– Первое время семьдесят процентов месячной выручки сдаёшь в «кассу», а тридцать процентов берёшь на личные нужды. Но уже через полгода сможешь оставлять себе половину всей суммы…

Затем они снова поднялись на второй этаж, но уже по другой лестнице. С лестничной площадки также было два пути: налево и направо. С одной стороны находилась «элитная» столовая – просторное помещение, на одной из стен которого висел герб Советского Союза. С другой стороны был коридор, имевший по две боковых комнаты слева и справа, две побольше и две поменьше. В этих комнатах спали капитаны. В здании, где жили рядовые «серафимы», шагу толком негде было ступить, и на ночь в одном помещении обычно набивалось по десять-двадцать человек. У капитанов условия явно были получше. И главное, над ухом постоянно не орала долбаная музыка.

Коридор заканчивался тупиком – за дальней стеной располагалась та самая «святая святых», резиденция Азазеля, в которой Ворону недавно довелось побывать. Похоже, напрямую кабинет главного с другими помещениями второго этажа никак не сообщался.

– Ну что, я тебе всё показал, а теперь пойду, мне работать пора, – вздохнул Мурена. – А то они там без меня совсем расслабятся. Пора их вздрючить. Ты пока располагайся, где хочешь, осмотрись. До завтра можешь отдыхать…

Следующие несколько дней Ворон был кем-то вроде ассистента Мурены. Капитан делал всё то же самое, что и обычно. Большую часть времени Ворон просто стоял рядом с ним и наблюдал, иногда выполняя мелкие поручения. Кроме того, авантюрист наконец отыскал свой «родной» «калаш» в общей куче. Автомат, хотя и оставался долгое время без должного ухода, всё же пока был в рабочем состоянии. Ворон тщательно его почистил и смазал.

Через какое-то время Ворон в сопровождении Мурены отправился на свою первую «рыбалку» в качестве капитана. С ними было шестеро вербовщиков: четверо из их отряда, и ещё двоих временно одолжил Аспид. Предполагалось, что теперь Ворон должен будет выступать перед новичками, убеждая тех обратиться в веру «Братства» и встать на путь духовного просветления.

Они остановились на ночной привал на небольшой поляне в лесу. Ворон лёг и тщательно притворился, что спит, но на самом деле даже не задремал. Когда прошло достаточно времени, он открыл глаза.

В лагере уснули все, кроме Ворона и одного часового, который сидел у костра спиной к нему. Ярый бесшумно поднялся, подкрался к спящему Мурене и перерезал ему горло. О капитан, мой капитан, рейс трудный завершён.

В этот момент часовой, совсем молодой парень, что-то почувствовал и обернулся. Глаза его расширились от ужаса и удивления, но он не шелохнулся и не издал ни звука. Ярый-Ворон красноречиво приложил палец к губам, после чего поманил к себе «серафима». Тот неохотно послушался.

Вдвоём они подняли капитана – «серафим» держал за ноги, а Ярый-Ворон за руки – и отнесли в лес. Там они утилизировали труп, бросив его в первую попавшуюся подлянку. После чего вернулись на поляну и по-быстрому избавились от следов преступления, по-прежнему в полном молчании.

Когда всё было кончено, Ворон знаком показал своему невольному подельнику: дескать, ложись спать. Тот подчинился и лёг, хотя наверняка не смыкал глаз до самого утра. Ворон сел возле костра и по очереди поглядывал то на распростёршихся на земле «серафимов», то вокруг. До рассвета обошлось без происшествий.

Ни свет ни заря он поднял всех по тревоге и сообщил, что второй капитан, Мурена, куда-то пропал. Недолгие поиски не принесли никаких результатов. Ярый постановил, что в таком случае он вынужден временно взять единоличное командование отрядом на себя. Авантюрист опасался, что свидетель может его выдать, но парень так и не проронил ни слова. Правда, на лице у него всё было весьма красноречиво написано.

