал Петроний Максим. Гибель Валентиниана явно рассматривалась с германской точки зрения и как ликвидация договора, заключенного с этим императором. Гейзерих использовал политический кризис в Западной империи для укрепления своего положения и расширения своей власти. Именно после убийства Валентиниана он захватил все крупные острова Западного и Центрального Средиземноморья, включая Сицилию и Сардинию. Это привело к фактическому установлению вандальской гегемонии в центре и на западе Средиземного моря. Не только смерть Валентиниана и, следовательно, прекращение, с его точки зрения, действия договора, но и промедление с давно согласованным браком Евдокии и Гунериха, как и месть за убийство несостоявшегося тестя, могли стать прекрасным поводом для вторжения в Италию. Хотя брак и не был заключен, сама помолвка позволяла Гейзериху считать Валентиниана своим родственником, а месть за убийство родственника была необходимым долгом всякого германца. Непризнание Петрония Максима восточным императором Маврикием позволяло надеяться на его нейтралитет.
В мае 455 г. флот Гейзериха отплыл из Карфагена, и в конце месяца вандалы высадились в устье Тибра. 31 мая войско Гейзериха расположилось перед Римом. Петроний Максим явно растерялся, не ожидая этого нападения. При известии о высадке вандалов и их приближении к Риму Петроний Максим бежал. Бежали и сенаторы. Это бегство вызвало гнев римлян и воинов. Император был застигнут в городских воротах и забросан камнями, после чего обезглавлен и разрублен на куски, а остатки его тела брошены в Тибр. Через три дня вандалы вошли в Рим. Вечный город снова попал в руки варваров. При вступлении вандалов в Рим папа Лев I встретил Гейзериха и умолял его пощадить беззащитный город. Но вандалы, не вняв просьбам папы, в течение двух недель методически подвергали Рим такому разгрому и грабежу, что слово «вандализм» стало синонимом бессмысленного и жестокого разрушения[255]. Добычей вандалов стали драгоценные металлы и все украшения. Они сняли половину позолоченного декора Капитолийского храма. Со своих постаментов были сняты статуи, разрушены не только дворцы и особняки но и многочисленные дома. Среди трофеев был и бронзовый подсвечник из Иерусалимского храма, в свое время привезенный в Рим Титом. После разгрома Рима вандалы отправились назад в Африку, увозя с собой не только награбленные богатства, но и множество пленных, включая императрицу Лицинию Евдоксию и ее двух дочерей — Евдокию, которая все же стала женой Хунериха. и Плацидию. В вандальский плен был увезен и сын Аэция Гауденций.
Ни в Италии, ни в самом Риме вандалы не задержались. Целью Гейзериха не был захват Италии. Италия с этого времени являлась лишь ареной грабительских набегов, которые постоянно разоряли италийские берега. В Африке же вандалы захватили те территории, которые еще оставались под властью императора. Римское владычество в этой стране завершилось. Одновременно, как уже упоминалось, вандалы использовали сложившуюся ситуацию, чтобы захватить Сицилию, Сардинию, Корсику и Балеарские острова. Их захват создавал защитную зону вокруг африканских владений вандалов. Захват Сардинии и в еще большей мере Сицилии ставил Италию и Рим в продовольственную зависимость от вандальского короля. В это время вандалы стали самой серьезной силой в западном бассейне Средиземного моря. Пиратские суда вандалов разоряли и восточную часть этого моря. Порой они выходили и в океан, как это было еще в 445 г., когда их пиратские суда неожиданно оказались перед побережьем Галлеции и, высадившись около Турония, захватили пленников. Их активность компенсировала недостаток людского потенциала, находившегося в распоряжении Гейзериха. «Вандальский синдром» стал подлинным кошмаром римлян.