Ещё через некоторое время Ворон-Ярый сообщил вербовщикам, что планы меняются, и они идут набирать новичков не в Лягушатник, как это предполагалось изначально, а в бар «У погибшего авантюриста»…

Вот так сюрприз! Ещё издалека, на подходе к лагерю, в котором находился знаменитый бар «У погибшего авантюриста», Ярый завидел подозрительно знакомое лицо. Это лицо в нынешних обстоятельствах он скорее был рад видеть, чем не рад.

– Рус! А ты что здесь делаешь?! – удивился авантюрист. – Ты же вроде должен быть в Лягушатнике.

– Так меня м-месяц как п-перевели сюда, – поведал бандит, который всё так же неизменно запинался. – С-сказали, что я х-хорошо работал, и мне п-пора на п-повышение. В Л-лягушатнике мне уже л-ловить нечего. Здесь б-бабки п-покрупнее.

«То-то я тебя не видел, когда был там в последний раз», – подумал Ярый.

– А что, так и не надумал перейти к нам, вольным авантюристам? У нас всё намного проще. Захотел – пошёл в Бар, захотел – в Лягушатник, да хоть на Фантомные Болота иди. И не нужно ждать особого распоряжения сверху.

– Да нет, я, п-пожалуй, останусь на с-своём месте, а ты на с-своём. Так будет п-правильней.

– Ну, что ж, воля твоя.

– Ты п-правильный п-пацан, Ярый, хотя и не б-блатной. Моя уважуха тебе.

– Спасибо. Ты тоже вроде бы не самый плохой человек, хотя и бандит.

– А это к-кто, твои ученики? – Рус кивком указал на шестерых «серафимов», стоявших за спиной у Ярого.

– Типа того. Даю платные уроки для начинающих авантюристов. Шучу. А то ты сейчас с меня ещё процент сдерёшь.

– С-смешно, – оценил Руслан.

– Нет, это… в общем, долго объяснять. Ты не поймёшь.

– Ладно, не хочешь г-говорить – т-твоё д-дело.

– Ну, я пойду, пожалуй. Мне пора. Очень в бар нужно попасть.

– Давай, только с-сначала г-гони плату за вход, – напомнил Рус.

– Да, точно! Забыл. Вот, держи. Здесь за семерых сразу. Надеюсь, тариф за это время не вырос.

– Для т-тебя – н-не вырос.

– Пойдёмте, парни, – позвал Ярый своих «подопечных».

Те поплелись за ним. В общем-то, здесь, в лагере, их дороги расходились. Ярый вывел «серафимов» из мёртвого города и довёл до относительно безопасного места. Уже неплохо. Убивать несчастных было особо не за что (да и нельзя, на нейтральной территории). Даже если им и приходилось совершать за время своего пребывания в «Братстве» подлые дела, всё-таки подавляющее большинство адептов секты являлись скорее жертвами, чем сознательными злодеями. Можно было, конечно, справедливо вменить им соучастие в преступлениях. Но прегрешения рядовых членов секты – ничто по сравнению с деятельностью того же Мурены. Скажем так, если Мурена и остальные капитаны были закоренелыми матёрыми упырями, то вербовщики, в худшем случае – пока лишь крохотными пиявками на их фоне. Начинающими вампирами. И Ярый попытался «подопечных» с этого пути увести.

Когда они оказались в условно безопасном месте, на территории лагеря, авантюрист, как смог, рассказал спасённым правду – что они попали в секту, что их использовали в своих корыстных интересах плохие люди. Звучало как-то по-детски, клишированно даже… «Плохие люди». «А где ж ты в Зоне найдёшь хороших?» – спросил он сам себя. Но в любом случае, Ярый хотя бы попробовал достучаться. Для пущей убедительности он привёл пару цитат из того памятного разговора с Муреной, когда капитан утратил бдительность и разоткровенничался со своим, как ему казалось, учеником.